Нет настроения шляться, погода плохая,
Чёрная скука, как кошка домашняя, ластится.
Я понимаю - ты спрыгнешь, когда пожелаешь,
В пятницу хочется просто немного расслабится.
Ставишь полчека. Глаза накрывают ресницы.
Падаешь внутрь себя, как в бездонную яму.
Не разобрать в этот раз, что реальность, что снится.
Кажется, шприц не убрал.. что подумает мама.
Это такая война без надрывистых воплей.
Тихая – тихая смерть, неприметная стерва.
Можешь себя успокоить – умрёшь не сегодня.
Не изменить ничего - береги свои нервы.
Всё потерял, для чего раньше жил, при разводе.
Денег не стало… кредиты, проценты с просрочки.
Водки попил, пьяным проще всё кажется вроде.
Пить продолжаешь, скучаешь по маленькой дочке.
Снова похмелье: болит голова и не спится,
Серая крыса глядит на тебя с антресоли,
Самое время уйти от проблем, удавиться,
Смерть принимаешь легко, как лекарство от боли.
Это такая война, не случайность, не трусость.
Тихая – тихая смерть, неприметная стерва.
Богу спасибо скажи что тебя не коснулось,
Не изменить ничего - береги свои нервы.
Тянется день на работе - не спорится дело,
Хочется плюнуть на всё, на коллег сматерится.
Что-то кольнуло в груди и в глазах помутнело…
Скорая помощь, плохая дорога, больница.
Доктор – мужчина солидный, седой и опрятный,
Цену назвал на твою операцию в евро.
Ты понимаешь, что жизнь столько стоит навряд ли,
Тихая - тихая смерть – неприметная стерва.
Эти утопли, а эти в пожаре сгорели.
Этот уснул за рулём, этот бросился с крыши.
Эту собаки бродячие полностью съели.
Эту избил пьяный муж, и она еле дышит.
Это война на пороге стучит в твои двери.
Глупо считать, что беда обойдёт стороною.
Даже не веря глазам ты её не отменишь.
Тихо умрёшь вместе с богом забытой страною.
«Мне этот бой не забыть нипочём
Смертью пропитан воздух
А с небосклона бесшумным дождём
Падали звезды.» В.В.С.
***
Могли без причины смеяться, кричать от оргазма.
Соседи ворчали: «Неймётся убогим за стенкой…»
А после фонтаном, со сдержанной долей сарказма,
Признания сыпались манной с индиго оттенком.
Потом из-за мелочи били посуду с душою,
И брани цикады настойчиво рвали на части…
Уставшая сила, блеснув запоздалой слезою,
В пшеничной охапке терялась, хмелея от счастья.
И звёзды в глазах загорались, потом угасали,
Когда сны промозгло вещали о скорой разлуке.
Вновь страхи росли, угнетали, шипя голосами.
А сердце, дрожа, отбивало ударные звуки.
«Работа… Мужская работа… Пошло бы всё к чёрту!» -
Кричит подсознание.
Вслух: «Буду ждать… Возвращайся.»
Пунктир мыслеформ затуманенных вмиг перечёркнут
Касанием голоса сердца в районе запястья.
......
За ширму (в осеннюю стынь) убежали рассветы.
Весной, как обычно, банально цветёт белым вишня.
Но звёздам на небе, конечно, неведомо это.
Там, в омуте цвета индиго, слепое затишье…
Виртуальная дама
......не печет пироги,
И в глаза вы ее
......никогда не видали.
Виртуальная дама
.....вам пудрит мозги,
Да и вы без нее
......пропадете едва ли.
Виртуальную даму
......нельзя целовать,
Хоть напишет в письме
......и "люблю" и "целую".
А когда она вам
......перестанет писать,
Вы, чуть-чуть погрустив,
...... заведете другую.
(Поддаваясь общему настроению, навеянному вступившей в свои права осенью, однако, несколько опережая ход времени ...)
Кружил ноябрь последнею листвой,
Уж слышно было, как зима дышала...
Ты помнишь, как мы встретились с тобой
На площади у шумного вокзала?
Среди снующих мимо серых масс...
Под дождик моросящий мы молчали.
И лишь глаза, (без пафосности фраз)
О наших чувствах шёпотом кричали.
А дальше... гром оркестра... дивный звук
Симфонии, Любовью наречённой.
И двух сердец, (одним вдруг ставших), стук...
И две души, на муки обречённых.
На муки, - друг от друга жить в дали...
Существовать отдельно друг от друга.
Есть у всего цена... И у любви.
Жаль, - нет лекарств от этого "недуга".
И вновь вокзал... с дождём и суетой...
Глаза в глаза... А в них, - боль от разлуки.
Ты помнишь, как прощались мы с тобой,
Сцепив до боли в сердце... наши руки...
О, Ливия, оливою
Склонилась над песками,
Тебя сжигает милую
Космический дискавери.
Войну раздует звездную,
Почти религиозную...
Кровь Ливии оливою...
Кровавой нефтью стелется
Пустыня златогривая
Ракетами ощерится,
В песок уйдёшь– товар ещё,
Как золото в песочницу,
О, Ливия, ты кладбище,
А умирать не хочется!
29 марта 2011
***
А пока апокалипсис вскормлен недаром
На картошке израильской, на аргентинском зерне.
И привиделась мне моя Русь в превентивных ударах,
Уходящая в лес с малышом на горбатой спине.
/прогулка осенним лесом и голосовая полифония
в шедеврах “Good vibrations”, “The sound of Silence”
навеяли/
Гуляя под сенью осеннего леса
Услышал я пенье крутого замеса,
Возможно балладу, скорее сонату,
Весть хор тишины будто пел мне кантату…
Пел тенором первым молоденький граб
О том, что под ветром он очень озяб,
Поддержан был тенор разлапистым клёном,
Напомнил певца он с густым баритоном,
Гоня прочь тоску одиноких мужчин,
Сопрано запела капелла осин,
Роняя листву, словно девушек слёзы,
Подружкам контральто подпели берёзы
И голосом тонким, как будто свирель,
К ним россыпи альта добавила ель,
А кряжистый дуб стал хорала окрасом,
Вся живность лесная согнулась под басом!
Не выдержал я, как какой гамадрил,
Забытым фальцетом из детства завыл…
Мой голос ужасный прервал дивный хор,
Лишь эхо ветвями шепнуло в укор:
- Спугнул ты нарочно наш Звук Тишины И мы умолкаем до самой весны!
В сугробе лежа у обочины,
Собака воет озабоченно,
А если даже озадаченно -
Имеет право, однозначно.
Собачьих горестей касаемо,
Собаку выгнали хозяева.
Пускали раньше и в гостиную,
Да постарела, пахнет псиною.
Они пивко сосут с салакою,
Они смеются над собакою,
Они собаке машут ручкою -
Теперь зовут ее вонючкою.
Она лежит копной лохматою
С судьбою, напрочь поломатою,
И принимает эти почести,
И лишь слезу пускает по шерсти.
Но через вьюги завихрения
К ней опускаются видения,
Как будто с юною хозяйкою
Она проносится лужайкою
Еще не старая, не сивая,
Еще, как девочка, красивая,
Еще такая беззаботная,
Еще хозяевам угодная.
Но тьма сгущается морозная
И ночь качается беззвездная,
И ночь колышется метельная,
Как наша подлость, беспредельная.
Наутро кот из дома вылезет,
Собаке косточку он вынесет,
Но, где была собака брошена,
Всё белым снегом запорошено…
О чем поет поэт, пошедший по этапу?
Наверное, про дом, любимый позарез?
А может, он поет тихонько про Итаку,
Где устриц подают к шезлонгу на заре?
Не знаю - не бывал, не шел, не привлекался.
Тьфу-тьфу, как говорят, спаси и сохрани…
Хотя и бунтовал, хотя и пререкался,
Хотя и навалял достаточно херни.
Да речь не обо мне, есть темы актуальней.
Упечь его в этап - подумаешь, делов!
Но все-таки, друзья: опальный и охальный,
О чем поет поэт под звуки кандалов -
Когда упала ночь, как черная заслонка,
А в бархате небес шедевры Фаберже,
И нету ни хрена - ни устриц, ни шезлонга,
Лишь мертвая зима да музыка в душе?
Пока мы колесим по мирному сабвею,
От боли и тоски с закушенной губой
Он смотрит нам в глаза и, по Хемингуэю,
Как колокол в ночи, поет о нас с тобой.
Я люблю, присев у печки,
Распахнуть пошире дверку.
Бересты зажечь колечки.
Накидать лучинок сверху.
Заживёт огонь, забьётся,
Облизав бока дровишек.
Дым колечками завьётся,
И в трубу – гулять по крыше.
Постепенно набирая
Злость и, с треском, сатанея,
Пламя в топке заиграет
То рыжея, то алея.
Запоют поленья паром –
Дух смолистый, разогретый.
И обдаст дымком и жаром,
Возвратив частичку лета…
За печкой не поёт сверчёк,
Внук спит-ну вылитый сынок,
Ночи теперь холодные,
Трубы совсем не годные.
Где-ж дом наш на околице,
С печкой уютно в горнице.
Там колыбель качается,
Песня всё не кончается,
Тёмною ночью зимнею,
Вьюжной и очень длинною.
Я бы сверчка послушала,
Каши с утра покушала,
Но на душе истомица-
Город,а в нём бессонница.
Мокрых ступеней озябшее царство
В пятнах плевков и раскисших окурках,
Эха дрожащего где-то лукавство
От Паганини до рэпа и "Мурки".
Сумок, локтей, лиц сплошного потока
То опускаясь, то вынырнув к свету,
И под ногами у всех одиноко
Мальчик с зажатой в руке сигаретой.
Рядом жестянка с монетою мелкой,
Острые плечи сутулит фуфайка.
Что подадут, то отцу опохмелкой,
Сломанный нос - за попытку утайки.
Стены приютов, побеги и снова
Чёрной змеёю кишка переходов,
Цель - ускользнуть от ментовского лова,
Прячась в безликую массу народа.
Где- то напишут программу защиты,
Цифры жонглируя, вставят в отчёты,
Годом семьи нарекут и открыто
Вымоют руки стремленьем в Европу.
Лент киноплёнки, томов пыльный ворох
Выжмут слезу состраданья в народе,
Но не узнает насколько всем дорог
Мальчик с лицом старика, в переходе.
По словам министра ВД, Россия "переживает третью волну беспризорности после Гражданской и Отечественной войн". По приблизительным данным более 700 тыс.детей-сирот, 2 млн.подростков- неграмотны,более 6 млн. - живут в социально неблагоприятных условиях. Это данные интернета, за достоверность не ручаюсь. Ну, а о рiднiй ненькi таких данных и вовсе нет.