Здесь пахнет болотом, и это не минус, а плюс.
Задумчивый блюз исполняют камыш и осока,
Но время жестоко ломает их хрупкий союз.
И падает снег, зарождаясь высОко-высОко.
Плесните на вынос холодной тоски ноября.
Тепла не осталось - вот это, действительно, минус.
Подняв якоря, устремляется мой «Наутилус»
В безмерную темень грядущего календаря.
Моя субмарина – мой радужный мыльный пузырь,
Исполненный грез, неумелых надежд и мечтаний,
Разлук и шатаний, и отблесков дальней грозы…
Но лучше пузырь, чем какой-нибудь резвый «Титаник»!
Зима на подходе, и это не минус, не плюс,
А попросту факт, он насущен, типичен и точен.
И, хочешь - не хочешь, я скоро уйду, утоплюсь
В белёсой волне непроглядной завьюженной ночи.
Я выйду на запах еще не замерзшей воды,
Где жалко и жутко зовет улетающих утка,
Где наши с тобою уже не отыщешь следы,
Где прошлое все предстает как нелепая шутка.
Там сыплются снеги из времени ветхой сумы,
И нас ожидает начало далекой дороги,
Плюс-минус зима, что уже обивает пороги….
Плюс новая жизнь как следствие новой зимы.
Итогом самоковыряний –
сакраментальное: «Не тронь!»
исток… и стока м-м… столько дряни.
- Пора проветривать. – Гудронь
и закатай рулоном толи
свой покосившийся чердак,
…ну и губу. Иной юдоли –
не предусмотрено.
Черта.
Расскажи мне как дарят цветы
И желанных годят у стекольца,
Как любви проходящей плоты
Заплетаются в брачные кольца.
И крылами пропащих сердец
Рассекают рутинности тину,
Абсорбируя жизни свинец
В филигранной души паутину.
Как шиповник роняет слезу,
Разбивая хрусталь на осколки,
Превращая любви бирюзу
В закалённые болью иголки.
Расскажи, чем рубцуют порез
Зараженного чувствами сердца,
В колыбели молочных желез
Не нашедшего сил обогреться.
Как бурлящую нервами ткань
Скинуть шалью проточной погодой
И свободою встретить январь,
Опостылевшей Сукой-Свободой...
Так хорошо быть тихой пристанью,
Куда большие корабли,
Устав от бурь и волн неистовых,
из дальних странствий подошли,
чтоб переждать и успокоиться,
доверясь сильным якорям,
и к новым бурям подготовиться
и неизведанным морям.
… Не видно блеска карнавального,
И стих вчерашний звон литавр,
Лишь шепчет гладь воды зеркальная,
Что сможешь отдохнуть, устав....
Люблю тебя - не знаю почему,
Хочу тебя - вот это уже проще.
Живу тобой - и снова не пойму,
Дышу тобой - не просто в общем...
Зову тебя - понятно для чего,
Звоню тебе - и голос слух ласкает.
Боюсь тебя - зачем ... не по уму,
Ищу тебя - душа в огне сгорает.
И ты ко мне - и телом и душой,
И ты меня - и ищешь и желаешь,
И ты мне часто говоришь, что твой,
И ты со мной о большем не мечтаешь...
По оленьему следу, по рысьему следу, по лисьей тропе
Я иду по судьбе и ее, как открытую книгу, читаю.
По оленьему следу, по рысьему следу, по лисьей тропе
Я к тебе долечу, добегу, добреду, доползу, домечтаю.
И меня не пугают ни черная злоба, ни злая корысть.
И не то, чтобы я уж какого-то очень крутого замеса:
Я бегущий олень, я степная лиса, я свирепая рысь,
А людская личина моя - это так, дымовая завеса.
Занимается ветер и листья уносит от белой зимы,
Словно машет рукою давно и навечно отставшему лету.
И уносит туманы, надежды уносит, уносит дымы.
И уводит, уводит, уводит меня по звериному следу.
Мне осталось недолго до встречи с тобой, дорогая моя.
Не об этом ли филин недавно так гулко и радостно ухал?
Я к тебе добегу, улыбнусь и скажу: - Ну, привет! Вот и я…
Ты лизнешь меня в морду и нежно укусишь за ухо.
Влюбиться до потери пульса,
До дрожи в области пупка,
До телефонного звонка
И глаз ритмических конвульсий,
До дребезжания сердец,
До копуляции инстинктов,
До капли смертной цианида
И осознать, что был слепец.
Всем оставаться на месте, не двигаться!
Скинуть цилиндры, плащи, даже шарфики!
Полу мужскому по слабым не тискаться!
Тише воды быть, используя навыки...
Батюшка-царь с оттопыренной мантией
В гости пожаловал (видется с искоса)
Вместе со всей королевскою мафией.
Ваше величество, накось и выкуси!
Где это видано, слыханно где это -
Царскую кровь всенародною пинтою?
Ваше величество, что ж это деется
Вечно вы кроетесь шкурною свитою!
Пулю вам в лоб расписать по-картёжному?
Или же яду плеснуть в чару с брагою?
Ваше величество, правда ведь, можно мне?
Станет охрана возиться с салагою?
Всем оставаться на месте, не двигаться.
Скинуть цилиндры и выпить за здравие.
Полу мужскому по слабым не тискаться.
Батюшка-царь довершил биографию...
А может наплевать? И выбить отпуск?..
Пройтись по трупам листьев... Никуда
Не торопясь. Домой. Затеять обыск
С голодным чемоданом. (До суда
Все вещи под замок - по шифоньерам.
Рубаху, щетку, бритву - на этап.)
Пожать, прощаясь, киевской Химере
По-дружески её двенадцать лап...
Рвануть куда-то в Крым! Три дня - продрыхнуть!
В три дня - пропить! ...Потом ходить на пляж, -
Искать друзей, - покусывая рыхлый
(Но с пивом - замечательный!) грильяж...
В воде схватить красавицу-простуду,
Похлюпывая носом - загорать,
Найти фигурку меж ленивых студней...
Неделю промотаться по горам...
Вернуться чуть печальным, но свободным
(Мобильник по дороге потерять),
Узнать, что дЖЭКи отключили воду,
А также кое-что о матерях.
"Ну что ж, - сказать, - останусь загорелым!"..
...Наутро обнаружить: сам - что мел,
А простыни с подушкой - почернели...
И белым негром - в штаты.
В свой отдел.
крик в роддоме:-это ,я!
молоко,кефир ,семья,
слезы-грезы,ползунки,
грусть и ревность,пауки,
(фу!какая гадость это!)
каша,лишняя котлета,
зеркало толстит ужасно,
бантик,ничего не ясно,
я-тупица,он-красавец,
я ему совсем не нравлюсь,
успеваемость на два,
как кружится голова,
и тошнит и все такое,
ничего теперь не скрою,
сигарета,вопли мамы,
ах,какой же ты упрямый,
кольца,поцелуй,развод,
говорила ж -идиот,
он и вся его родня,
я не вынесу и дня,
детский плач,любовь,ладошка,
ежик,черепаха,кошка,
детский сад,простуда,зоо,
все не так уж бестолково,
школа,техникум и внучка,
снова прописи,получка,
пенсия катит в глаза,
без любви прожить нельзя.