Была зима спокойной и усталой,
С небес неторопливо падал снег,
И вспыхивали белые кристаллы,
В орбитах фонарей замедлив бег.
И было небо белым отраженьем
Такой по-детски сказочной зимы,
И, обманув земное притяженье,
Над белой красотой парили мы...
Припев:
Такие невесомые снега…
Волшебный сон, летящий к изголовью –
На землю этот свет несла с любовью
Обиды заметавшая пурга.
Деревья, словно контуры созвездий,
Под снежной пеленой совсем исчезли…
И я уже от неба в двух шагах.
…Такие невесомые снега…
...И в тишине снежинки шелестели,
Как крылья миллионов мотыльков,
Ах, как они слепить из нас хотели
Скульптурные подобия богов!
Под белою метелью спали люди
И белые, как снег, смотрели сны,
Но белой ночи трепетное чудо
На белом свете знали только мы...
припев.
Стихи Татьяны Шкодиной, музыка Евгения Шкодина
исполняет дуэт Шкодиных
скрипка - Виктория Шаповаленко
песня выставлена здесь, буду благодарна за поддержку: Жми сюда
Умер хороший знакомый. Годочек мой. Сахарный диабет, гангрена. ампутация нижних конечностей. Выжил, стал работать, авто с ручным управлением.
Ушёл от рака. Сильная личность. ЦАРСТВИЕ ЕМУ НЕБЕСНОЕ.
В этой жизни всё как- то не так.
Народившись, исходные лица,
Подтверждая вселенский бардак
Непременно должны обнулиться.
Об ушедшем никак не жалей,
Все прошедшие дни лабуда.
Вкусно ешь и для радости пей
Пока есть это делать куда.
Живите сегодняшним днём.
Не стоит печалиться братья,
О дне что грядёт за снопом,
Он будет опять в шоколаде.
Живите прошу вас сейчас,
О завтрашнем дне не мечтайте,
Кроссовки фирмы адидас
Нуждающим людям отдайте.
О прошлом забудьте навек,
Насыпьте сегодня в кормушки
Зерна, коль вы есть человек,
Уверен для них не игрушки
Прожить на земле этот день.
Другого возможно не будет
И наших возможно костей
Не смогут найти даже люди.
Любите друг друга сполна,
Любите сегодня от сердца
А завтра быть может война
И дом наш займут чужеземцы.
Заботьтесь лишь только о дне,
Что вам приготовил Великий,
Стихи передайте родне,
Хочу чтобы тоже прониклись.
Выругаться б матерно -
Трудно промолчать...
Вздумали День матери
Нынче отмечать.
Люди несуразные!
Надо понимать,
Вам потребны праздники,
Чтобы помнить мать?
Уделяй внимание,
Береги, цени
Не по расписанию,
А в любые дни!
Это было честно бы.
Иль под треск речей
Мать сегодня чествуют -
Чтоб забыть о ней?
День прошел - и хватит нам,
Галочку в отчет.
Выругаться б матерно -
Не умею вот...
Анализ стихотворения Сергея Есенина «Свищет ветер, серебряный ветер».
Свищет ветер, серебряный ветер,
В шелковом шелесте снежного шума.
В первый раз я в себе заметил —
Так я еще никогда не думал.
Пусть на окошках гнилая сырость,
Я не жалею, и я не печален.
Мне все равно эта жизнь полюбилась,
Так полюбилась, как будто вначале.
Взглянет ли женщина с тихой улыбкой —
Я уж взволнован. Какие плечи!
Тройка ль проскачет дорогой зыбкой —
Я уже в ней и скачу далече.
О, мое счастье и все удачи!
Счастье людское землей любимо.
Тот, кто хоть раз на земле заплачет,-
Значит, удача промчалась мимо.
Жить нужно легче, жить нужно проще,
Все принимая, что есть на свете.
Вот почему, обалдев, над рощей
Свищет ветер, серебряный ветер.
(Прежде чем читать дальше, прослушайте исполнение этой песни Дмитрием Певцовым в программе «Три аккорда»)
Стихотворение написано 14 октября 1925 года,за 2,5 месяца до убийства поэта.
26 ноября Есенин был вынужден согласиться на госпитализацию в психиатрическую
клинику чтобы избежать преследований сотрудниками ГПУ.
Ранее в сентябре 1925 сжег пакет с документами.
Его гибели хотят очень могущественные силы.
Они - это и есть «серебряный ветер». Преследование («свищет ветер») поэта происходит «в шелковом шелесте снежного шума» - обычной мирной доброй жизни, что еще сильнее подчёркивает враждебность «серебряного ветра».
Поэт впервые так остро ощущает опасность и безысходность.
«Так я еще никогда не думал».
Словами Владимира Высоцкого это состояние где-то можно, наверное, описать так:
«Рвусь из сил и из всех сухожилий,
Но сегодня - опять, как вчера,-
Обложили меня, обложили,
Гонят весело на номера».
(Это из песни «Охота на волков», написанной после выхода в советской печати критических статей против Высоцкого.)
Второе четверостишие начинается строками:
«Пусть на окошках гнилая сырость».
Поначалу они могут вызвать неприятие: что ж ты милый человек не можешь привести
окна что ли в порядок? Но не всегда это возможно, например, если окна тюремные, а человек - арестант.
Ранее слово «гнилой» встречается в переписке Есенина в связи с его арестом чекистами в 1920 году:
«Дорогой Разумник Васильевич!
Простите, ради Бога, за то, что не смог Вам ответить на Ваше письмо и открытку. Так все неожиданно и глупо вышло. Я уже собирался к 25 окт. выехать, и вдруг пришлось вместо Петербурга очутиться в тюрьме ВЧК. Это меня как-то огорошило, оскорбило, и мне долго пришлось выветриваться.
…Конечно, перестроение внутреннее было велико. Я благодарен всему, что вытянуло мое нутро, положило в формы и дало ему язык. Но я потерял зато все то, что радовало меня раньше от моего здоровья. Я стал гнилее…».
Отношение Есенина к новой действительности выражено словами:
«Я не жалею, и я не печален», следовательно, поэт не сдался и не пал духом.
Строки:
«Мне все равно эта жизнь полюбилась,
Так полюбилась, как будто вначале».
означают, что в этом новом периоде жизнь поэт любит так же, как и вначале, несмотря ни на что. Ни о каком самоубийстве речь не идет.
«О, мое счастье и все удачи!
Счастье людское землей любимо».
В этих строках, по-видимому, поэт подчеркивает свою связь с родиной (земля – это родина, вспомним есенинское: «Любил он родину и землю, как любит пьяница кабак»), которая любит его и его счастье и удачи.
«Жить нужно легче, жить нужно проще,
Все принимая, что есть на свете.»
Здесь «все» включает в себя возможную гибель, смерть от "серебряного ветра."
Похожие мотивы можно найти в стихах других поэтов:
Владимир Высоцкий:
1.«На слово "длинношеее" в конце пришлось три "е".
Укоротить поэта! - вывод ясен.
И нож в него - но счастлив он висеть на острие,
Зарезанный за то, что был опасен».
2.«Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем,-
Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом».
3.«Волк не должен, не может иначе!
Вот кончается время мое.
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся и поднял ружье».
Андрей Вознесенский:
«И пусть мой напарник певчий,
Забыв, что мы сила вдвоем,
Меня, побледнев от соперничества,
Прирежет за общим столом.
Прости ему - он до гроба
Одиночеством окружен.
Пошли ему, бог, второго -
Такого, как я и как он».
Евгений Евтушенко:
"Другие мальчики, надменные и властные,
придут, сжимая кулачонки влажные,
и, задыхаясь от смертельной сладости,
обрушаться они на ваши слабости.
Вы будете — предсказываю — мучиться,
порою даже огрызаться зло,
но всё-таки в себе найдёте мужество,
чтобы сказать как вам ни тяжело:
«Давайте, мальчики!».
Или вот ситуация из жизни:
Беседуют адвокат с клиентом. Клиент попался дотошный. Придумывает одну ситуацию невероятнее другой. Адвокат терпеливо объясняет, что нужно делать в каждой из них. Но и его терпению приходит конец. Очередной, совсем уж тупиковый вариант, предложенный клиентом, он комментирует печальной фразой: "Ну, убьют".
Поэтом по отношению серебряному ветру применено слово «обалдев», то есть ветер - он обалдевший. Отчего же так обалдел ветер? Думаю от безнаказанности. Синоним слова «обалдеть» - «одуреть». Прочитаем последние две строки с этим словом.
«Вот почему, одурев, над рощей
Свищет ветер, серебряный ветер»
Звучит несколько иначе. А если вообще применить слово «озверев»?
Кто-то скажет, что у слова «обалдеть» есть и другой синоним- испытать восхищение, восторг от кого-, чего-либо. Но из стихотворения никак не видно от чего ветер должен испытывать восторг.
P.S. Почитал в интернете другие обсуждения этого стихотворения. Ничего похожего не нашел. Зато нашел, с чем поспорить.
1-я цитата. «Исходя из сказанного, попытаюсь прочесть стихотворение «Свищет ветер, серебряный ветер…», которое С.Есенин написал в 1925 году, году его воскресения и году смерти поэта. Несомненно, он с тревогой и болью переживал ломку старого уклада жизни. В его стихах появляются грустные ноты… Поэт мечется в поисках решения тех вопросов, которые перед ним ставит жизнь. Лишь постепенно тревога в его стихах ослабевает, Есенин признается в спокойном отношении к былому, все больше верит в будущее и живет настоящим.
Пристальнее вглядываюсь и вдумываюсь в образный строй этого стихотворения, в его язык, чтобы понять, почему считается, что создано оно мастером слова.
Стихотворение «Свищет ветер, серебряный ветер…», как мне кажется, является примером так называемой медитативной лирики с элементом риторического обращения. Но можно сказать, что это и стихотворение – раздумье с философской основой. Передо мной размышления лирического героя о жизни, о ее изменчивости и быстротечности. Звучит мотив смирения, но и мотив возрождения к новой жизни».
Мой комментарий к 1-й цитате. Все что здесь написано уже было в жизни и стихах Есенина. Например:
«Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льётся с клёнов листьев медь...
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть».
И так далее.
А ведь поэт предупреждает, что новое стихотворение особенное, отличное от написанных ранее: «Так я еще никогда не думал».
2-я цитата. «Кроме того, стоит обратить внимание на начало последнего четверостишия:
Жить нужно легче, жить нужно проще,
Все принимая, что есть на свете.
Процитированные строки – квинтэссенция произведения. В них сконцентрирован смысл. Все остальное – только рама. Серебряный ветер зимы для лирического героя стал ветром перемен, позволившим осознать важные вещи.
Здесь Есенин становится близок к Пушкину. С лирикой великого русского поэта позднюю лирику Сергея Александровича роднят глубина, ясность и простота, мудрое приятие жизни.
В предсмертном цикле Есенин изображает зиму по большей части буйную, а не спокойную. Посмотрите, с чего начинается анализируемый текст. Поэт создает образ свободного ветра – вестника бодрости и удачи. По отношению к нему выбран глагол “свищет”, рождающий в голове у читателей ассоциации с непокорной стихией.
В другом стихотворении “плачет метель”, сравнимая с цыганской скрипкой. В какой-то момент буйство, показанное в “зимнем” цикле, прекращается. Ему на смену приходит тишина, навевающая мысли о приближающейся смерти. “Свищет ветер, серебряный ветер…” характеризуется кольцевой композицией.
Первая строка в точности повторяется в финале. В этом есть отсылка к вечному круговороту в природе, а также замкнутости человеческого существования – из неизвестности люди приходят на землю и туда же возвращаются.
Когда читаешь стихотворение “Свищет ветер, серебряный ветер…”, когда проникаешься жизнелюбивым пафосом произведения, становится трудно поверить в то, что всего через несколько месяцев после его создания Есенин покончил с собой. В тексте явно виден выход из глубочайшего духовного кризиса. Неудивительно, что многие поклонники творчества поэта до сих пор не принимают официальную версию о самоубийстве и продолжают выдвигать собственные варианты развития событий, произошедших в ночь с 27 на 28 декабря в петербургской гостинице “Англетер”.
3-я цитата. «Стих Есенина, как песня, летит навстречу очистительному ветру и благословляет перемены в душе лирического героя. "Дорогой зыбкой" продолжает шагать лирический герой, сознавая несовершенство мира, но принимая его таким, какой есть, с благодарностью и открытым сердцем. "Серебряный ветер" - ветер очищения и ветер перемен - открывает новые пути и сметает пепел сожалений о прошлом.
Своеобразный ритм стихотворения, пропуски слогов, неточная женская рифма придают стихотворению особенное звучание, расставляют акценты на особо значимых словах. Стихотворение летит вперед, передавая читателю уверенность в "счастье людском". Метафорические эпитеты этого произведения погружают нас в слитое с зимней стихией светлое настроение автора».
Мой комментарий к 2-й и 3-й цитатам. Нет в стихотворении ни «жизнелюбивого пафоса», ни «светлого настроения автора». Посмотрите на лица слушателей этой песни в исполнении Дмитрия Певцова в программе «Три аккорда» и все поймете.
Дом оставлю, как сдачу,
И шагну в отворенную дверь.
Расплачу́сь и распла́чусь –
Ничего здесь не держит теперь.
После будут палаты
Не в пример облюбованным до.
Но нельзя без оплаты
Оставлять родовое гнездо.
Поскитавшись по странам,
Хоть согни свою карму в дугу
И плати неустанно -
Все равно остаешься в долгу.
Платежи, по итогу,
Изо всех кошельков-уголков
Перевесить не смогут
Запах дыма и треск угольков,
Петушиное утро,
Перебранку проснувшихся льдин…
Это давнее брутто
Будет вечно над нетто моим.
Для оплаты уюта
И тепла материнских хлебов
Не годится валюта,
Кроме той, что зовется «любовь».
День скользил по небесам, как воздушный шарик,
Серебристый на просвет, с краю голубой.
И в поверхности его, зеркалу подобной,
Отражались ты да я, лодка да река.
И уплыли бы мы с ним в лучшие пределы,
И качали бы волну стареньким бортом,
Но ударился баллон о клинок заката,
И в прореху, как вода, вытекает свет.
Вытекаем ты да я, старенькая лодка,
Утекает наша жизнь розовым дымком.
Утешает лишь одно и сулит надежду -
Завтра выпустит рассвет в небо новый шар.
"Антилопа гну – амазонка в рогатом шлеме,
и полынь щекочет её изогнутые сосцы,
вот заходит солнце, и тьма запеклась на клемме:
виноваты звёзды – неопытные образцы.
Одинокое стадо тянется к водопою,
под копытами чавкает унавоженная тропа,
антилопа гну – не гнушается быть собою,
потому что она – свободна, она – глупа.
...
Пусть моя слеза похожа на микросхему,
у которой память – вольером окружена:
по вольеру мечется страус, он ищет Эмму,
утверждая, что эта Эмма – его жена."
Александр Кабанов Жми сюда
Он устал быть внутри вольера, загона, ринга -
Монотонная скука, хавка из отрубей.
Вертикаль. Шесть букв. Друг двуногих. Собака? Бинго!
На плече прекрасной Елены поёт воробей...
Почему в груди - подсевшая батарейка?
В сантиметре от глаза вздыбился тротуар.
Антилопа гну – вцепившийся в руль Корейко,
И Козлевич вальяжно садится в свой ягуар.
Лётный шлем - бакенбарды, старая няня, кружка...
Зорко сокол следит, лаская в кармане кольт.
Наблюдает из козлика Ваня за мышкой - наружка!
Подстригает дружбой усы коту Леопольд.
Антилопа гнёт привычно круги в карусели,
Лев разгон набирает... А где же звериный оскал?
На поляне в полночь зайцы совсем окосели,
На изгибе Невы Александра лебедь искал.
Внешний вид крокодила определяют гены...
Ожидая, когда появится лакомый гость,
У тропы к водопою сгрудились аборигены,
Зарывая глубже в навоз виноградную кость.
Отпущу с карусели на волю сивку-каурку!
И покорно воздаст Шерхан Батыю хвалу,
И на старой ионике сбацает кошка мурку,
И станцует на бис лезгинку медведь на балу.
Говорят, коль не врут,
Что, надежды на счастье лелея
И пытаясь призвать
К себе новую светлую жизнь,
Надо прошлого груз
Снять с души, ни о чём не жалея,
Всё отжившее вместе собрать
И легко отпустить.
Отпускаю мечты.
Провожу их обратно к порогу:
"Вы зачем мне одной?
В вас - ни толку, ни проку теперь."
Им спасибо скажу,
Помашу им рукой на дорогу
И тихонько за ними прикрою
Заветную дверь.
Отпускаю печаль
Вслед за горем и чёрной тоскою:
"Уходите совсем.
Не забудьте беду захватить."
Я для них навсегда
Свою дверь поплотнее закрою
И повешу фонарь для надежд,
Чтоб не сбились с пути.
Отпускаю любовь.
Пусть летит, перелётная птица.
Вдруг кому-то нужнее
Веселые трели её?
У меня всё равно
Нечем стало ей больше кормиться:
Крошки в руку смету
И вдогонку ей кину в окно.
Отпускаю себя -
Заунывную, тёмную, злую:
"Ни дышать, ни любить
Мне с тобой - невозможно. Никак."
Постараюсь опять
Я припомнить былую, шальную
И счастливую в любящих
Добрых и сильных руках.
Буду ждать: где-то жизнь
Моя новая, светлая бродит.
И, надеюсь, я снова
Не буду у счастья в долгу.
......
Отпустила б тебя....
Только ты всё никак не уходишь.
Как живой, всё сидишь у окна...
Смотришь вдаль...
И прогнать не могу...
Флаг над нами гордо реет!
Заколебаба
Над любым оплотом власти,
в городах страны и весях,
как писал когда-то классик,
реет – чем не буревестник?
Как припев знакомой песни,
как дымок над жерлом Этны, –
не понять, чего он вестник? –
гордо реет флаг трехцветный.
Ты не вейся, флаг трехцветный,
над народом над российским,
(он и так, ты знаешь, бедный,
и от пива пьяный в сиську,
и еще от суррогатов,
что для печени циррозом,
завсегда у нас чреваты,
как зима вон для комхоза),
словно крест животворящий,
возвышаясь над страною,
так что ищущий – обрящет,
а стучащийся – откроет.
А когда его приспустят,
как штаны – на треть флагштока,
зашевелятся в Минюсте –
знать, в стране случилось что-то.
Значит, кто-то обмарался,
но чиновник пьян и весел,
и от этого маразма
ту уж лучше, флаг, не вейся.
Хоть тебе давно пора бы
выше двух третей не реять,
но яйцо от куры Рябы
мы все ждем, как раньше премий.
А покамест обыватель
исполняет долг гражданский,
знают в каждой русской хате –
не дождаться, не дождаться,
для детей – капитализма,
а для внуков – райской жизни,
и чиновник, словно клизма,
моет нам карманы в джинсах
от рублей, долларов, евро,
к операции готовя,
и недаром нам отмерян
цвет твой нижний – цвета крови.
Передюжим, стерпим, ладно,
кто сказал – ВПК болен?
Небо нынче – словно флаг наш,
в средней части – голубое.
Нам – рукою до итога:
самый верх – смотрите, братцы:
белый цвет – парламентера,
в МВФ идем сдаваться!
Вот чиновник в банке прячет…
Огурцы? – Да нет же, взятки!
Покупает виллы, ранчо,
и народу правду-матку
режет нам с телеэкрана,
как пирог бюджетный режет...
Предсказанье Иоанна
про во тьме зубовный скрежет
мне навеял шелест флага,
и, хоть плачь ты тут, хоть смейся,
но для нашего же блага
ты уж лучше, флаг, не вейся…
Одинокий обелиск. Крики чаек
Вдалеке по-над рекой. Блики солнца..
Я ведь, Прохор, не гадал и не чаял,
Что нам свидеться ещё доведётся.
Так нелепо - подорваться на мине
В день Победы... Но на всё Божья воля.
Внук привёз меня сюда на машине,
На последнее твоё, Прохор, поле.
Время штопало кривою иглою
Кровью залитые пашен рубашки...
Нынче травы зеленеют по пояс,
Где сходились с фрицем мы в рукопашной.
От осколков шрамы вылечив глиной,
На холмах сияют белые церкви,
В городах, где раньше стыли руины,
Возвышаются торговые центры.
Пролетели кобылицами годы...
Слышал - Сталина врагом объявили!..
То взрастают, то ветшают заводы...
А деревню, Прохор, мы развалили.
Лебедой позарастали подворья.
Мне смотреть на это, веришь, непросто...
Как сквозь пальцы утекает здоровье,
На погоду ноют раны и кости.
Но, хотя уже стакан вижу плохо,
Помню всех, с кем рядом шли мы в атаку.
Я сегодня за тебя выпью, Прохор.
За тебя, Грицько, Рустама и Ваху.
... Каждый год мы отмечаем Победу,
На парадах в ногу шествуя гордо...
Завелись в стране, однако, скинхеды,
С мутным взглядом шовинистов упёртых.
Но сияют и глазёнки подростков,
Утверждающих, что все люди - братья.
И мне очень верить хочется, Прохор,
Что фашизм в России... Нет!
Не прокатит !
Что не будет здесь кровавых пожарищ,
Артобстрелов, глаз испуганных детских.
Спи спокойно , боевой мой товарищ...
...Я тебе не расскажу о Донецке.
Плывут по н*** облака,
Внизу - леса, равнины, горы...
Моя Россия велика,
Бескрайни русские просторы.
В её кострах горит огонь
Казачьей вольницы намётов,
Рыдает шалая гармонь
В её простуженных широтах.
В острогах сердце сокруша,
Она свята, пусть не безгрешна.
У нас с ней общая душа,
Зарёй окутанная вешней.
Упрёки знаем наизусть,
Но лить потоки грязи - хватит!
Не говорите мне, что Русь
Шакальей стаи виноватей.
Способна ль мутная река
Испачкать бездны океана?..