Почитал Вознесенского. Меж шедевров хватает рытвин.
Решил и сам написать в таком же ломаном ритме.
Шедевров не обещаю. Это занятие не простое.
С ритмом проще: ломать - не строить!
А если рытвины выстроить в череду, то выйдет траншея
Или ров заградительный возле замка Кощея.
Замок этот у нечисти – вроде военного штаба.
А ров ли, траншея - дело пропорций или масштаба.
Дефекты смысла в фортификации играют особую роль -
Это уже не рытвины, это ямы иного порядка.
Поэзия – просто игра в слова. Но жизнь не бывает игрой.
Равна ли жизни поэзия? Вот ведь загадка…
Вознесенского дрючили за формализм. И поделом! -
Натворил безобразий в поэзии, как некто своим помелом!
Да еще и платок этот вечный, сомнительный, шейный…
А ему хоть бы хны. Гениальность – цветок не оранжерейный.
Что ж до нечисти, с ней у него что-то вроде альянса,
Что-то вроде того виртуозного скрипача – итальянца:
Звуки слов преломляются в Вечности и прилетают обратно.
И понимаешь, физически это не-ве-ро-ят-но!
Вот, я вижу его: он сегодня бронхитит натужно,
В переделкинском округе перемещаясь согбенно.
И кашлем его наполняется небо, как шарик воздушный…
Равна ли поэзии жизнь? Да, несомненно.
- Здравствуйте! Я по объявлению, - почти внятно булькнул новый серенький домофон в квартиру, где жил поэт и холостяк Иван Донских.
Через минуту полутёмная прихожая поэта осветилась всеми пыльными закутами и галошами.
- Это Вы продаёте квартиру? - ангельским голоском спросила синеглазо-жгучая брюнетка.
- Муза! - обожгло Ивана от лысины до сандалий...
- ... я люблю вас, Муза!!! - выдохнул Донских через час, когда родная речь вернулась к нему, - Берите квартиру даром, только разрешите мне остаться подле вас. Я буду, как моль, жить в платяном шкафу. Любимая, ведь вы не откажите мне в такой мелочи, правда?..
Теперь примолкнуть настала очередь «музы».
- На психа вроде бы не похож, а там кто его знает... Может лучше уйти пока не поздно? - лихорадочно думала брюнетка, подливая синеву своих глаз в быстро пустеющие фужеры шампанского.
- Я люблю вас, Муза! - резко вставая и готовя объятия, прервал её сомнения Ваня.
- О, нет! - испугалась девица. - Когда поэт любит, он... летает.
Иван оторвался от пола и лёг на потолок, развязывая галстук.
- Стань моей, любимая! - галстук красной змейкой упал на голые коленки обалдевшей синеглазки.
- Но... это ещё не любовь, от настоящей любви сохнут.
Донских грохнулся на диван и усох до размеров первоклассника.
- О, как хочу я тебя! - радостно пробасил малолетка.
- Но и это ещё не всё, - не сдавалась Муза. - От любви горят.
Парнишка алчно блеснул глазами и окутался дымом, из которого вырывались язычки любовного огня.
- Да кто ж так горит? - рассердилась, вошедшая во вкус, брюнетка. - На таком огне любовь никогда не вскипит!
- Муза! - только и успел вскрикнуть поэт, мгновенно превращаясь в пепел...
- Лох, - чихая, поморщилась Муза, стряхивая прах поэта в ведёрко для мусора.
Разгорается заря, всполохи костра,
что несёт им новый день с раннего утра?
Снова слёзы, муки, боль, жалобные крики!
Может Алиби? Скорей новые улИки!
Где-то булькает смола, острый запах серы,
здесь собрали всех кто жил нЕкогда без веры,
веры в силу доброты, в чистоту морали,
в то, на что за той "чертой" все они плевали,
наставляет здесь Господь своих грешных чад,
потому что Высший Суд безусловно - АД!
Наблюдая за планетой с высоты,
Композитор ВОДОЛЕЙ (в угоду нам)
Превращает тучи в нотные листы,
Расставляя ноты-капли по местам.
Для чего? Да чтобы наигрыш-поток,
Переписанный в тональность ФА-диез,
Покидая темно-серый потолок,
Уносил с собою музыку небес.
Только, вот беда - гармония дождя
Не обходит нотный стан из проводов,
И, добавленной линейки не найдя,
По стеклу стучат обиженные ДО.
Партитура сразу сводится на "нет";
(Зря писал ее маэстро ВОДОЛЕЙ)...
Так не в этом ли и кроется секрет
Безысходности в мелодии дождей?
Делается это примерно так: мошенник после плотного обеда хватает в лапки фотоаппарат ( вероятнее всего цифровой, ибо мошенники любят использовать достижения технического прогресса ) и идет куда глаза глядят. Скажем, на Старый Арбат. Возле пивной мошенник встречает Брюса Уиллиса, тот имеет обыкновение толочься там в это время.
-Здорово, Брюс Уиллис! –говорит мошенник, шустренько снимает кинозвезду и дает деру из опасения получить пивной кружкой по голове. Путь его лежит домой. Если камера цифровая, то мошенничек сразу сбрасывает изображение на компьютер или же идет более привычным сусанинским путем: проявка, печать, сканирование. Но это только если он отсталый и недалекий мошенник. Так или иначе, но крайне недовольный Брюс Уиллис сидит внутри компьютера и не слишком любезно интересуется за каким, собственно, хреном его запихнули туды без спросу.
-Сиди тихо, Брюс Уиллис, а то сотру, -рявкает мошенник и открывает Photoshop ( или аналогичную программу коих нынче вагон и маленькая тележка ). Photoshop-ными средствами он прогоняет Брюса Уиллиса вместе с пивной кружкой через фильтр имитирующий масляную или еще какую живопись. Испортив слегка фотографию, но оставив вполне узнаваемым носителя пивной кружки, он распечатывает полученный шедевр на здоровенном и дорогущем лазерном принтере ( понятное дело цветном –мошенник нынче с претензиями и чб не по нем ) , крепится на картон, покрывается лачком, помещается в рамочку и втюхивается каким-нибудь лохам за приличную сумму как оригинальное живописное полотно. Надо ведь как-то расплачиваться за дорогую технику купленную в кредит у другого жулья.
Я ничегошеньки не придумал. Недавно по каналу "Культура" показывали одного из этих живо-песцов, причем всерьез называли его "крупной новой надеждой отечественного изобразительного искусства". Напрашивается фраза из известного фильма:
-Киса, я давно хотел спросить вас как художник художника: вы рисовать умеете?
О, муза, муза!
Шальная, непостоянная подруга!
Все реже и второстепено окрыляешь.
Вот угораздило ж тебя родиться теткой.
А женской дружбы не бывает.
Была бы ты мужчиной!
Ну тогда другое дело.
Эх, закрутила б я с тобой роман!
И записалось сразу б и запелось...
А так... Лишь получаю по мордАм(((
В Воскресение Христа вспоминаю строфы:
Очень много на земле есть священных мест,
Но начало и конец - лишь одна Голгофа,
Та, где Богочеловек восходил на крест.
Кто оценит, кто поймёт, кто предложит меру,
За которую себя выдать на убой
Поразмысли и представь – Он страдал за веру
И пошёл на это всё ради нас с тобой.
Если думаю о нём – мне конечно стыдно,
Нашу «праведность» воспеть – нет приличных слов
Слава Богу, Он воскрес – было бы обидно,
Что погиб Такой Мужик из-за нас козлов.
Поздравляю, друзья, с самым светлым праздником.
Желаю счастья, здоровья и хороших свершений
всем Вам, друзья!
И конечно же,новых прекрасных произведений.
Ваш Марк Меламед.
Владимиру Викторовичу Духовникову – другу и учителю…
Не годами мы мудрей,
А потерями друзей…
Сегодня день у нас особый –
Сегодня День Рожденья Вовы!
Все собрались – родня, друзья...
Поздравить все хотят тебя!
Накрытый стол. Разлита водка.
Ну, с Днем Рожденья тебя, Вовка!
С тобой мы, Вовк, исколесили
В командировках пол-России…
Смоленск, Кап.Яр, Владикавказ –
Все рады были видеть нас!
А наши подвиги на Эмбе...?! –
Метель и… тяжкое похмелье… –
Вчера ведь отмечали мы
Рождение твоей жены…
- Володь! А может, отдохнем?
- Да нет, ребята, все ж пойдем!
И шли мы за тобою вслед,
Собой протаптывая снег…!
Володь, мы шли не за награды –
Сказал ты “надо”, значит, надо!
А как мы, Вовка, отдыхали! –
Забудешь это все едва ли…!
А наш напиток «Сапожок»? –
С соляркой спирта запашок,
“Над перегонкою которого
Ученые ломались головы…”?
А Ашулук ты помнишь, Вова?
“Нам не увидеть вновь такого!
Есть что нам детям рассказать!
Спокойно можно умирать…”
Слова твои – слова пророка…
Жаль, были сказаны до срока…
Володь, твое мы держим знамя!
Ты далеко, но все ж ты с нами...!
Сегодня день у нас особый –
Сегодня День Рожденья Вовы!
Все собрались – родня, друзья...
Все собрались…, но нет тебя…
Накрытый стол. Разлита водка.
Зачем ушел от нас ты, Вовка?!
Распрямится к вечеру смятая травинка.
Нету горя вечного. Есть судьба – пылинка.
Дунет ветер – полбеды, - так промочит ливень.
Солнце кличешь из воды: «Просуши нам нивы!»
Брызнет лучиком в народ, - не сотрёшь веснушки.
Льётся с неба рыжий мёд – подставляйте кружки!
Хватит щедрым, хватит жадным, бедным и богатым.
Всем, чтоб не было досадно, - жёлтые заплаты.
Распрямятся к вечеру согнутые спины,
Руки поиссЕчены, а глаза в морщинах
Солнышком наполнены со слезинкой ветреной.
Ветерок – на полдники, а землёй – обедаем.
Горевать всё некогда – дети да заботы.
Травушки нам лекари да ещё работа.
Ничего, что рученьки колосом исколоты.
На земле тот мученик, кто и с хлебом голоден.
Уезжают друзья.
Лишь они, а хотелось бы - вместе.
Без ответа вопрос,
И пожатье последнее рук.
И грустят поезда,
И слагают печальные песни
В перестуке колес
По железным дорогам разлук.
И грустят самолеты,
И крыльями чертят на звездах
То ли слово "прощай",
То ли номер - звони и пиши...
Уезжают друзья,
Выходя на другой перекресток,
На котором опять
Надо будет им что-то решить.
Их в других городах
Ждут какие-то новые судьбы.
Без прощаний - нет встреч,
И навечно быть вместе нельзя.
Все понятно без слов,
Но, наверно, никто не осудит
Эти слезы, когда
Навсегда
уезжают друзья.