* * *
Героев выявляют не на вече –
У жизни на краю и смерти близ.
По сущности все люди словно свечи:
Одни горят, другие не зажглись.
* * *
Есть уже ощущения,
Что придёт карачун:
В центре круга общения
Смотрит в землю молчун.
* * *
Нам не всякое добро
Греет душу и нутро:
Деньги – это зло и гадость,
Что приносят только радость.
* * *
Вожди не раз давали маха,
Хоть их характер из металла:
На то и шапка Мономаха,
Чтоб жизнь народа легче стала.
* * *
Бездельников клеймят, как татарву,
И пофигистов срок придёт судить:
За то, что ты сажаешь трын-траву,
При строгой власти могут посадить.
* * *
Молчат грубияны и хамы,
За дамой весь день волочась:
Минутная слабость у дамы
Порой продолжается час.
* * *
Спешим мы вечность взять на абордаж,
Не пользуясь среди всех смертных спросом.
Бессмертие другим не передашь:
Оно и для бессмертных под вопросом.
* * *
Стоят мужики на коленях,
Прогрессу мерси говорят:
Болгарки есть в русских селеньях –
Свершат хоть еврейский обряд.
* * *
И в полном мраке надо видеть свет,
Чтоб в душу он, как водка в рюмку, лился.
«Любите жизнь!» – не раз твердил поэт,
А после просто взял и застрелился.
О, Боже, окунулся снова в детство,
Где кекс, зоилы, дамы в мини-юбках
И Примо "осуждает" моё бегство...
И жизнь стирает рифму словно губка.
А Ф Эдуард каков? Падлюка, гад в ударе.
Смешит жену мою, меня и попугая...
В каком-то сумасшедшем все угаре
Смеются суки даже не моргая.
Перекрестился. Да простит их Юля.
Я их пойму. Поймёт и Бог.. Наверно.
И жду я мира первого июля.
А зараз выбачайтэ... Как-то скверно.
Поэтом лучше бы родиться, тогда не мучишь ты перо,
талант, уверен, заискрит сам… Как мир, то мнение старо…
Легко тогда, владея слогом, кредит ты можешь взять у Муз
и под протекцией у Бога прекрасен будет ваш союз!
Коль не добыл любовь Эрато и вдохновенье – на eBay,
пиши, не думай о затратах, иль на поэзию забей…
Обильем рифм, увы, не грешен, и, может быть, не только я,
живём в среде, как будто трэша, стихи «бессмертные» куя…
Немного рифм освоил, верно, пять, или шесть, уже – герой.
Беречь и холить их примерно старался всех поэтов рой…
Словарь известной героини* лишь три десятка слов включал.
Дарили рифмы мне богини и Музы с барского плеча…
Но тем всегда обязан Девам, ко всем – глубокий пиетет,
взывал со стоном часто: Где вы?! – коль вдохновение – на нет…
Писал, стараясь обходиться, натужны пробы рифмовать,
порою думал, это снится, мешала творчеству кровать…
На ней я, время убивая, во сне ровней всегда дышу,
в плену Морфея пребывая, стихи-шедевры и пишу…
Но нет читателя, мне грустно, не издан, и пишу я в стол,
поэтом стать не смог искусным, хоть в день пишу стихов по сто…
И понял я, к чему всё это, мне мозг насиловать претит,
ну, не судилось стать поэтом, зато ‒ прекрасный аппетит.
Поэтом лучше бы родиться, тогда не мучил бы перо…
Прочту ребёнку сказку в лицах того же самого Перро…
-в чём дело мальчик мой, откуда слёзы?
-Мальвина говорит, у ней занозы
Всё время застревают от любви
- послушай мой совет и не реви
Уж эта-то решаема задачка
Вон там на верстаке лежит наждачка.
... тут как-то ободрался табурет
и папа к верстаку, наждачки нет
- скажи сынок, а ты не видел пачку?
- закончилась, я полюбил наждачку.
Дочь с гуляния - поздно,
Ей всего-то пятнадцать…
Мать ругает серьёзно,
Как, мол, не волноваться?
‒ Я в твои, дочка, годы
Лишь учила уроки…
А друзья все – уроды,
В головах – лишь пороки…
Сериалы и клубы,
И лишь дикие танцы,
Силикон, чтобы в губы,
В темноте – обжиманцы…
Ты на школу плевала,
Я училась отлично,
Ты же учишься вяло,
Дома ты - апатична…
Я читала Толстого,
Ты хоть знаешь кто это?
Расскажи про любого,
Кто из них был поэтом?
Ты читала лишь глянец,
Бутиков лишь рекламу,
Живота любишь танец,
И не слушаешь маму…
А в твоём рюкзачке я
Вдруг нашла сигареты…-
Дочь стояла, бледнея… -
Где ты спрятала ЭТО?
С ЭТИМ лучше, поверь мне,
Но, куда торопиться?
Нет мужчин нынче верных,
Потому и не спится…
Мы - подруги с тобою,
И на танцы, на море,
Окружила любовью,
И не часто ведь спорим…
И IPhone предпоследний,
К парикмахеру – вместе,
Что ещё малолетней
Нужно, доченька? Лести?
Я тебя жду на кухне,
Ведь готовка в разгаре,
Инстаграм, чай, не рухнет,
Только там ты - в ударе…
Помогла с пирогом бы:
Завтра маме ведь – тридцать…
Что стоишь, будто зомби,
Режь колбаску для пиццы…
Мне удалось связаться с белым (хотя он чёрный) лайнером нашего Хохмодрома - Андреем Ситнянским, который несколько лет витает в облаках, поближе, видите ли, к Богу. Обещал при первой возможности расчертить нашу посадочную полосу колёсами своей творческой машины. Будем ждать как манны небесной!
Поэт, большой и хулиганский,
Не сдержит к слову аппетит:
На Хохмодром Андрей Ситнянский
На суперджете прилетит.
Как своевольны органы у нас!
Знакомо это состоянье многим.
Ты горло полоскал всего лишь час,
как вдруг из-под контроля вышли ноги...
***
На пляже женский волейбольный матч.
Слежу за ходом встречи в оба глаза,
и приказал глазам: "Смотреть - на мяч!"
...Ни разу! не исполнили приказа..
***
Когда на танец даму пригласил,
она держать за талию велела.
Я этому отдал так много сил,
что опускались руки то и дело.
***
С концом не сладить тоже, бугаём.
И вот что про него вам расскажу я:
сто раз ему твердил: "Стой на своём!"
А он, стервец, стоит всё на чужую.
***
Бывает, графоман красноречив.
Бывает, даже в рифму, с шуткой даже...
Мне здравый смысл отчаянно кричит:
"Поставь +2!"
...но сердцу не прикажешь)
Я с детства знаком был и с шахом, и с матом,
Не всё, оказалось, я знал о последнем…
Соседа язык был настолько богат им,
Что все пасовали пред ним, малолетним…
Четыре – ему, матерится безбожно.
Родители – прелесть, вина – в окруженье,
И вовсе нам всем догадаться не сложно:
В детсадике дело. Созрело решенье
Мальца забирать, а иначе беде быть,
Сменить заведенье как можно скорее…
Вопрос самый главный – найти его, где бы?
Ведь выбор, увы, это всё ж ‒ лотерея…
И вдруг повезло, может Божья то милость?
Нашли сад, удобный во всех отношеньях.
Уйдёт негатив, всё, что долго копилось,
Неловкость и стыд, и, конечно, смущенье…
Никто не хотел забирать сына первым,
И спички тянули, монетку кидали,
Жене жребий выпал, натянуты нервы…
Хорошего мама и папа не ждали…
Ребёнок к её удивленью спокойно
С рук на руки сдан был, и без нареканий…
«Неужто без мата себя вёл достойно?
Мы ждали, как минимум, бурю в стакане…
Порадовал мать, а что раньше мешало?» ‒
Вопрос задала, ну, а сын ей ответил…
И то, что сказал, уваженье внушало:
«Ну, что ты, мамуля, ведь там были дети!»
Он в ноль часов закончил жор,
Вдохнул ваниль, как злой винил,
Статус “толстяк“ на “ухажор“
Он недоверчиво сменил.
Вчера был у подруги Зинки,
(прощайте золотые дни!)
Она ему:—Снимай ботинки!
А остальное—ни-ни-ни!
И пили чай. Он две чаинки
По кругу гнал внутри стакана,
Давал ей знак—мы половинки
В суровых волнах океана.
Он дул то бризом, то бореем,
И все тихонько примечал,
Не говорил, что мы стареем,
Но говорил, что есть причал…
Но Зинка сразу же сказала,
Прервав томление в груди:
—Вот сбрось на треть жиров и сала,
А похудеешь —приходи!
И он в ответ сказал:—Вестимо!
Но ты б задумалась хотя б!
Ведь можно с помощью интима
Уменьшить массу и масштаб.
Преодолеть защиту Зинки
Видать не всякому дано:
—Да, мы с тобой, как две чаинки,
Но не упавшие на дно.
… Он не худел, хотя был план,
Но уже с статусе —“жених“,
И по ночам её диван
Скрипел, как видимо, об них.
Когда-то Ева улыбнулась Змею,
Адам проспал момент. Вот так. Ага!
Но почему же я тогда не смею
Однажды улыбнуться Змею,
И яблоком упасть к его ногам?
Коварен Змей! Велико искушенье!
Но до чего же сладостно оно.
Грех в первый раз грозит нам осужденьем,
Но позже обернется - наслажденьем...
(А вдруг второго раза не дано?)
Вы скажете, к чему вся эта драма,
Откуда на земле повелся грех?
А вы, друзья, спросите у Адама,
Его улыбкой соблазнила дама,
И он греху предался без помех.
В истории так много темных пятен.
А мне грешить - вполне и Змея хватит.
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
О.Хайям
Видать, не голодал, а если б голодал,
То ел бы всё подряд, не ждал деликатесов.
Ещё в ответ скажу: один как перст когда,
Так рад живой душе, пусть даже не чудесной.
Учитель, врач и инженер
Друзья по жизни у меня
Их с детства ставили в пример
Соседи, школа и семья
А я с детсада пофигист
Против течения всегда
В учёбе правда хорошист
Но с дисциплиною беда
Был завсегдатай стенгазет
В разделе " Стыд им и позор"
Ласкает слух мне звон монет
И хруст купюр люблю с тех пор
Прошло уже не мало лет
Всё те же лучшие друзья
В журнале Форбс есть мой портрет
Теперь для всех примером я.
Случилось! Летаю! Ключи от квартиры
сжимаю так крепко, навеки моя,
дороже она, чем всё золото мира,
а я – не одна из принцесс-несмеян…
Развод и размен, и свободна, как птица,
красива, свежа, молода, жду любви,
одна уже год и готова влюбиться,
пошли мне свиданье, Господь, с визави…
Не стало приятным знакомство с соседом,
не нравлюсь…Причёска? Одежда? Духи?
Есть шанс изменить отношенье обедом:
мой борщ до сих пор не считали плохим
ни муж и ни те, кто бывал приглашённым,
знакома с секретами кухни любой,
я пассиям фору могу дать и жёнам…
Нашёлся бы тот, кто оценит, ковбой…
Два месяца грусти, тоски и игнора,
глазами стрельба и улыбки в упор…
Не станет процесс сдачи лёгким и скорым…
Но всё же с собой заключила я спор…
Сегодня у лифта столкнулись нос к носу,
навстречу решилась и сделала шаг:
к себе позвала без чьего-нибудь спроса,
стесненье и робость в себе приглуша…
В квартиру войдя, зашагал он к дивану
в молчанье, спокойно…Неужто бывал?
Ну, Бог с ним, решила принять сразу ванну,
вкусняшки оставив, пускай бы жевал…
Я вышла, как есть – Афродита из пены,
готова к большой и красивой любви,
а чувства лавиной накрыли мгновенно,
нахлынули, сердце до боли сдавив…
Сначала руками я гладила спину,
и позу сменила, ласкала живот,
в порыве любви мы слились с ним едином,
глаза он закрыл, поняла: он «плывёт»…
В объятьях моих он весьма органичен,
давно не была я счастливой такой:
впервые соседский котейка, мурлыча,
дарил мне любовь и душевный покой…
Я не лезу на рожон—
Результатом поражён!
Удивляюсь, что все цело—
Руки, ноги! В целом тело!
Не хватает даже знаний
Оценить ужасный вид—
Нет следов от соисканий
И следов там, где болит!
Даже здешний участковый,
Местный взяточник и хам,
Предложил дружить по- новой
И испить со мной бальзам.
Я, конечно, с ним согласен,
Что должно—тому и быть!
Но, прочтя ему пять басен,
Нюхом понял—будет бить!
Он бы врезал мне, быть может,
Но пошло наоборот,
Получил старлей по роже,
Будет знать, зачем тревожить
Поэтический народ.
… Шёл домой и на конечной,
От меня который год,
Взял немного первый встречный,
А второй наоборот!
… А теперь, мой милый зритель!
Или слушатель? Как хошь!
Эту басню оцените, (+2)
Шо не понял?!
Ща поймёшь…