С кем поведёшься, от того и насосёшься.
(Старый, мудрый Клоп)
Человек! Звучит, конечно, "гордо".
Но ведь это попросту еда.
Развалился в кресле красномордый
И не моет ноги никогда.
Не пойму! Ну, что в нем, кроме крови,
В принципе, нас может привлекать?
Многозначительно мычит и хмурит брови,
Во сне кряхтит, сопит, мешает кровь сосать.
Могу признать - еда не самоцель.
Ведь есть еще душевное начало.
Я понимаю, что измятая постель,
Глубокий сон и запах небывалый.
От запаха текут по лапкам слюнки.
А что душа? "Слова, слова, слова."
Он для меня кровавый просто студень.
Когда я ночью ем, кружится голова.
Какой же прок в душе, коль крови нет?
О чем тут можно спорить?
Ты можешь прочитать мне стих или сонет,
Пищеваренье это не ускорит.
А в карантине нас пугали
(С уставом мало кто знаком),
О землю топали ногами,
Размахивали кулаком,
По мозговым долбили клеткам,
Как по паласу бьет жена:
«Вы служите на сверхсекретном!
Вот вам какая честь дана!
Домой об этом ни полслова...
У, надо же – сойдёшь с ума.
И об ответственности снова:
«За разглашение — тюрьма!
Повсюду крутятся шпионы,
У них всегда полно затей,
И выдают за шампиньоны
Себя и собственных детей.
А сами слушают, подонки,
О чем здесь шепчут и поют,
Как водится — скорей на пленку,
И за «бугор» передают…»
Мы за казармой землю рыли,
Как члены разномастных сект,
И меж собой не говорили
Про этот самый спецобъект.
Писал своей я часто маме
О том, что есть дают и пить...
А про объект наш фильм снимали,
Чтобы по телику крутить.
Ну, что ты там шепчешь, борща подливая
Литровым половником в миску мою?...
Поверь, не бельмес я, и не понимаю,
Чего ты там "лОвэ", чего ты там "ю"...
Борщ знатный, канешна: с пампушками, с перцем,
Буряк и сметанка, как я погляжу...
Но тропку ты выбрала "так себе" к сердцу.
Пойдем, я другую тебе покажу...
Заканчуй возиться, пожалуйста, с печкой.
Всё хуже сдержать мне мурашечью дрожь.
Послушай-ка лучше, как бьется сердечко-
Мне руку немедленно вынь, да положь...
Чего ты там медлишь? Не знаешь, где лОжить?
Я даже немножко вспотел у виска!
Дай, сам -ка я вспомню... Ну, слева, похоже:
Как раз на два пальца пониже соска...
Айкью обладать нужно очень немалой,
Чтоб, словно маэстро, готовить борщи...
Тебя не отнять! Но давай-ка, сначала,
Сердечко своё у себя поищи?...
Ты гладишь коленку!? О-го!! Интересно!...
Не верю своим удивленным глазам!
Два пальца пониже? И это то место,
Которое давеча я указал??...
Да, видно в любовную трудно обитель
На ощупь нам будет дорожку найти...
Весьма нестандартный ты путеводитель!
С тобою бы, как бы не сбиться с пути!...
Ой, что-то мне как-то неловко немножко-
Сомнения так и искрят через край!!
Пошли лучше к сердцу по первой дорожке...
Давай-ка еще мне борща наливай?!!!...
Бессменно стрессы жизнь тиранят,
Не знаю даже как и быть,
От стрессов бы в парилку, в баню,
А там — из пушки не пробить.
Меню в столовой — тощий список,
Тоска в желудке бродит аж,
От стресса бы поесть сосисок,
Сосисок нет — беру гуляш.
Промок под дождиком ужасно,
Пил растворимый в водке мед,
Бежал к врачу (под стрессом, ясно),
Он гад больничный не дает.
Заказ вручили, погляди-ка,
«Кусок» за смену! Это да!
Со старшим мастером до крика,
А он безмолвен, как труба.
Немало шума и от прессы,
На стадионе тоже вой.
Ох, эти стрессы-стрессы-стрессы,
Хоть сразу в воду с головой.
Частенько жизнь за это хаю;
Могу признаться и в ином:
С друганами лишь отдыхаю,
С палёнкою или вином.
«Бог пьяницу не покалечит». —
Такая уж слывет молва,
С трубы тот свалится иль с печи,
И там, и здесь ему халва.
Вот случай был на производстве,
Не видел бы, не подтвердил,
Мой очень-очень дальний родственник,
Взял и репризу учудил.
В пустой бассейн свалился пьяным,
Летел три метра вниз башкой,
Другой бы — трезвый, сходу канул,
И накрывай его доской.
На дне бассейна — железяки, —
Лежат, стоят, торчат торчком,
И он на железяки махом,
Лежит среди штырей молчком.
А вылез — ни одной царапинки,
Ни синяка, ни желвака.
Видать сказались гены папины,
Тот тоже пил, дышал пока.
Я убью в себе поэта
И прозаика убью.
Я пойду по белу свету,
И в каком-нибудь краю
Встречу женщину простую,
Ей дровишек нарублю.
И она меня полюбит.
И её я полюблю.
Антип Ушкин
Ты убьешь в себе поэта
И прозаика убьешь.
Не дождавшись конца света,
Преждевремнно уйдешь.
Так никто и не узнает
Тех простых , заветных слов,
Сколько женщин пострадает,
Нарубил ты , Ушкин, дров.
Может быть еще не поздно
Силу творчества найти?
Удиви всех виртуозно
И так больше не шути....
......
Минут через семь с половиной,
А может,через полчасика
Степан повстречался с Галиной
И подарил ей Барсика,
О котором она мечтала
С детских практически лет.
Для счастья нужно так мало!-
Подумал Барсик в ответ.
Барбос был неподкупный пес, —
Ворам он воли не давал, —
Лай очень громкий поднимал,
Когда ключи те подбирали...
С поста Барбоса вдруг убрали,
Но не ослаблен был дозор:
Барбоса заменил Трезор.
Тот, видя все, — умел молчать,
Умел покой не омрачать...
О! — тишина, — бесценный дар!
И разворован был амбар.
Истина глаголет матом.
Чем выше культура, тем интеллектуальнее мат.
Всё начинается с культуры, даже мат.
Чем ближе к природе, тем безнравственнее.
Человек создан для счастья, а счастье - для мечты о нём.
Я начистил самовар —
Продаю — «Хватай товар!
Очень нужная вещица,
Вот увидишь — пригодится.
Чай гоняй — не заболеешь.
Покупай — не пожалеешь!
Правда, он помят чуть, да —
Только это — ерунда.
Но зато сверкает как!...»
Рейсовый автобус "Еманжелинск - Челябинск" за номером - 118, трудно пробивал раскаленным радиатором вязкий зной Троицкого тракта. Пассажиры и водитель плавились на дермантиновых сиденьях и отчаяно потели. Пропитанный запахом людей и бензина воздух, на солнце густел и не вдыхался. Шум лысеющих покрышек перекрикивал жужание старенького двигателя ЛуАЗа.
Человек на двеннадцам месте, выделялся из томатных лиц клиентов Еманжелинского автопарка, физионномией чрезвычайно бледной и даже в некоторой степени - нервной.
Из остальных, матовостью морды с ним мог соперничать только один человек в автобусе,сидевший в параллельном ряду немного впереди. Этот второй, который бледный, несмотря на жару, одет был в строгий, серый костюм под которым виднелась - белая, без галстука, застегнутая под горло рубашка. Столь не уважающий погоду наряд, видимо не только не доставлял хозяину неудобств, но даже позволял вести себя довольно активно. Опершись на подлокотник, он сидел полуобернувшись назад и вел беседу с первым бледным. Скучавшие пассажиры невольно прислушивались.
Беседа, надо сказать, больше напоминала - монолог, так как первый бледный упорно молчал и старательно отводил взгляд от собеседника. Носил разговор примерно такой характер:
- Сергей! - Канючил глуховатым голосом матовый, - отдай телефон, а?.. Мне его жена на день рождения подарила. Верни, этож - память, а?..
Бледный к которому обращались по имени Сергей - смотрел в сторону и даже как-то странно подергивал плечем.
- Сергей, отдай телефон. Он мой же... - Монотонно продолжал взывать к совести "собеседника" матовый в костюме. Первый бледный продолжал упорно молчать и чувствовал на себе укоряющие взгляды соседей.
- Серега, прошу тебя - верни телефон. Можешь блендер и цепочку себе оставить, я не претендую, а телефон, этож подарок, память о жене!... - Не унимался любитель застегивать рубашку - под подбородок. Жара усиливалась. Солнце казалось сосредоточило всю свою мощь на одинокой точке на трассе - автобусе. Нежелавший возврашать чужой телефон, первый бледный, было видно - держался из последних сил.
- А, Сергей... Ты слышишь ме...
- ДА ПОДАВИСЬ ТЫ СВОИМ ТЕЛЕФОНОМ!!!.. - Ко всеобщей радости падких на любой скандал соотечественников, "жаба" - мертво державшая Серегу за шею - наконец ослабила свою хватку, выхватила из кармана джинсов недорогой мобильник и с силой швырнула в грустное лицо собеседника.
Сказать что произошедшее дальше - шокировало остальных, значит не сказать ни чего.
Брошенный телефон в буквальном смысле влетел внутрь лица второго бледного, и лицо, и телефон, и костюм, и все что полагается к телу, вместе с самим телом - моментально стало прозрачным и даже не растворилось, а - как будто лопнуло как мыльный пузырь. Сидящая рядом с растворившимся бабушка, посмотрела на пустое сиденье, откуда исчез сосед и сползла в обморок. Остальные - хором произнесли:
- А - аа!.. Мужик в футболке с надписью - "I LOVE BIER", крикнул:
- Су-уука!!!...
Автобус наполнился тишиной, потом гулом и заюлил по асфальту как в знаменитой комедии Гайдая про Шурика. Вильнул влево, потом вправо, завизжал по гравию обочины, потом - резко встал ударив лбы пассажиров о спинки передних сидений. Любитель бросать телефоны в головы черт знает чего, бросился к выходу мотаясь из стороны в сторону и запинаясь об упавшие в проход сумки выскочил на улицу. Отбежал метров на пять и упав на корячки стал блевать на щебень.
Потянулись из автобуса остальные. К расстающемуся с обеденным борщом бледному
подошел мужик в футболке и затряс его за плече:
- Слышь, братан... Это чего такое было? Кто это который был в пиджаке, а?..
Бледый еще несколько раз зевнул на дорогу, сел на колени, вытер слезы и неумело крестясь забормотал:
- Господи наш иже еси на небеси... Да будет воя твоя.. Царствие твое... Прости Господи... Избави и защити... Ибо твое есть.. Твое есть...
- Сила и царство, - Подсказала подошедшая женщина в синей юбке.
- Сила и царство... Царство твое...
- Во веки-веков.
- Во веки-веков...
- Аминь!
- Аминь...
Мужик в футболке глянул на женщину в синей юбке, потом в пустые глаза бледного:
- Не, братан, серьезно... Это кто был? Фокусник что-ли?..
Бледный устало посмотрел на лес за обочиной, вздохнул, через время вяло произнес:
- Дядька двоюродный. Месяц назад умер.
Экономия — великое дело. Вот мы, например, экономили, экономим и будем экономить. В прошлом месяце наша бригада сэкономила пятьсот килограммов краски. Что главное в деле экономии? Самое главное — найти общий язык со всеми членами бригады. Я лично его нахожу.
К примеру, подходит ко мне Степан Пузырьков и говорит: «Петр Тимофеевич, отпусти с работы, сил моих больше нет — голова раскалывается, прихворнул изрядно. Отпусти лучше — какой из меня сегодня работник? Не отпустишь, до трех домаюсь и все равно слиняю».
Ну, как не отпустить? Человека хворь скрутила. Человек болью головной мается. Не отпусти его — осерчает. А осерчавши ведро с краской пнет. Ведро опрокинется. Краска разольется. Производству ущерб.
Или другой пример: останавливает меня Маша Пряжкина и ласково так просит: «Петр Тимофеевич, отпусти меня сегодня домой пораньше, часиков на восемь. В магазин нужно забежать, продуктов купить. А после работы никак нельзя. После работы в магазинах народу много».
Куда денешься? Сочувствуешь. Отпускаешь. У Маши Пряжкиной муж дома сиднем сидит, носа на улицу не высовывает. Много лет не работает нигде. Противопоказана ему работа. А кормить его надо. Без кормежки он воровать побежит.
Нельзя Маше отказать. Она ведь может и отругать по-всякому. Потом в ведро плюнет и все равно уйдет. А краска из ведра, после этого, ни к какой стене не пристанет.
Есть еще у нас в бригаде Наталья Федоровна. Если Наталью Федоровну каждую неделю на два дня в деревню не отпускать, а потом за прогулы восьмерки в табель не выставить, то она, Наталья Федоровна, за неделю целых шесть ведер краски упрет. А так — еще подумает.
Сколько нашей бригаде на месяц краски выдают? Я уже, по-моему, говорил — пятьсот килограммов.
И МОЙ ТОЖЕ...
— Не знаю, что делать со своим: сутками дома спит.
— А мой - на работе.
НАПУГАЛ
— Зачем ты из зоопарка выкрал крокодила?
— Сменного мастера хотел напугать, а то он постоянно рычит как тигр.
— И напугал?
— Конечно. Теперь заикается.
— Мастер?
— Крокодил.
* * *
Сначала я был у Понтия, затем — у Пилата. Еще две подписи осталось. Одна — Иуды, другая — Искариота.
УВЛЕКЛИСЬ
(ретро)
Бригада каменщиков Клюковкина вызвала на соревнование бригаду Малинкина.
— Ну, мы им утрем нос! — ликовали члены бригады Клюковкина.
— Ну, они долго нас будут помнить! — торжествовали члены бригады Малинкина.
С утра работа закипела. Соревнующиеся начали объекты с готовых фундаментов. Все трудились на совесть, без обеда, не разгибая спины и не смахивая пот с лица. К концу смены объекты были готовы, только тогда выяснилось, что обе бригады забыли оставить проемы для окон и дверей.
Пришлось срочно вызывать бригаду Морковкина размуровывать соревнующихся.
Кто победил – выясняет авторитетное жюри.
* * *
У лентяя с долгом счёты:
С ним якшаться нет охоты.
КОТ И НОТ
Мышь поймал в кладовке Кот,
Зачеркнув тем самым НОТ, -
Взял в прыжке красивом ловко…
Для чего же мышеловка?
* * *
Вот приехал к бабке внук.
Умный, кандидат наук!
Сголодался, посерел.
Веники у бабки съел.
* * *
А спица надменной была,
Сломали и все тут дела.
* * *
Нынче зубы вставят быстро,
Только веселись душа,
Если ты оклад министра
Получаешь не спеща.
* * *
Долг до бешенства доводит,
И ему с рук это сходит.
ПОКОРНОСТЬ
«Любви все возрасты покорны…» -
Да… Разумеется… Бесспорно…
Наш бригадир орёт на нас
Багровый спьяну…
И мы покорны грубияну.
* * *
Сколько хочешь заблуждайся,
Но при этом не бодайся.
* * *
Говорили мы науке,
Целовали даже руки:
«Приведи нас в полный рост
Хоть без боли на погост».
Но не получается.
Путь один - отчаяться.