Снова снегом в Стамбуле кружат фонари.
Говори о тепле мне, прошу, говори!
До рассвета за окнами снежные вальсы.
Подари мне весну, хоть на миг подари!
Этот город забыт, этот город ничей,
этот город - созвездие снежных ночей.
Он сегодня лишь в памяти нашей остался,
да и был он, наверное, только лишь в ней.
Город дни моей жизни сплетает в года.
Я раскрою ладонь - и в ладони звезда.
Я уеду, оставлю, покину и брошу -
но забыть этот снег не смогу никогда.
Край бродячих собак и бездомных котов,
Край слепых городов и глухих деревень.
Тает время потоком минут и часов,
Никаким волшебством не слагаемых в день.
Все темней небеса, все безлюдней ландшафт.
Не крадется никто сквозь густую полынь.
Тускло светятся битые зеркальца правд.
Истлевают забытые флаги гордынь.
Миражи, что по краю сплошной пеленой, -
Очень много понятий взамен одного.
И обрыв, под названием «вечный покой», -
Просто край, за которым уже ничего.
Нас с детства "не разлей вода"
дразнил и стар и мал.
Она была со мной всегда,
и каждый замечал,
что у неё волос копна
блестит как медный грош,
и что она мила, стройна.
А что с меня возьмёшь?
Нежна, изящна и бела,
нарядна каждый день,
как солнца луч она была,
а я была как тень.
Откуда появился ты,
теперь не вспомнить мне,
но снились мне твои черты
почти что в каждом сне.
От слёз подушка горяча
была. А в сердце-нож.
Но ты меня не замечал.
Ведь что с меня возьмёшь?
Закат за окнами горел,
подкрасив небо хной.
Ты только на неё смотрел
той ветреной весной.
Мне скажут: "Жизнью дорожишь".
Отвечу-"Это ложь."
Уйду туда, где сон и тишь.
Ну что с меня возьмёшь?
Божьей помощи, доброго времени,
Всем на свете дарящим добро!
Набухания, всхожести семени.
Сил, терпенья вагонам метро.
Переулкам - задумчивой мудрости,
Чистоты, красоты площадям.
Пудре сахарной - праздничной "пудрости".
Благодатности майским дождям.
Божьей помощи, доброго времени
Подорожным у дымных костров,
Степью скачущим - крепкого стремени,
Тем, кто в море, попутных ветров.
Незабвенных мгновений фотографам,
Откровений лесов и полей -
Пейзажистам. Талантам - автографов.
Лир - поэтам. И времени доброго
Всем творящим добро на Земле!
Есть порода людей, что свой век без затей проживают,
И ученье для оных, как будто об стенку - горох.
Псевдомысля - живут, недоумками и умирают.
Но к котлу, впереди всех бегут, употев, со всех ног.
И слова: честь и совесть, и стыд, навсегда - атавизмы,
Для приученных в голову пить и обильно поесть.
О здоровье пекутся всегда, для продления жизни,
И в князья, непременно, стремятся из грязи залезть...
Всем и вся на Земле выставляют, болезные, баллы,
Отличает их - чопорность, чванство и менторский тон.
Самым кайфом таким - "слишком умных" забрасывать калом,
Поправляя пробор и "кис-кис" неуместный, при том...
За окном темно и брыдко. В печке воет домовой. Со стены глядит открытка из-под пыли вековой. Ночи асфальтоукладчик отутюжил палисад. На открытке этой мальчик - робок, мелок, полосат. Полосатая футболка, кепка, мячик, табурет. Может, звать его Миколка, ну, а может, Филарет. Старомодные гардины далеко не из дворца… Репродукция картины неизвестного творца ржавым гвоздиком прибита на фанерке «под орех» - развалившегося быта бесполезный оберег. И витает запах горя, и густеет в горле ком: где хозяева подворья и на свете на каком? Шелестит поземка пыли по столешнице пустой… Нас сюда определили, разместили на постой. Мы с дороги ног не чуем, был денек горяч и крут. Отдохнем, переночуем и по новой на маршрут.
Ветер ставенки тревожит, развлекается, злодей…Человек без дома может. Дом не может без людей. Потому что, без сомненья, он тогда в один момент превращается в с т р о е н ь е и ландшафта элемент. И когда дощечки накрест, и когда хозяев нет, не поможет даже адрес, даже ящик для газет. Но всего острей и жальче видеть в горнице пустой, как печально смотрит мальчик с репродукции простой.
… Вездеход уходит прытко по дороге столбовой. Тут останется открытка да бесхозный домовой, да упавшие заборы обветшалого мирка. Деревенька Кулогоры. Север. Пинега река.
...а любовь твоя
курти-
занка,
распродажная
сука
придавить,
её б,
танком
или ножичком
стукнуть,
и смотреть–стоять
рядом,
ждать, когда она
сдохнет...
на войнушке
нет
виноватых,
только
всё одно –
пох..... (плохо!)
25 января Владимиру Высоцкому
исполнилось бы 70 лет.
Эх, Володя...
––––––
Эх, Володя, что ж так рано
Ты подался в мир иной?
С поминального стакана
Не заплачешь тут со мной...
Не ударишь вдруг по струнам,
Не приставишь нож к виску,
Не предашься тяжким думам,
С утреца хлебнув кваску.
Заведу на всю кассету,
Дом средь ночи всполошу.
Как тебя несло по свету –
Так тебя в себе ношу!
По твоим хожу канатам,
По-над пропастью скачу,
В тесный круг вожу к ребятам
Каждый день по стукачу.
Кон краплёный снять пытаюсь,
Штрафником на минах рвусь.
Всё прощаюсь, в чём-то каюсь,
Обещаюсь, что вернусь.
Горы все твои облажу,
Стану «ЯКом» и конём...
Ты погодь, я только вмажу –
На два голоса споём!
Вот сижу, буроблю пьяно –
Будто я всему виной...
Эх, Володя, что ж так рано
Ты подался в мир иной?!
___
***
Раззудись, моя душа,
Раззадорься песней.
Вдоль обрыва, край кроша...
Не сорвусь – хоть тресни!
На горе стоит ольха.
Аист сел на крышу.
Раздуваю я меха –
А всё струны слышу.
И несётся вдаль мой хрип,
Ворот шее тесен...
Вот ведь я, ребята, влип –
Не могу без песен!
___
***
Рвусь из сил, как пел он, помнишь,
Сухожилья на’ хрен рву...
Не отнимешь, не дополнишь,
Что присыплется во рву.
Не бывает опозданий...
Но туда и спешка – грех!
Жаль, не знаю оправданий,
Чтоб не быть одним за всех.
Не переча, не вникая,
Не впадая с блажи в раж,
Выноси меня, лихая,
На одних осях на кряж!
Там спасенье и отрада
В бликах звёздных сквозь слезу...
Не подталкивай. Не надо.
Сам до рва я доползу.
Не топчи копытом душу,
Я ведь вот он – наяву!
Сухожилья рву... Послушай,
Ты послушай, как их рву...
___
***
Не несите, кони, вскачь,
Не гоните.
Из запоя на ходу
Мне не выйти.
Вдоль обрыва бы нельзя
Так удало.
Жизнь, твержу я, хороша…
Только мало.
На одних осях на кряж
Я забрался.
Думал: Бог там в гости ждёт…
Обознался!
___
***
По его колее,
тормоза отпустив,
в беспредельную даль улетает мотив,
сухожилия рвёт, не жалея, душа,
на’ кон всю хоть положь –
не спустить до гроша!
А он...
Он просто брал гитару,
просто пел...
"Быть иль не быть?" –
ответ у всех неплох:
один – у мастеров заплечных дел,
другой – кто головой на плаху лёг...
Будь ты хоть до униженности смят
и будь до безрассудства ты хоть смел –
ответы все
условностью грешат...
Он просто брал гитару,
просто пел!
И вот...
По его колее
как’ тоскует земля!
Кто по ней ни пойдёт – а на кряж не взойдёт.
Незабудки цветут, колосятся поля,
устилая ему
путь до райских ворот...
___
***
А после нас останутся стихи –
Сочтут ли блажью их или ошибкой, –
Когда мы в путь последний за грехи
Под чьи-то слёзы двинемся с улыбкой...
Душа бессмертна, коли вот не врут,
Всё пустит в дело, что при нас скопила,
И наши рифмы с ней не пропадут,
К каким краям её б ни заносило...
Я месяц не ходил на Хохмодром,
А оказалось, что прошли века,
По всем страницам в саване своём,
Гуляеет вольно страшная тоска.
Вы что, боитесь бурых медведей,
Никак из изб не выпустит метель?
Проснитесь, на костёр поддав идей!
Сегодня ж первое, за окнами апрель!
Стареем, стареем,
И время снимает с нас стружку.
Душа не подвластна
Скупому хронометражу.
Не надо считать мне года,
Это глупо, кукушка.
Дай по лесу просто,
Насвистывая, поброжу...
Порою трудно человеком быть.,
А в чем секрет? Увы, мешают люди,
Пытался эту мысль в себе убить,
Мол, от лукавого- смахни и легче будет.
Я мыслью этой пойман не впервОй,
Встречаться с нею вовсе нет желаний...
То в душу лезут теребя покой,
То жить мешают, есть с таким призваньем.
По мне, все просто; Волен всякий жить,
С зачатия до ада или Рая. При жизни, нужно
человеком быть. Жить полнокровно,
верить и любить. Жить как угодно-
Посторонним не мешая.
Водосточной трубы завывание – хриплое «моно».
На работе сегодня я строго – не позже пяти.
Терпкий ветер глотну...
и останется привкус лимона -
Мне ноябрь оскоминой вновь перебил аппетит.
Я не буду на краски рассчитывать: в ветреной буре
Листопад-недотрога растратил привычную суть
И, разгладив морщины на пледе коричнево-буром,
Тонкой лужей вчерашнего ливня прилег отдохнуть.
Чтобы в ветре расслышать палитру минорных созвучий
И в изгибах ветвей рассмотреть заштрихованный стих -
По аллее пройдусь...
Мне нужны эти ветер и тучи...
На работе сегодня я строго – не позже пяти.
Я пришел в себя… Кто я? Где я? На чем лежу? Кругом темень. Башку распирает тяжелый мозг, нос заложен, во рту наждак… Тела не чувствую, рук тоже… Хотя нет, правая кое-как шевелится. Ощупал себя, нашарил какую-то дыру… Я – женщина?!! Нет, это карман… В нем бумажник… Ура, я мужик!!! Но ничего не помнящий мужик. У меня похоже потеря памяти.
Блин, проклятая амнезия! Надо же открыть глаза! Итак, прощай тьма, здравствуй…тоже тьма. Хреново. Надо искать выключатель. Тело тем временем начало покалывать иголками. Возвращается чувствительность, и я ощутил присутствие под боком неизвестного объекта. Трогаю, объект холодный и… волосатый. У него тоже есть дыра, влажная дыра, но она в груди… Черт, это труп!!!
Я отпрянул от него и оказался на полу. Мигом вскочив, я опять упал. Еще, и еще раз. Левая нога не держала, подламывалась. Тогда я пополз, не зная куда. В голове крутилась карусель мыслей. Кто его убил?! Неужели я?! Нет, я не мог, я не такой! А какой? Я же ни фига о себе не помню! Стоп, приплыли. Вроде стена. Опираясь на нее, медленно встаю и пытаюсь нащупать выключатель. Его нет.
Волочусь вдоль стены, продолжая ощупывать ее и лихорадочно размышлять: «Судя по ране, убили ножом… Включить свет, сориентироваться на местности, найти нож… Потом стереть отовсюду отпечатки, быстро свалить, нож выкинуть в любой водоем… Блин, да где этот выключатель?! Вот он!»
Щелк! Яркий свет заставляет зажмуриться. Немного подождав, я приоткрываю глаза и… Вспоминаю все!
Я – патологоанатом и работаю здесь, в морге. Вчера нажрались с санитаром Серегой, и я заснул в обнимку с трупом прямо в прозекторской. У-ф-ф! Слава Богу! На душе стало легко и радостно. Наконец-то все прояснилось! Остался только один вопрос.
Нафига я убил Серегу???!!!!
...смотреть на остывшей земли увяданье,
на белой рутины летящее семя,
без тени смущенья исполнив желанье
покрыть трехэтажным надменное время...
внимать пустоте, распускающей нюни
от горькой обиды за спрятанный шарик,
и адскую смесь октября и июня
топтать и размазывать в пьяном угаре...
не чувствовать боли в разбитых коленях,
"Зубровку" допив, прошептать с сожаленьем:
" чем больше цепей из двенадцати звеньев,
тем всё ощутимее их натяженье".
зубами скрипеть от ветвей пантомимы
и, тщетно пытаясь зажечь сигарету,
идти, спотыкаясь, из осени в зиму
по хрупким останкам ушедшего лета.
Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови ты напрасно людей.
Дай-ка лучше погрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
И не плачь, не скули, словно маленький.
Ты не ранен. Ты просто убит.
Дай-ка лучше сниму с тебя валенки.
Мне ещё воевать предстоит.
======
ПЕШКА (А.МЕЖИРОВ)
1
И так всегда – как только бой,
Как только договор нарушен,
Она должна любой ценой
Прикрыть чужое малодушье…
Неповоротлива, тупа
И под ударами слепая,
Она не может отступать,
Когда фигуры отступают.
Ей быть расплатой и ценой,
Ей – первый риск при первом бое.
И так всегда, как только бой…
2
Мы под Колпином скопом стоим,
Артиллерия бьет по своим.
Это наша разведка, наверно,
Ориентир указала неверно.
Недолет. Перелет. Недолет.
По своим артиллерия бьет.
Мы недаром присягу давали.
За собою мосты подрывали,-
Из окопов никто не уйдет.
Недолет. Перелет. Недолет.
Мы под Колпиным скопом лежим
И дрожим, прокопченные дымом.
Надо все-таки бить по чужим,
А она - по своим, по родимым.
Нас комбаты утешить хотят,
Нас, десантников, армия любит...
По своим артиллерия лупит,-
Лес не рубят, а щепки летят.
======
И ЕЖЕГОДНО В ДЕНЬ ПОБЕДЫ… (Ю.ГРИНЬКО)
Шумел прибой, и пальмы гнулись,
Кибуц Шфаим накрыла мгла,
И до утра Ицхак Маргулис
Хлестал водяру из горла…
Он выглядел, как Вася Тёркин:
Пилотка сдвинута на лоб,
А на защитной гимнастёрке
Медаль за город Конотоп.
На грудь усердно принимая,
Припоминал Маргулис, как
Со Знаменем в далёком мае
Поднялся – первым! - на Рейхстаг.
Но вскорости возникли споры:
Кто, в самом деле, был первей?
Сошлись на том, что М.Егоров,
Поскольку вроде не еврей.
Ицхак права качать пытался
В Минобороны и Кремле –
Пустое… Так он оказался
В кибуце на Святой Земле.
Тишайшим там прослыл соседом,
Растит клубнику и цветы,
И ежегодно в День Победы
Он пьян по-русски - в лоскуты…