На Хохмодром когда-то заходила
Душой согреться и немного отдохнуть
И было всё так мило и красиво,
И юмор не давал порой уснуть.
Тогда рецензий просто не читала,
Быть может от того,что я сама
Критиковать бы никого не стала,
Ведь творчество вне критики,друзья.
Теперь пишу и отзывы читаю
И на себя и на других,увы...
Ничто не изменилось здесь,я знаю,
Просто смотрю с другой я стороны.
Кусают и грызут без сожаленья,
а жаль,ведь был оазис для души,
Простите,что моё "такое" мненье
Сегодня никого не рассмешит.
Уходят наши корифеи
Скорбит их помнивший народ
Уже так сердце не согреет
Про Волгу песня, у ворот
Стою, смотрю на синь Заволжья
Прекрасна русская земля!
И новью полнится, но все же
Ракиты помнят соловья
Когда кругом одни вороны
И нам внушают что они
Поют и требуют короны
С тебя упавшей в эти дни…
Не то - беда, сдаётся мне, вороны белой,
что цветом перьев от других ворон отлична:
к непониманию она, увы, привычна,
и одиночеством давно переболела.
Но пятна грязные - на прочих незаметные -
кричат, бросаются в глаза на белом фоне.
И в суете сует как тяжело вороне
суметь, сдержаться - не запачкать крылья светлые!..
На море штиль, но там далёко
У горизонта в вышине,
Совокуплённое потоком,
В утробе неба синеве
Там зреет облака зародыш-
Дитятко трепетной любви
Пока невинный несмышлёныш
Весь в белых локонах вдали
Растёшь ты в чреве поднебесном
Розовощёк ещё слегка
Лучи закатного светила
Объятья шлют издалека
Но постепенно с рёвом,криком
Волна катИтся за волной
И изо всех ты сил стремишься
Выйти из матери родной
Ты в схватках, потугах являешь
Свой грозно - величавый лик
И в небо гордо устремляешь
Свой первый неокрепший крик
Не видно ни конца, ни края
Сверкаешь молнией в глаза
Потоком ливня омываешь
Новорождённая Гроза!
Мне пришло открытие весной как-то ненароком, между делом: основной инстинкт – двухполюсной, а меж полюсами – жизнь в целом. Жизнь как цепь. Но маленькой длины. Полюса – они же просто звенья. Эта мысль изрядной глубины требует, конечно, поясненья. Про инстинкт придумано кино* как предмет фантазии и торга. Первое, начальное звено – это страсть любовного восторга. Нам о том поведала Шарон, более известная как Стоун. Так смогла - не описать пером! Остаются только звуки стона. На тахте ли, в зарослях ракит, или в танца медленном круженье этот основательный инстинкт обещает жизни продолженье. Это сладострастное кино я смотрел от точки и до точки. Но сейчас волнует не оно, а звено, последнее в цепочке.
Озирая годы позади, горы тел и душ усопших тучи, остается к выводу придти, что другой инстинкт, однако, круче. В чем его мучительная власть? В чем секреты войн междуусобных? Это неосознанная страсть просто убивать себе подобных. Обалдуй – прыщавое лицо, похлебав лениво «Кока-Колы», преспокойно входит на крыльцо тихо занимающейся школы. Револьвер в недрогнувшей горсти. Что ему законы и запреты! И во всё, что видит по пути, сладостно сандалит из «Беретты». Море крови. Гибнущих гора. А юнец шмаляет и шмаляет. Просто, будто росчерком пера, двадцать душ из жизни удаляет. Доедает булочки кусок в розово-пурпурном интерьере и стреляет радостно в висок, подводя итог своей карьере...
Мы об этом слышим каждый год. Это так смакует наша пресса! Но на кой Природе это вот? В чем идея этого процесса? Мы еще ходили нагишом, мы еще не брили наши морды, но махнуть дубиной ли, ножом было в нас заложено, милорды. И на что осталось уповать? Что утешит сирые народы? Вот закон: Любить и Убивать! В этом диалектика Природы. Если смерть не смотрит на костры - не горят любовные поленья! В нас заложен тихий до поры механизм взаимоистребленья. Человек на этом и стоит. Механизма не было полезней. Ну, а где он все-таки сбоит, там Судьба дарует нам болезни. Так оно и длится испокон. Жизни суть на этом и распята...
Я открыл, по-моему, закон. Может быть, закрыть его, ребята?
------
* Имеется в виду знаменитый фильм Пола Верхувена «Основной инстинкт» с Шарон Стоун в главной роли.
Погода говорят плохая
Дожди неделю сплошняком
А я погоду не ругаю
Я сплю и охраняю дом
Хозяева сейчас на юге
Купаются в каком-то море
А мне сугробы сняться, вьюги
И мозговая кость в наборе
И летом можно прогуляться
Но жарковато в этой шкуре
Лежать в траве, а кувыркаться
Ну что я вам щенок, в натуре?
Зимой все дома, печь дымится
И аромат несет похлебки
И сын хозяйский с воплем мчится
А я за ним в сугроб глубокий
А летом лишь жара и блохи
И соловьи орут все ночи
И нету вас. И кормят плохо.
И я один. Скучаю. Очень.
Подслеповатый канделябр пускает сопли,
Тапёр усталый день который не просохнет,
Зевает старенький рояль полночным блюзом.
Данспол. К диффузии близки пиджак и блуза.
В каком-то клинче, две души не в буги - в грогги,
Как бы, пытаются ходить, забыв про ноги.
Шампанское - как выстрел вверх… Предупрежденье.
Здесь Одиночество справляет день рождения…
Дорогие друзья! Поздравляю всех с Новым Годом и от всей души желаю здоровья, радости и новых творческих успехов.
Муза что-то не балует меня. Публикую одно из своих старых стихотворений.
Под новый год все небо стало звездным.
Улегся ветер. В гулкой тишине
Лишь под ногами снег хрустит морозный
И ели машут ветками во сне.
Укрыты мягким белым покрывалом,
Заснули реки, тихо спят поля
И незаметно, как безбожно мало
Мы о тебе заботимся, Земля!
Сиюминутной выгодой прельщенный,
Он травит реки, истребляет лес
Для многих ставший жизненным законом
Хвалёный наш технический прогресс.
Он появился, словно черный гений,
Неся с собою стресс и круговерть,
И вот теперь его зловещей тенью
Легла над миром ядерная смерть.
Каким он будет новый год грядущий,
Что принесёт на этот раз с собой?
Ответа нет. Лишь под луной бегущей
Искрится снег дорожкой голубой.
Все познается только лишь в сравненье.
Невкусен хлеб, добытый без труда.
Победы радость – лишь в преодоленье
Преград и тягот. Было так всегда.
Как говорят, Per Aspera ad Astra-
Путь к звёздам нас сквозь тернии ведёт.
Увы, судьба нас балует не часто.
Пусть повезёт нам в этот новый год!
Из-под Ржева и Смоленска,
Из-под Курска и Москвы,
Протянулись до Берлина
Блиндажи, траншеи, рвы
Кровью, потом и металлом
Их пропитана земля,
А осколками меж ними
"Перепаханы" поля
Сколько братских, безымянных,
В них затеряно могил,
Видно так Господь их души
От "земного" оградил
Не наткнётся археолог,
Не найдёт поисковИк
И о безвести пропавших,
Не напишут больше книг
Не придут к ним в мае люди,
Им лежать без "громких" слов,
А их тленные останки,
Не увидят мирных снов
Пролетит над ними птица,
Тихо всхлипнет ветерок,
А слова от нас живущих,
Передаст лишь василёк
Хор одуванчиков высокие берёт -
Переходящие в макушку солнца - ноты,
Хмельна природа в эту вешнюю субботу,
По всем усам бежит и в рот стекает мёд.
Шумит оркестр: жасмин, черёмуха, сирень,
Погода шепчет, нет - почти трясёт за плечи,
И Пан пропал - вовсю задул в свою свирель,
Весь в клейких листьях мой потерянный дар речи.
Нектаром майским густо залиты дома,
На крышах пряничных воркуют ангелочки,
А я так жду, что мне приснится этой ночью
Солоновато-безупречная зима.
Покосилась ветхая избушка
И опять в кармане ни гроша.
Но жива еще моя старушка-
В теле заключенная Душа.
Сгорбившись,вздыхая и хромая
По дороге жизненной бредет.
Старая,как вечность,вся седая,
Ждет когда последний час пробьет.
Знаешь,а она когда-то пела
И умела в облаках летать.
А сейчас устала,постарела
И не может боль свою унять.
Боль разлук,потерь,тоски,страданий
Ей терпеть теперь уже невмочь.
Рок жесток и в целом мирозданьи
Нет того,кто сможет ей помочь.
И она,судьбу не проклиная,
Как детьми покинутая мать,
Лишь лицо руками прикрывает-
Чтобы слезы было не видать...
Если, вдруг,моей Души не станет-
Улетит в заоблачную высь-
Все тепло она тебе оставит!
Ты прости ее,всплакни и помолись...
Две недели я провела в деревне на Рязанщине - родине бабушки. В глубинке одним словом. А где Рязанщина - там Есенин...)))) Наверное потому и родилось это...
Я по воле своей судьбы,
Или звёздной Вселенной сил,
Славя жизни простую быль,
Родилась на Святой Руси.
Всё как прежде : и синь небес,
И дороги крутой изгиб,
Белоствольный приветлив лес,
И Луны растушёван нимб.
Я над этой землёй большой
Поднимусь золотистым днём.
И прольюсь над её душой
Тёплым летним грибным дождём.
Зыбкой влагой проникнув вглубь,
Прорасту я ковром травы.
Прошепчу этой жизни суть
Тихим шумом её листвы.
Я прозрачной,как свет,водой
Отражу берега в реке.
Вольным ветром степи гнедой
Прикоснусь я к её щеке.
Солнца круглым большим огнём
Закачусь за горбатый мост.
И зажгусь над её я сном
Мириадами ярких звёзд.
И под утро в лиловый цвет
Я раскрашу у неба край.
На востоке зажгу рассвет
И уйду в бесконечный май...
Я умер весь, ведь я не Саша Пушкин
И хоть в душе - покой и благодать
Но с вами на любой земной пирушке
Себя мне вечно будет не хватать
******
Недавно по ошибке на день раньше приехал на кладбище на похороны, сотовый разрядился и я четыре часа бродил вблизи свежевыкопанной могилы, читал эпитафии и думал о вечном. Прошу прощения за неформат, который досочинялся в голове к существующей (опубликованной ранее шуточной эпитафии.
******
Там над плитою, дождик или зной
А может снег лежит сугробом белым
И хоть уже закончен путь земной
Мне все равно, до этого есть дело
Прошу прощенья и прощаю вас
Но не смотрите на вторую дату
Ведь то, что вы читаете сейчас
Еще живой, я написал когда-то
Мала для Бога ценность наших душ
Он от молитв заткнул наверно уши
Хотя, ведь он, наверно, мог к тому ж
И не заметить даже наши души
Ни в Ад ни в Рай, давно не верю я
На вечный мрак - большая перспектива
А значит, нас вернуть с небытия
Потомков лишь живых прерогатива
Праздник цветов в Александровском парке,
Как и положено дождь моросит
И от Дворцовой до Медного всадника
Запах цветочный как в дымке "висит"
НАДмиралтейством "свинцовые" тучи,
Холодом тянет от Невской губы,
Здесь на брусчатке, вблизи Эрмитажа
Ты как "песчинка" в плену у судьбы
Где-то поодаль застыли Атланты
Тихо по кругу карета "скользит"
И регулярно "маркизова лужа",
Городу в шторм наводненьем грозит
К "стрелке" из ЗАГСа спешат лимузины,
Возле Кунст-камеры "трётся" народ
И отовсюду нас важно встречают,
Зодчие Града - Растрелли и Клодт
Сам Монферран вам с Исакия машет,
У Императора ждёт Фальконе,
Даже Джакомо Кваренги с Манежа,
Строго взирает на вас в стороне
Вот и Карл Росси от Главного штаба
Вместе с Ринальди спешат во дворец,
Чтобы у "Русского", Графа Орлова,
Через столетья почтить наконец
Кончился дождик, рассеялись тучи,
Город как новенький вновь заблестел,
Я насладиться ещё Зоопарком
У Петропавловки нынче успел
Вроде прошёл государственный праздник,
ставший "сюрпризом" души,
Только под утро спросонья пихнули
и прошептали - Пиши!
Глазки продрал, потянулся,
свой помассировал бок
И "накропал" перед утром,
этот нехитрый стишок
Вижу я - уныло и печально стынет луч застуженной луны. Прячут звезды вековую тайну, их глаза отсюда не видны. Предо мною взора бесконечность затянула мрака кисея. Но я знаю, там за тьмою - вечность. И я знаю, вечность - это я.
Татьяна Игнатьева
Когда мне совсем невмоготу и нервный бунт, созревая, не поддаваясь ни уговорам разума, ни водке, становиться нестерпимым и рвущимся из мышц и гортани на волю, я ухожу на безлюдный берег моря, сажусь на песок и, глядя на бирюзовый не покой стихии, заговариваю с ней о вечном. Это вечное у каждого живущего своё. У меня тоже своё вечное. Иногда оно переполняет меня так, что я не в силах удерживать эту бесконечность в своём сердце. Оно вырывается, пеленает меня в незримый саван и уносит в моё одиночество. Тогда я слышу Бога и Он слышит меня. Я начинаю понимать что оба мы, и ОН и я, бесконечно одиноки в непостижимой до скончания времён Тайне, пути к вратам которой неведомы ни Ему, ни мне. И в обыденности, Он в своей, а я в своей, мы бежим от этого завораживающего, непобедимого одиночества кто куда и любыми способами. В чём она заключена эта вечность? В моей вере в Него? А что если в Его вере в меня? В силе духа? В победах? В поражениях? В самопожертвовании? В малодушии? В любви? В предательстве? А может быть в распахнутых в мир глазёнках смеющегося ребёнка? Или плачущего? Возможно это то чем я горжусь или наоборот то чего стыжусь и наивно пытаюсь стереть из памяти. А может вечность в руках матери? Или в глазах отца, наблюдающего, как старательно прицеливаюсь молотком, чтобы забить свой первый в жизни гвоздь в строительство собственного моста от берега моего рождения к берегу моей смерти? А быть может в том, что не позволило разорваться моему неприкаянному сердцу, когда хоронил их? Я не знаю, но не знает этого и ОН.
Почему плачет небо? Оно не плачет, просто идёт дождь? Я тоже не плакал, я выл в зверином бессилии, когда Сашка, прикрывая нас от "духов", не успел добежать до уазика и остался лежать на пыльной дороге, питая её своей кровью, как жертвоприношением богу войны за то чтобы он оставил мне жизнь. Сашка, Серый, Шурка, Витяня. Пацаны, я прожил бешеную жизнь. Политики и журналисты, разведчики и контразведчики, бандиты и полицейские, бедность и богатство, хижины и замки, война и солнечный берег моря, наручники и свобода.
Я сидел на обочине дороги в ста метрах от здания внутренней тюрьмы и измученный издевательскими четырнадцатичасовыми допросами и одиночной камерой, но свободный. Обещали упрятать на двадцать лет.
Они выкинули меня на улицу ночью. Звёзды не зло улыбались мне и очень хотелось курить. Какой-то, проходящий мимо араб, протянул мне сигарету, зажигалку и мобильный телефон. Он ничего не говорил мне. Просто кивал головой, улыбался и ждал пока я позвоню домой. Сколько в этом иронии вечности? Почему я до сих пор жив? Меня не убили в 93-м, в 98-м, в 99-м, в 2001-м, в 2002-м. Ведь должны были. Не вы ли, братья мои, ещё тогда, на войне приняли на себя все эти смерти, даруя мне мою вечность? Спиртом из полевой фляжки прижгу ком в глотке, поминая вас душой своей, жизнью своей и болью своей.
Я живучий? Наверное. Говорят, что Он рано забирает лучших. Я не лучший. Лучшие, это они, Сашка, Серый, Шурка, Витяня. Бог, пусть их вечности, там, у Тебя, будут светлыми и благостными. Что? Каждый из нас и есть вечность. Я верю Тебе. И верю в Тебя. А Ты, пожалуйста, верь мне и верь в нас. Аминь.
Расскажите мне, дороги,
О чужих краях.
Дивных мест на свете много.
Их не видел я.
Я хочу увидеть горы,
Райских птиц в лесу,
Океанские просторы,
Снежную красу.
Эй! Пяток не жалей!
Обойди пешком полмира
за мечтой своей!
Расскажите мне, вершины,
О семи ветрах.
Что чудесные картины
Пишут в небесах.
Каждый ветер, словно нота,
Свой имеет тон.
Я в миг радостного взлёта
В каждый звук влюблён.
Эй! Песен не жалей!
С белых облаков пролейся
музыкой своей!
Расскажите мне, берёзы,
О былых годах,
О грибных дождях и грозах,
Звонких холодах.
Спойте обо мне любимым,
Детям и друзьям.
Я за них все клады мира
С радостью отдам.
Эй! Денег не жалей!
Нету ничего дороже
радости твоей!
Расскажите мне, озёра,
Об иных мирах.
Отражаются просторы
В голубых очах.
В них надежда и смятенье,
Счастье, пустота,
И погибель и спасенье,
Вера, доброта.
Эй! Сердца не жалей!
Дальние миры наполни
добротой своей!
Эй! Пяток не жалей!
Обойди пешком полмира
за мечтой своей!
Эй! Песен не жалей!
С белых облаков пролейся
музыкой своей!
Эй! Денег не жалей!
Нету ничего дороже
радости твоей!
Эй! Сердца не жалей!
И тебя оставят люди
в памяти своей!
За печкой не поёт сверчёк,
Внук спит-ну вылитый сынок,
Ночи теперь холодные,
Трубы совсем не годные.
Где-ж дом наш на околице,
С печкой уютно в горнице.
Там колыбель качается,
Песня всё не кончается,
Тёмною ночью зимнею,
Вьюжной и очень длинною.
Я бы сверчка послушала,
Каши с утра покушала,
Но на душе истомица-
Город,а в нём бессонница.
Живут во мне женщины странной порою…
Одна – грациозна, искриста, вольна,
Пронизана солнцем, согрета любовью,
И радужным счастьем беспечно полна.
Другая – степенна, строга, величава.
В ответе за всё! За семью и уют.
За нею – решенья… И чтоб ни решала,
В ней мудрость и слова достоинство чтут.
Ещё одна – словно печаль, одинока,
В осеннем дожде златовласой листвы,
В бессонных ночах, пригубив от Истока,
Вся в путах сомнений, в сетях пустоты…
И где-то в глуши утомлённого сердца,
Вдали от недобрых, завистливых глаз,
Девчонка-подросток, за тайною дверцей,
Полна восхищенья и шумных проказ…
Я в образах этих тону и теряюсь.
Ответить себе, кто я есть, не берусь…
И лишь без остатка «во имя» влюбляюсь,
И Господу жарко «во имя» молюсь…
07.08.09
Авторская песня "Настроение"
Автор и исполнитель Мария Борисова-Ипокерена
Слова Татьяна Морозова