Язык мой груб для ваших жоп, -
Любой наждак покажется мякиной.
Скорее труп покинет гроб,
чем стану блеющей скотиной.
Я думал так. Карьеру бросил,
Устав хотелку ублажать.
В две тыщи пятом в двадцать восемь
Я слово дал себе не ссать.
Вагоны, стройка, гаражи,
Конюшни, то бишь автомойки,
Где люди те еще ежи,
Где запах пота самый стойкий –
Как пенку сдули благодушье,
И сдулся офисный мирок.
Рабочий воздух от удушья
Меня надолго уберег.
Два года пестовал мозоли,
Лелеял совести покой,
Но страх бессмысленности воли
Всегда кривлялся за спиной.
Бояться глупо, - я искал
С кривой усмешкой смысл жизни.
Усек одно, что деньги – кал,
Как вопли вора об Отчизне.
Коньяк мне друг, но есть дешевле,
И я блондиночку хлестал.
И пофиг были куршавели,
И нефте-газовый скандал.
Я был, наверно, бесноват,
Презрев шуршание успеха.
Но мне милее жуткий мат,
Чем шелест гаденького смеха.
Меня терпели до сих пор
И, может быть, еще потерпят.
Избе привычен этот сор,
И бес в бутылке слишком мелкий.
Я так мечтал делиться болью
И редкой радости искрой,
Румяным хлебом, крупной солью
С тобой, читатель мой, с тобой.
Termitnik, Lito, Hohmodrom,
Другие сайты, конкурсы, победы.
Вот-вот отыщется мой дом,
Вот-вот заметят слог главреды.
Хотел насытить суперэго
И «красным голосом по желтым перепонкам
Стучать, слова по шляпку утопив»,
Но я пищал смешно и тонко,
И был зануден мой мотив.
Да что ты можешь, заикаясь,
Кичливой исповеди грех?
Плодить, цензурно выражаясь,
Недоумение и смех?
Не вышел мозгом, сердцем жидок, -
К такой-то матери кокетство.
Ловил бы лучше молча рыбок,
Избавив всех от самоедства.
«Не страшен ноль без единички, -
шептал во сне козлиный царь.
Желал здоровья, счастья в личной.
«С днем вырождения, бунтарь!»
***
Спасибо всем, кто дал понять:
(вас очень мало, многих нет)
внутри и мрак, и благодать, -
снаружи лжив любой ответ.
Какого ты Бога сейчас призываешь
К душе над которой господствует нечисть?
Считаешь, что встал ты на путь самурая?
Да только святым не становится нехристь!
К какому ты зверю возносишь молитвы?
Кто путь твой проложит им заданным курсом?
Уже слишком много на совесть забито
И кто-то чужой держит руку на пульсе.
Ты глуп, но не так, чтоб не знать о расплате.
Пред высшей инстанцией встанешь покорно.
Желаю тебе кроме прочих проклятий -
Быть вечным дежурным по адской уборной...
Когда действительность достанет,
Когда затрахают дела,
Любовница женою станет,
И ты закусишь удила,
И полетишь по косогорам,
По буеракам и ухабам,
Не поддаваясь уговорам,
Назло всем "окаянным бабам"...
Тебя никто не остановит,
Живи лишь так, как хочешь жить,
И помни тех, кто без условий
Могли и верить и любить...
Быть может и не зря, что лето залетело:
короткая любовь промчалась как во сне.
Осенняя заря, пока еще несмело
погонит солнце вновь в другой голубизне...
Но будет все не так, о чем тогда мечтали.
Непрошеной волной с тобой нахлынут сны.
Накроет темнота сиреневые дали,
где царствует печаль в молчании луны.
А память все сотрет до белизны бумаги,
все тоньше жизни нить и гонит суета.
Ну, где бы прикупить хоть капельку отваги,
чтоб снова написать все с чистого листа.
Осенняя краса гуляет без охраны,
ты мой последний друг с дождями не спеши.
Я за окном в тепле зализываю раны,
забытой всеми, вдруг, измученной души.
Авада, Компот и другие, вы, конечно, - правы! Я осознал, что заблуждался и Украина - самое нацистское из всех нацистских государств. Я просто плохо смотрел вокруг. Но теперь присмотрелся, и точно - вижу весь этот нацизм на каждом шагу. Спасибо, что наставили меня на путь истинный. Я раскаиваюсь.
Такой момент- ежели комменты к этому стиху будут, пожалуйста, тоже в стихах.
Нацистская Украина
Фашизмом плещет сверху неба просинь,
И Гитлером повеяло с ракит,
Танцует вальс бандеровская осень,
И по-нацистски клёны золотит.
Моя сестра (а по-нацистски -"фрау")
На кухне пьёт с хурмой фашистский чай,
Котёнок промяукал: "Мяу-мяу",
Что значит по-кошачьему "Зиг Хайль".
В окне опять - нацистская картина:
Слетели листья с хунтовских осин,
Мой дед, дошедший в прошлом до Берлина,
Идёт с утра в фашистский магазин.
По городу - машины. Нет и клячи,
Манит нацизмом голубая даль,
Без лошадей, но люди всюду скачут,
У нас же, кто не скачет, тот - москаль.
А по тв истории всё хуже,
И вдалбливают в мОзги раз по пять,
Что тут везде насилуют старушек,
И всех желают мальчиков распять. *
Груз 200. Мать над гробом сына стонет,
Толпа вокруг, на холод несмотря,
Нацистов тут всем городом хоронят,**
А в Пскове ненацистов - втихаря. ***
Какое в Будапеште соглашенье?****
Да нет его... развеялось, как дым,
Спасибо ненацистскому вторженью,
Отжавшему непо-нацистски Крым.
Осколки мин. Ложись! Опять стреляют...
Да обе стороны, не разобрать.
Вот так Донбасс тихонько отжимают,
Спасают от нацистов, так сказать.
Я осознал - путём шагал я мглистым,
И мог бы заблуждаться много лет,
Но по тв сказали, мы - нацисты,
И значит так и есть, сомнений - нет!
Останусь, как дурак, я оптимистом,
Наступит мир, всё станет по местам,
Но каждый, кто другого мнит нацистом,
Пусть в зеркало сначала глянет сам.
Есть любовницы и жёны, как известно.
На любовницах не женятся, ты знаешь:
к ним пылают воспалённым крайним местом,
близко к сердцу грешный пыл не принимая.
Не для жизни их изящные запястья,
тульи шляпок, пояски в изгибах талий,
эти мелодраматические страсти…
К ночи вспыхнуло – под утро утихает…
Далеки и несерьёзны их обиды,
этим всхлипам кавалеры непричастны…
Отхлебнут от них своё ночное счастье
и жене несут воскресшее либидо.
Даме плоти – шоколад с названьем «Гейша»,
куча роз, а после – клиника неврозов.
Даме жизни – подозрения и слёзы,
а под старость – репутация мудрейшей…
«всё видишь только ты
бо сверху так ловчее
наказываешь нас
и милуешь,порой
и под твоей стопой
крылатые качели
а нам внизу Содом
и вечный геморрой..» (Ingmar Lindmarck)
***
Когда сойдут снега,
и высохнут капели,
и все тропинки в рай
пыреем зарастут,
на дальних берегах,
где всех давно отпели,
как будто невзначай
проложишь свой маршрут.
Кругом одни пеньки
и дикие опушки:
ни птицы, ни зверья.
Лишь звон пустой земли.
За далью огоньки
у сгорбленной речушки…
Там тени говорят,
и мечутся вдали.
Туман и грязный шлейф
ты вымесишь умело,
и слепишь целый мир
причудливых фигур.
Дыханием согрев,
закончишь делать дело,
устроив щедрый пир
для дураков и дур.
Закончится пора
бесплатного разлива -
петлёй голодный шнур,
на грудь - тяжёлый крест…
Лишь пена на губах
от воплей и призывов –
мир дураков и дур
начнёт друг друга есть.
Реветь, стенать, орать...
И рвать на части ветер!
Вновь падая, вставать,
плестись в зарю без сил,
где солнечный оскал
горяч и ярко светел.
И к выси вопрошать,
и солью голосить:
«Небесной манны нам
подбрось!
Ну чё те стоит?
Свеча трещит, горя…
Подкинь тепла взаймы!
Жестокий наш бедлам
хреново ты построил!
Теперь долбишь зазря!
Не виноваты мы!»
Устал корнями подметать
Чужой асфальт и мрамор гулкого метро,
Таскать с собой ручную кладь
на полированном плече
и коммунальное нутро
будить щекотками ключей.
Земного сока отравитель и
ржавой жижи поставщик,
я знал тебя как город-митинг,
как чудо света на Неве,
и мне с Есениным ты ближе,
чем современный ростовщик.
Когда-то был левее центра,
Теперь ты дикий демократ, -
Буржуя выкормил под центнер
И стал надменней во сто крат.
Народный разум все предвидел
И в камень память воплотил.
Ее не сдаст бандитский Питер
Под крышу новых воротил.
Но я люблю тебя за службу,
Так ценит путник соль преграды,
И больше мне, поверь, не нужно,
Чем право выстрадать награду.
Суровый северный наставник
Мне в жены солнце отдает.
Пускай узнает новый странник,
Что прочен твой балтийский лед.
На черный день копил усталость
И тратил силу на грехи.
Нашел тебя.
И страшно радость
Пускать одну
Гулять в стихи.
Итогом самоковыряний –
сакраментальное: «Не тронь!»
исток… и стока м-м… столько дряни.
- Пора проветривать. – Гудронь
и закатай рулоном толи
свой покосившийся чердак,
…ну и губу. Иной юдоли –
не предусмотрено.
Черта.
Как жалок, скуп и мелок человек!
Он хуже средней по стране зарплаты...
Чего б не подвести часы на век?
Я уверяю - будут результаты!
Вернём плуги, как в прежние века,
Реформу, что с колен страну поднимет.
Авось, и тот проект броневика
Комиссия высокая не примет.
Даст бог - сорвётся план ломанья дров,
Не вспыхнет пламень лозунгов советских,
"Аврору" из отряда крейсеров
Царь передаст в состав рыболовецких.
Теперь пусть скажет кто-нибудь из Вас,
Кто счастлив стал всвязи с событьем этим.
Простите мне, но что такое час?
Так, баловство, простительное детям...
Убоги наши чаянья и мелки,
И жалок достижений наших ряд.
Мы сами в жизни переводим стрелки,
А стрелочник - по жизни вииноват...
После парламентских выборов на Украине и в Росии 2007г. встретились "за рюмкой чая" Путин и Ющенко. Расслабились, разговорились. Ющенко расхрабрился и спрашивает:
- Вова, как президент президенту, открой секрет своей предвыборной технологии.
- Да, нет у меня особых секретов, - отвечает Путин.
- Ну как же, - не отстает Ющенко, - Мы, оба - президенты. Оба - почетные председатели своих партий. Отчего же за мою проголосовали лишь 14%, а за твою 64% ?
- Понимаешь, Витя, я же обращался за поддержкой к своему НАРОДУ, а ты к своей НАЦИИ...