Преступность растет. Но волноваться не надо, прокуратура контролирует этот процесс…
По словам заместителя генерального прокурора, в 2010 году было совершено 33 402 преступлений, что на 30,2% больше, чем в 2009-ом...Заместитель генерального прокурора отметил, что "Этот рост преступности является контролируемым и, ни в коем случае, не хаотичным…»
Бензин не относится к бедным слоям общества и является роскошью = Какой- то мудак=
Экс-президент Воронин о Гимпу: «Не хочу комментировать, что говорит Мишель де Шизофрени»
Мариан Лупу: «В молдавской политике бывает так - говоришь одно, делаешь другое, думаешь третье»
«Когда лопнет терпение, лопну и я. И это выльется на тех, кто манипулирует общественным мнением. Гимпу
Красным золотом и кокаином.
В юности у меня был приятель по кличке «Эйч-Баков». Этот молодой человек продолжительное время развлекался тем, что прикидывался иностранным разведчиком, затем инопланетянином, потом соблазнителем замужних дам, всего теперь и не упомнишь. Входил в образ так, что вывести из подобного гипнотического состояния его могло только сильное эмоциональное потрясение, (очередной привод в милицию или сотрясение мозга).
Объясню, откуда он получил такое прозвище. Так, по советскому паспорту, его фамилия была Щербаков, и как-то на вопрос:
— На какую букву начинается ваша фамилия, на «Че» или на «Ще»?
Он, состряпав многозначительное лицо, заявил:
— Моя фамилия начинается на «Эйч».
Вероятно, Эйч-Баков намекал на свою принадлежность к иностранным спецслужбам, должно быть, к американским - других же не было. Ну, с ним спорить никто не стал.
Он, баскетбольного роста, не по годам рано начал обрастать щетиной и по этому в винном отделе ему уже отпускали портвейн. Прогуливаясь с разведчиком Эйч-Баковым вдоль пыльных московских автотрасс, я стал замечать, что, при появлении на дороге чёрных волг, мой друг, как-то особенно по-американски, из-под полы своего длинного шпионского плаща делал водителю некие таинственные знаки, этакие «козьи роги», а затем, пряча лицо в воротник, спешил убраться в ближайший тёмный переулок.
На мои вопросы он сухо отвечал:
— Так надо. За нами могли следить. Когда-нибудь ты всё обо мне узнаешь...
Однажды он показал мне хозяйственный спичечный коробок, (были такие коробки-монстры), битком набитый красной медной стружкой.
— Это золото!
— Что это?! — не поверил я, поскольку до этого не подозревал, что золотые слитки обрабатывают на фрезерных станках, не видел золотой стружки вообще, такого цвета и в таком огромном количестве.
— Это мой гонорар, — объяснил Эйч-Баков и добавил многозначительно, — Есть одно серьёзное дельце. Можно неплохо заработать.
— А посмотреть можно? — проявил я излишнее любопытство.
— Нет! — жёстко отрезал новоявленный Али Баба, неплотно закрывая перед моим носом коробок и пряча его в карман. — Ты и так узнал слишком много!
Все его липкие пальцы были покрыты Золотыми Чешуйками, а из драгоценного коробка сыпалось во все стороны, так что я сделал вывод, что у Эйч-Бакова этого золота во всех карманах — как грязи.
И тут я его раздавил морально.
— Я бы рад тебе помочь. Но сейчас у моего папаши трудности из-за визы в Боливию. Опять не хотят выпускать - интриги завистников!
— Какая ещё Боливия? — отвесил свою тевтонскую челюсть Али Баба.
— А ты что же? Не знал, что он политический эмигрант? — добил я шпиона окончательно. — Мой дед, боливийский коммунист, эмигрировал в СССР сразу после войны. Бабка, правда, там осталась, вот посылки шлёт... на той неделе кокаина в грелке прислала.
— Кокаин? Это что, наркотик?
— Тошнотик! А то, что же ещё-то? Он там только и растёт в Боливии. Его там мучачос собирают в корзинос.
— А как его там, ну, нюхают? Курят?
— Его как хочешь можно. Хочешь в вену коли, хочешь так жри, под язык там или клизму в жопу! И, главное — никакого запаха изо рта. Ни один ментяра не придерётся.
— Дай попробовать! — тут же потребовал американский шпион. — Может он у тебя уже выдохся весь?
— Да ради бога, жалко мне что ли. У нас этого кокаину по всей квартире — все обчихались, даже соседская кошка. Пойдём, я тебе насыплю кулёчек, только на многое не рассчитывай, а то папаша заметит — разорётся.
Мы подошли к моему дому, благо прогуливались неподалёку, я поднялся в квартиру, сыпанул в газету муки, соды, соли по вкусу и капельку молотого красного перца. Решив, что именно так и должен выглядеть Стопроцентный Боливийский Кокаин, я вынес эту смесь на дегустацию Эйч-Бакову. Пока я колдовал на кухне, шпион прятался за мусорными баками во дворе.
— Вот! Натурпродукт! Только учти, никому ни слова!
— Премного благодарен, — сказал шпион, — а то, наш канал доставки перекрыли в Западной Германии, а я без кокаина, сам понимаешь, как без рук.
Не откладывая на потом, он вспорол кулёк пальцем и засосал в свою трепетную лохматую ноздрю хорошую порцию Боливийского Кокаина.
— Ну, побегу? — спросил шпион, дурея прямо на глазах.
— Ну, побеги, — позволил я.
И он побежал, петляя меж мусорных баков, сыпля из дырявых карманов красным золотом и кокаином.
В крик жена, детишки в слезы,
Теща гложет и грызет:
Где подарки дед Мороза?
Елка где на новый год?
Не берет их катехизис,
Не страшит их Вельзевул,
И не верят в жуткий кризис
И коррупции разгул.
Коль не вышел батя в мэры,
В деловые не пролез,
Быть не брезгуй браконьером…
Лыжи взял, топор. И в лес.
Меж паленых сосен бродит,
Средь помоев и пеньков,
Глядь, в сугробе роют двое,
Что-то делят из мешков.
Вроде пахнет тут нечисто,
Возмущен совковый ген.
Не иначе террористы,
А в мешках их гексоген!?
Оба типа бородаты,
Явно косят под бомжей.
Может это демократы
Делят куш от грабежей?
Если куш, оно бы кстати,
Эх, покушать в новый год!
Трудно скрытно подползать к ним.
Вдруг заметят, и в расход.
Смелость торит путь к успеху,
И видать из затишка,
Как один лохмач со смехом
Выгребает из мешка
Банки с черною икрою
Горсть алмазов и меха,
Злата целою горою,
И валюты вороха.
А другой в ответ коробки
Тарит первому в мешок.
Обменялись так и тропкой
Тот с икрой в момент утек.
.
Ждать, когда другой с богатством
Утекет?! Ну, тут уж нет!
- Руки вверх! Изволь сдаваться!
Нас здесь - я и пистолет!
Бородач сперва опешил,
Вдруг взвозился, аки бес…
И исчез, да столь поспешно,
Что не ясно, как исчез.
Есть трофей! Мешок подарков!
Все семейство чуда ждет.
В свертке первом… опля … палка.
Палка? Палка! Что за черт?!
Вот коробка. Да с бантами!
Вся в узорах… Красота!
«Кризис» писано шрифтами.
Но внутри она пуста.
На другой коробке тоже
Просто сказочный узор,
Только, пусто в ней. О, боже!
И написано «Разор».
Бред ли? Мистика ли? Глупость?
Нет в коробках ни шута
Под названием «Преступность»,
«Ложь», «Безделье», «Нищета»…
Всей добычи: банка пива,
Шприц, платочек голубой,
Две горсти контрацептивов
И один журнал «Плейбой».
- Ну, скажи, не паразит ты!? -
Взвыла теща и с прыжка
Шасть в мешок. И вдруг визитку
Достает со дна мешка.
И читает, будто тянет,
Непомерно тяжкий воз:
«Дорогие, россияне!
С новым годом! Дед Мороз».
Вот те на! Вот это казус!
- Дед Мороз! А кто ж другой!?
- Обдябал нас Санта Клавус? -
Трет глаза сынок меньшой.
Разделся... Лег... В душе играет вальс...
Мечты искрятся праздничным салютом...
Я в первый раз когда увидел Вас,
Влюбился в ту же самую минуту!!!
Вы плыли в белом платье сквозь толпу
И мне махали веточкой сирени...
Невинности навряд ли Порт-Артур
Мне сдастся Ваш... Я рухнул на колени
И в небо о любви кричал слова...
Они порхали с голубиной стаей!!!
Вы мне сказали: "Завтра ровно в два" И ближе, и роднее сразу стали...
Пришел в двенадцать... Ждал до девяти...
День становился серым и поникшим...
Вы, несомненно, ангел во плоти,
Но, кажется, я оказался лишним...
И все же грусти выражен бойкот!!!
Мечта застыла призрачным кристаллом.
Вы - мой таинственный запретный плод!!!
Вы - свет звезды под лунным покрывалом!!!
Вы то, чем я живу, дышу, творю!!!
Вы - стимул жить!!! Вы - цель души и тела!!
Я Вас когда-то все же покорю -
Неистово, волнующе, всецело!!!
Разделся... Лег... В душе играет туш...
А если бы пришли??? Пиши пропало...
Букет... Кафе... Вино... Квартира... Душ...
Постель... Коньяк... Окурки... Водка... Сало...
Опять постель... Похмелье... Макияж...
Такси... И перегар от поцелуя...
И сразу мысль, забыть всю эту блажь...
Нам видеться теперь какого ***???
И я бы Вас забыл... Любви каюк!!!
А так в душе бушует мелодрама!!!
Спасибо Вам, мой незабвенный друг,
За это романтичное "динамо"!!!
Про «мама мыла раму»
Читаю, как профессор,
И вычисляю «два плюс два» на раз,
Для младших школ программу,
Освоив с интересом,
Способен я шагнуть в дальнейший класс.
Но мне директор пошептал в ушко,
Что единицы там красны нулями,
Поскольку финансированье школ
Не принято делить с учителями,
Мол, средний класс – путевка в Универ,
А это сторона особых знаний,
Кому и сколько сунуть, например,
И кто поможет в сем благом деянье.
Завхоз, главбух, учитель по трудам,
Охранник, да и собственно директор,
Желает всякий выйти в господа,
И ездить в Куршавели для респекта.
И тут решил я: ну, на кой мне ляд
Их средний класс с неясными нулями,
И младший тоже. Лучше в детский сад
Вернусь. И не побрезгую яслями.
И вот теперь лежу на животе,
Играю в куклы, прятки, паровозик,
И много дядек вижу среди тех,
Кто рядом на полу со мной полозит.
Губы синие, сосульки на усах,
Тонким звоном шелестит промежность.
Ангелы вспорхнули в небесах-
Босиком стою на поле снежном.
В полынье зазывно кружит пар,
С отражением луны стоит водица.
Дальше в баню, есть же божий дар!
Согреваюсь телом –снова тридцать.
Мир на пороге страшных перемен –
уже и для слепого очевидно,
что залпы пушек разного калибра
вот-вот ковром накроют Карфаген…
Идёт война, идёт смертельный бой,
зубами рвут друг друга две эпохи;
у нового дела местами плохи,
у старого местами хвост трубой…
Телега, поскрипев, взяла разгон;
пусть маховик Истории инертен,
пусть в колесо вставляют палки черти,
пусть здравый смысл пока под сапогом,
но всё кипит снаружи и внутри
и поздно пить боржоми в компромиссе,
трещит по швам спокойствие в Тунисе,
в египетской столице бунтари…
Какого х…леба требует народ?
И где его привычная сонливость?
Народ желает видеть справедливость!
Монархи чешут репу – «пронесёт?»…
Откуда в них столь дикий оптимизм?!
Быть может, я впаду в сентиментальность,
но власть в умах утратила сакральность,
в умах теперь царит справедливизм!
***
Кондуктор, отстаньте! И без возражений!
Я просто по моде неделю не брит.
Я льготник! Участник постельных сражений
и битв эротических я инвалид.
С печатями мой документ, но без даты.
Интимный секрет он хранит не один.
Кондуктор! На публике наши мандаты
мы не достаем из широких штанин!
Пешком мне – что танец. Плохая походка.
Зовут не за то "ходоком" иногда.
То – это авто, где горячая тетка.
откроет окошки и – ножки туда!
Нашейные синие пятна медалей,
наспинные ленты царапаных ран…
Да, я - инвалид сексуальных баталий
и битв эротических я – ветеран!
Бывали, конечно, в боях неудачи,
атаки мужей в неприкрытый мой тыл…
Кондукторша! Замужем? Нет? И без мачо?
Давайте-ка сдачу, платил - не платил.
Ни страх, ни упрек мне, ни стыд незнакомы,
а то, что альфонс – абсолютнейший вздор!
Я – рыцарь с открытым забралом кондома,
я – крупных рогатых ночной пикадор!
Служанки шалят, неверны королевы,
а я – постоянен и этим горжусь.
Всегда нахожусь на дороге налево.
Коль женщина ищет – всегда нахожусь!