В КАНУН СЛАВНОЙ ГОДОВЩИНЫ И ВЕЛИКОГО ПОДВИГА НАШИХ ПРАЩУРОВ.
Сплошною белою стеной
Дым покрывал кровавый бой
Как будто бы земля стыдилась,
В кого здесь люди превратились.
И с каждым грохотом ядра,
Склонялись мёртвые тела.
И смрад идёт от тел горящих,
Вздымался в небо дым смердящий.
Куски оторванного тела,
В них кровь остынуть не успела.
И горы мёртвых тел лежали,
Живым на смерть ходить мешали.
В строю стоял проклятый мат,
" Что офицер!! ОПЯТЬ НАЗАД!!!!
Но офицер уже не слышал,
Он медленно к земле спадал,
Видать француз его достал.
Глаза его открыты были,
Но в теле жизнь его убили.
Французы снова счёт ведут,
Прямой наводкой на рядут.
И вот с соседнего полка
Бежит лихая голова
Он весь в грязи лицо в крови,
Махнул клинком и крикнул!ПЛИ!!!"
И сто стволов собравшись в груду,
Пальнули разом по французу.
И не успел фрацуз до счёта,
Когда его смела пехота.
А старики опять косятся,
Кричат в злобе " Мы будем драться!!!!"
Весь левый фланг сомкнул ряды,
А это значит жди беды.
Француз готовится рвануть,
Чтоб левый фланг перевернуть.
Французу надо торопиться,
За батарею рассплотиться,
И пушки в сторону сместить,
Прямой наводкой в РУССКИХ бить.
На батареях суета, все бегают туда сюда.
Сейчас начнётся смертный бой.
Здесь кровь на кровь пойдёт стеной.
Уже готовы фители и пушки ждут огонь и пли.
И вот настал тот смертный час,
Французам отдан был приказ.
Сам БАНОПАРТ сказал стрелять,
У РУССКИХ левый фланг убрать.
На РУССКОМ фланге тишина,
Все тоже ждут приказ огня.
А в главной ставке оживленье,
КУТУЗОВ смотрит на сраженье.
Из горла сердце вылетает,
Ну почему он не стреляет.
И вот сверкающий клинок,
Взметнулся в небо сколько мог.
И наступила тишина,
Всё пелена заволокла.
Опередил он фители.
ВЛАДИМИР сильно крикнул " ПЛИ!!!"
Сначало тихо потом боле,
И расскатилося по полю.
Французам фланги прорвала не победимое " УРА!!!!!"
Какой-то важный генерал,
КУТУЗОВУ тогда сказал.
" Они не должне наступать?"
КУТУЗОВ прокричал " МОЛЧАТЬ!!!!!"
Он с табуретки тихо встал
Рукой махнул и закричал.
" Ну сколько можно отступать!!!
Пора француза приунять
Пускай хоть душу отведут,
Ото в окопах вши зажрут"
Француз не шёл на штыковую,
Он знал что эту лобовую,
Ему уже не одолеть,
Когда УРА идёт на смерть.
Бил барабан свирель играла,
Ядро со свистом пролетало,
Уланы пьяные неслись,
Туда где фланги прорвались.
Взметнулось знамя на ветру,
Мы взяли эту высоту.
Французы в первый раз узнали,
Когда им правый фланг прорвали,
Что РУССКИЙ штык возьмёт с полна,
С непобедимого врага.
Французы спешно отходили,
В полях уборка сбор трубили.
Кто ранен был тех относили,
Убитых в поле хоронили.
А тот кто поднял два полка,
Нашли потом едва дыша.
Смертельно ранен и кантужен,
Лежал в кровавой грязной луже.
Он саблю пальцами зажал,
Что фельдшер их едва разжал
***предварительные итоги встречи в верхах
Навеяно - ТВ
******
…Смотрю в экран: там мчится в море катер,
О рыбной ловле мощный репортаж…
«Ход встреч в верхах…» - тут я встаю с кровати:
От Сильных Мира по ТВ – кураж!..
………………
…Он - капитан, подарок моря, глыба!
Буш лично вёз сквозь шторм своих гостей,
И «наши» выловили метр с лишним – рыбу,
И рыба оказалась без костей!
…На рАнчо иль ранчО – не в этом дело,
Короче, на семейной даче – Буш
И папа-Буш встречали наших смело,
И на гармони Буш исполнил туш!
Немало дружбы было, смеха и сюрпризов,
Буш смог две фразы смело увязать…
На белый танец пригласила Кондолиза,
Ну, как госсекретарше отказать?
Договорились: мы – хорошие ребята!
Олимпиаду «сочную» хотим!
Нам в Антарктиду бы отправить НАТу!
Наш Фонд Резервный оставляем им…
Москва, спалённая пожаром и недаром –
Уже немыслимо ушла вперёд!
Поставим-ка в Нью-Йорке и Москве радары –
И злая «террорИзма» – не пройдёт!
…Когда же заиграли балалайки,
Буш посмотрел простецки, но хитрО:
«Побалуйтесь ещё маленько, зайки,
Мы всё же разместим в Европе ПРО!
………………
Я стал смотреть, как в мяч играет Родик,
И тупо думал, глядя на стакан:
А что же будет, скажем,… через годик?
И не придумал… Экий я болван!
Свинцово-сизый опустился вечер,
Как плед, волнительно, на плечи пал –
Порывистый и вольный байкер-ветер,
Косуху в кронах гибких разбросал.
Задушен воздух, паром обнимает
И госпожи грозы уж поступь раздается,
Она корону величаво поправляет,
А молнии ее, готовы спорить с солнцем!
Напав, Бродяга-ветер раскачал березы,
Играя серебристой тополя листвой, –
В холодный ком сбивая капли-слёзы,
Он так галантно провожал меня домой...
Вокруг кружил, небрежно подгоняя,
Доверчиво ласкал мои под юбкой ноги,
Шептал, что знает, где ворота Рая
И путь откроет, что скрывал от многих.
Он искушенно волосы мне путал,
Касался шеи, губ... и на руках кружил...
Твердил: «моя!», и что, что рвусь к кому-то,
Напором ласковым своим приворожил.
Сдалась почти, поверила, открылась,
Он чуть отвлекся на мгновение одно,
И я ушла... Гроза уже бесилась...,
И бился ветер – ветками, в окно...
А кто не сдох еще – пусть выйдет в середину!
А кто еще живой – пусть выпьет "на коня"
За тех товарищей, кому стреляли в спину
И волокли этапами по лагерям.
И ярлыки цепляли им врагов народа
Реальные народные враги.
Сталин, Маленков, Ежов, Ягода -
Не отдали до конца долги.
Разговор о Берии отдельный:
Выл в подвале открестясь от всех.
Лег затылком под огонь прицельный.
Сдох, как падаль, а не человек
Революция – для мира благо!
Партия – для мира благодать!
От Алдана и до «Востсиблага»
Лозунг этот стали извращать.
«Якутзолото» в бушлат оденем.
Сапогами застучит «Дальстрой».
Были люди, а теперь лишь тени,
Сданы в рабство партии родной.
Срок ползет, как мертвая улитка.
Четвертак – доверчивым цена.
«Караллаг», Кузбасс, «Сиблаг», Магнитка.
Крепнет день за днем моя страна.
А в далеких лагерных бараках
Вертухай и вождь, и господин.
Тем, кто выжил в бешеных атаках
И идя сквозь трупы, брал Берлин.
Кто-то оклеветан и оплеван.
У кого-то в прошлом был грешок.
Кто-то ленинизма плохо знал основы.
Кто-то взял колхозный колосок.
Лагеря полнеют год от года,
Но НКВД не сбавит шаг.
Мало посадил – сам враг народа!
Отправляйся на «курорт» в ГУЛАГ.
Зря свой партбилет в ладонях тискал.
От всех благ и льгот ты так далек.
Ждут тебя объятия Норильска
И другой, но тоже спецпаек.
За баланду скажешь ты «спасибо»
Партии и Сталину-отцу.
И чем больше крепнет мощь Турксиба,
Тем быстрее срок идет к концу.
Под кроваво – красной сенью флага
Им там не давали ордена.
Кровь в бетон вливали зэки из «Бамлага»
И не отставала Фергана.
Подадут в Кремль на закусь паштет,
А рецепт его прост и смешон:
Фарш из зэков, попавших в Тайшет,
А приправы прислал «Волгодон».
Воркута шлет из крови вино,
А коньяк, настоявшийся в слезах,
Колыма с «Якутлагом» решила давно
Отпускать в неумеренных дозах.....
Над страною зима. Город снегом укрыт.
Те года, до сих пор в горле комом.
Каждый был сам себе путешественник-гид
По ГУЛАГовским тюрьмам и зонам.
Каждый знал и молчал, но в рулетку игра,
Доведет потихоньку до пули.
Для Кремлевской братвы все мы лишь фраера,
Те, что воз их под горку тянули.
Уголовникам легче – им зона как дом.
Вор навеки с тюрьмой обрученный.
Джугашвили ведь тоже ходил с тем клеймом,
Так как сам был политзаключенный.
Только так объяснить его можно заскок,
Что опутал страну всю в колючку.
И Дзержинский, и Ленин тянули свой срок,
Ну, а чем же вы граждане, лучше?
Отсидеть не беда – новоявленный стиль.
От вождей перенятая мода.
Перспективы лишь две: в лагеря иль в утиль.
Выбор лишь за тобой враг народа!
Божественна рука и дивны звуки,
Что извлекаются тобой. О муза!
Чредой аккордов вдаль несущих
На волнах неги и веселья.
Рекою льются ароматы,
Чревоугодию угодны.
Пьянит, дурманит, обещает
Вкушу я все, что ты даруешь
О ты, вселенская царица!
Ты восседаешь как на троне
В цветах, увиты ими шея, руки,
А на челе горят узоры
Твоей волшебной диадемы,
Глаза как яхонты, ланиты
Как розы лепестки игривы,
Ты песнь слагаешь утром ранним
К обеду звоном раздается
Жемчужный голос, и к молитве
Мои ладони вмиг сомкнуты.
А вечер тронет душу всплеском
Морской волны вздохнувшей сонно,
И ночь вся бархатом увита
Мерцают звездные лампады,
Твой голос стих в дороге млечной
Видны глаза, полусомкнуты.
Ресницы, дрожь их обегает
Как будто ждет неторопливо
Прикосновения украдкой.
То дремлет муза пробуждения
Перед зарей и ярким светом.
Зациклен мультик за окном,
И режиссеры
Довольные расслабили умы.
Старушка бедная с ухмылкой невеселой
Долдонит роль, и с нею вместе - мы.
Готовьте мелочь! Выньте проездные!
Стотысячное с выходом на бис.
Спешат машины. Сами все козлы вы.
Троллейбусу чихать на ваш каприз.
Упитанный зайчонок с банкой пива
Глотает слюни, вперившись в лису.
Случайный волк лениво красной ксивой
Означил власть в общественном лесу.
Шатает на колдобинах народец.
Копытами отдавливают лапы.
В шипением наполненный колодец
Ныряют, ежась, сонные растяпы.
Вечерний зал, уставшие герои.
Зверей заждались пьяные ловцы.
Когда-нибудь и студию накроют
За нравственность угрюмые борцы.
Смеются титры на заляпанных заборах,
За ними зрители высиживают жир.
Я слышу, ластик вновь вышептывает шорох, -
В запретной зоне вышел пассажир.
Граница кадра. Чуткая растяжка.
Зациклен старый мультик за окном.
Очерчена углем многоэтажка.
В холодный мел вмерзает нищий гном.
Не боюсь тебя старенье только время не спеши.
И придёт комне прозренье пробуждение души.
Время тоже возрастное придёт, побудет и уйдёт.
Как человек в трёх эпостасях родится, поживёт, умрёт.
И на гробницах фараонов и замечательных людей.
Ложится пыль трёхслоёным зхом дела давно минувших дней
И не желайте мне столетий и не желайте мне добра
Всё это ваше пустословье. Всё это в жизни суета.
Куда иду? Не ваше дело. О чём я думаю сейчас?
Молитву БОГУсочиняю как буд-то бы в последний раз.
Двое неспящих сидели в ночи.
Чайник свистящий стоял на печи.
Двое непьющих и зря некурящих
трафик сжигали вообще негорящий,
клаву топтали бесшумно, безбрежно,
воображенье лелеяли нежно,
воображенье лелеяли нужно.
Мысли поток вытекал ненатужно...
Чтобы друг друга с ума не свести,
чайник, по дружбе, хоть ты не свисти!
03.07.
Он покусился на невозможное – решил написать картину «Море». Это должна была быть не просто картина, это должна была быть точная копия живого моря со всем его многообразием красок и форм жизни. Повторение неповторимого – задача выше человеческих сил, но человек не был слаб духом. Он знал, что для осуществления его мечты недостаточно одной человеческой жизни, но рядом подрастал сын-помощник, и человек надеялся, что уж сыну-то наверняка удастся завершить задуманное. Работа если и не закипела, то продолжалась весьма и весьма настойчиво; за долгие напряжённые годы очень многое человеку удалось сделать, полотно века постепенно заполнялось и всё больше приобретало реальные черты настоящего моря – многочисленные доброжелатели открыто, а недоброжелатели втайне просто поражались поразительному сходству, даже самые отъявленные придиры не могли сразу заметить отличия. Но и оставалось ещё сделать очень многое, а время брало своё. Настал тот злосчастный миг, когда рука над мольбертом дрогнула, а сердце человека остановилось… Траурные мероприятия отняли несколько драгоценных дней. Но высыхают не только реки, высыхают и слёзы. Как-то прекрасным утром повзрослевший сын зашёл в мастерскую отца и осмотрел незавершённое полотно. В голове сына созревал грандиозный план – он решил написать картину «Лес»…
***
Ах, Говард, милый, может ты и прав –
Смеясь над тем, над, чем иные плачут.
Вправляя матом, как заправский костоправ
Душевный вывих. Мало ль это значит?
Поэты разные нужны. И может быть
Колпак шута достойнее короны,
Которую себе желают водрузить
Иные мэтры и почтенные матроны.
Не ради пошлости, а ради шутовства
Пиши-ка Говард матерные оды.
Ну, кто, скажи мне против естества?
Кто против проявления Природы?
Идиоты в ряд голова к голове.
Уши торчат и еще кое-что.
Ну какое дело до всего это мне?
Кто я?
Кто?
Конь в пальто!
Причем в кожаном.
Финском.
А может в английском?
А может и не в пальто.
А может вовсе и не конь.
Одним словом – лошадь.
Выведите меня на площадь!
Показывайте на меня пальцем !
Средним!
Вредина, вредина, вредина.
А я не вредина.
Я нормальный ненормальный.
И все во мне ненормально.
Аномально, анально, астрально.
Астра ль, но?
Хочу так. Так хочу!
Чу!
Редкая птица долетит…
Если она редкая…
Редкая вредина.
Я не долечу.
Я не до лечу!
Чу!
Чу-шь. Чушь.
Чу-ши. В переводе с китайского – любящий камень.
Я камень.
За пазухой.
Не держу.
Ржу.
Я конь в пальто, могу поржать.
Мне говорят: не ржи.
Во ржи. И нигде не ржи.
Язык попридержи.
Вжик!
И нет языка.
В прихожей шёпот старых ног
В ботинках на тугой резине -
Вернулся с рейда мой ходок
По канцелярским магазинам,
С винтом у дальних пересылок
Набрякший истиной простой,
Прибитой синевой прожилок
Над чёрным драповым пальто.
Презрев навеки хлебный квас,
Разложит на столе приборы
И восемнадцатый рассказ
Напишет про меня в Контору.
Когда наш голубой вагон
Тряхнуло вдруг под Карабахом
То кородин почаще он
Стал кап-кап-кап на белый сахар,
На власти тявкать - моветон,
Но лифт сломался... был уж старый...
Как альпинист восходит он
С двумя узлами стеклотары
И по короткому рублю
В холодный сумрак покаянья
Сползает... Я ему налью...
Но выпить вместе нет желанья.
От мата – плевок до примата,
Когда что ни слово, то «***»
Съедает великий, богатый
Язык словно мерзкая тля.
Деды перед битвой бранили,
Во время и после – врагов.
И бранное поле от гнили
Стервятники чистили вновь.
Ругательство – вовсе не мячик.
Ругательство – клич боевой.
И, если не жить, а «***чить»,
То век враждовать с головой.
Уместно ли «крепкое» слово
Средь женщин, подростков, детей?
Казалось, не думалось злого,
Но рвется из уст воробей.
Поступком питается слово.
Банальнее истины нет.
Ведь нам же не сделать такого,
Что выкинет псих-пациент!
Язык – это наша душа,
И разум, и совесть, и честь.
Но если в них черви кишат,
Какую несешь миру весть?
Свободу больной головы
И гласность похабную хамства
Придумали точно не вы.
С Невы расстреляли мы рабство!
Кромсают слова-палачи
По части из речи – тебя.
Зияние ран – залечи!
Побуквенно ж и з н ь
Возлюбя.
Любовь! Как много в этом дивном ...
Kurskiy
2008-02-28 Матерные
Мужские женщины не в моде
Ирэн
2008-02-28 Ироничные стихи
Сталин и Ленин
вацлав нерождественс
2008-02-28 Шуточные стихи
Медведю, видимо, и самому не сла ...
Николай Суденко
2008-02-28 Шуточные стихи
Батрак и хозяин
Иван Тисседо
2008-02-28 Шуточные стихи
Президентом быть весьма опасно.. ...
Николай Суденко
2008-02-28 Шуточные стихи
Приметы.
MAA2
2008-02-28 Шуточные стихи
Тортометатель
Злой шутник
2008-02-28 Шуточные стихи