- …не бойся! Эти «кобры»,
всего лишь, танец рук
над озером.
Я – добрый.
Хотя, легко, мой друг,
прослыть безумцем. Паче,
когда в огне юдоль.
Чье имя носишь, мальчик?
- Адольфа…
Я – Адольф.
- …ловец всегда некстати -
проклятием чреват…
Ты слышал о Пилате?
- Да, слышал, гер Пилат.
- Смотри на руки эти,
они белы, как соль.
Ты кто? Ты – не ответил…
- Из Линца я. Адольф.
- …так разве мало – трижды
рабов своих просить
о Боге. Я унижен
и обеcкровлен сим.
Но вымыть руки – рАвно
блюсти Его завет…
- Мне папочка недавно
Сказал, что Бога нет.
- …ты слышишь, эти стуки -
Еще нужны кресты.
Он есть!
Но эти руки
немыслимо чисты.
Я жду, когда ты спросишь:
«А кто же виноват?»…
Ты, дОлжно быть, Иосиф?
- Я - Гитлер, гер Пилат!
-…не избежал идеи -
и век меня настиг:
проклятье иудеев
приходится нести...
И каждый выход в люди
предательством объят.
Запомни: враг - в иуде!
- Запомню, гер Пилат.
*Mentoris (лат.) - наставник.
*Существует легенда, что Пилата после смерти не приняли воды Тибра. Его пытались сбросить в кратер Везувия, но что-то и там помешало, и лишь в бездонном альпийском озере его тело нашло упокоение. Легенда жива и сегодня - римского прокуратора Понтия Пилата можно встретить в Швейцарских Альпах. В Великую пятницу, кто-то видит в туманной дымке руки над озером, другие - как облаченный в багровую тогу, он появляется у озера и моет, и моет свои руки, и показывает их всем - на них нет крови Спасителя… И повторяет: «Я невинен в крови Праведного сего…»
Мама заболела всерьёз, надолго, и жизнь моя превратилась в топтание вокруг её постели, плиты, унитаза, ванной, поликлиник и аптек. А были ещё папа, жи Читать дальше >>
Железный характер, железные нервы,
Холодный стальной немигающий взгляд.
На рейс самолета пятьсот тридцать первый
Его пропускать, хоть убей, не хотят.
Металл слышен в голосе: "Что же мне делать?
Мне срочно лететь надо в город Мадрид!"
Остались носки и трусы лишь на теле,
Но "рамка" по прежнему, сука, звенит.
И тут заиграл телефон где-то в брюках.
Подали ему, он стоит и молчит.
Оттуда доносятся голоса звуки.
В секунду мужчины меняется вид:
Глаза заблестели и теплые слезы
Бегут по лицу. Он закрыл телефон:
"Она умерла...Обратились мы поздно...
Звонил её врач, то ли дон, то ли фон..."
"Скорей, пассажир, две минуты осталось!
А то улетит самолёт на Мадрид..."
Оделся, закрыл свои сумки устало,
Пошёл через "рамку", а та не звенит...
Голос крови, глубинный, как море…
Сколько их, этих самых кровей,
Что от века никак недоспорят,
Чья главнее и чья голубей?
Но когда хворь потребует пищи,
Мы, у жизни застыв на краю,
Никакой другой крови не ищем,
Ищем только лишь группу свою.
Без неё все надежды пустые,
Не воспрянет, хоть плачь, естество.
Ну, а групп, как мы знаем, четыре,
В целом мире четыре, всего.
Любить – от того, с кем в пути
Однажды пришлось повстречаться,
Всю жизнь собираться уйти,
Да так никогда не собраться.
Ведь знаешь ты сердцем, умом
(И это, как многие гири), −
С ним плохо, вернее, дурдом,
Но было бы хуже с другими.
Вдруг скажешь в сердцах: «Чтоб ты сдох!»
(Вот так допечет, окаянный),
А сляжет, совсем занемог,
И с ним уж готовишься в яму.
Любимый тот, с кем по ночам
Постель превращается в ложе,
Изменишь кому невзначай,
И совесть в отместку загложет.
В кармане ствол, на шее цацки - встречай хозяина, Москва! И вы одеты по-пацански, во рту пацанские слова, в барсетке шалые дензнаки неосязаемой цены… Не пасюки и не пацаки, вы соль России – пацаны. Чужой повязанные кровью уже с отроческих годов - лихие парни Подмосковья и отдаленных городов. Легко хватающие пушку. Разбой зовущие игрой. Еще - грызущие горбушку, уже – с горбушевой икрой. Приноровившиеся к лаю, ментам, и нарам, и судам. Предпочитающие стаю иным общественным стадам. Что вы читали? Безусловно - УК (отдельные слова). Страной взращенные любовно на пароксизмах «Дома-2» - он в обескниженных каморках не пощадил ни одного… И вы созрели по задворкам, и вот – пришли… А для чего? Поляна занята! Плечисты ее прибравшие братки. Придется вам ее зачистить - ходить под ними не с руки. И вы собьетесь и сплотитесь, чтоб отоварить «по рогам», и ни обиды не простите своим безжалостным врагам - в ущерб бюджету и здоровью, в души кромешной темноте. И полстраны зальете кровью, как в сериалах ТНТ…
Пройдут года. Кто уцелели, нарубят жирного бабла и, наконец, достигнув цели, начнут легальные дела. Приобретут мандат и статус, и государственную стать, и будут ставить депутатов, и прокуроров крышевать. Но иногда, в конце недели, когда стихают шум и гам, начнут листать Маккиавели - читать (местами, по слогам), мечтать о небе или саде, куда возможно и без виз. И наваяют на фасаде о чести, доблести девиз. И напоследок, сверх программы, уже у жизни на краю, пойдут усердно строить храмы, чтоб душу выбелить свою. Но – не взлетается чего-то: земля кровава и жирна, и держит плотно, как болото, всех оступившихся она. Не оторваться даже с мясом – вы в ней по горло, как в петле. Взлетает тот, кто не привязан баблом и цацками к земле. И отступные миллионы не отвратят повестку в ад, и на земле горько-соленой не вырастает дивный сад.
При телевизионном обсуждении кандидатуры Александра Сергеевича Пушкина в качестве Имени России телезащитники дружно рассыпались в заслуженных и незаслуженных Поэтом похвалах, а Виктор Степанович Черномырдин патетически произнёс:
- Может быть, новый Пушкин смотрит сейчас телевизор? Пушкин, ты нужен России! Приди!
У меня возникли вопросы: Почему сегодня России понадобился именно Пушкин? Нынешний Пушкин – кто он? Зачем нам Пушкин сегодня? Итак:
1. Почему именно Пушкин?
Для ответа на этот вопрос я распределил по ролевым группам 12 кандидатов из 500, за которых было подано наибольшее число голосов при ВСЕНАРОДНОМ голосовании. Вот что у меня получилось:
Вожди - Иван Грозный, Пётр I, Екатерина II, Александр II, Ленин, Сталин;
Герои - Александр Невский, Суворов;
Творцы - Пушкин, Достоевский;
Умники и умницы - Менделеев, Столыпин.
И всё!
Почему же именно эти ролевые лидеры более иных нужны народу? История Земли – история порабощений. Люди генетически привыкли подчиняться, соглашаться, поклоняться. В этом была гарантия личного выживания. Чинопочитание – реалия и нашей сегодняшней жизни. Без героизма и патриотизма НАРОД не сохранил бы себя среди иных народов. Творцы всегда указывали нам-дуракам КУДА ИДТИ, а умники и умницы «мостили дороги».
Почему именно этих Творцов выделил НАРОД среди прочих? Ни одного композитора, художника, публициста, историка. Думаю, потому что для народа СЛОВО ВАЖНЕЕ ЗВУКА И ОБРАЗА, а ЧУВСТВО ВАЖНЕЕ ЗНАНИЯ.
А почему именно этих мастеров русской словесности выбрал народ? Об этом много и правильно говорили телезащитники. Добавлю, на мой взгляд, главное, точно сформулированное Гориным: « - Барон Мюнхгаузен ценен не тем, летал или не летал, а тем, что не врёт.» Даже когда рассказывает сказки (СМ). Писатель, а тем более Поэт, который пишет для себя тогда, когда не может молчать, не врёт сам себе. Читатель это чувствует. Для него Произведение Литературы – островок правды в океане окружающей его лжи. А если мнение Автора в большинстве жизненных ситуаций совпадает с мнением народа, если правда Автора близка правде народа, как в случае Пушкина, островок вырастает до размеров континента, а Поэт (Писатель) становится народным.
Пушкин был плодовит и многогранен. Он совпал с народом на очень высокий процент и заполнил своей правдой более одной шестой части мировой культуры. Вот почему Пушкин – наше ВСЁ!
2. Кто он - нынешний Пушкин?
Нельзя мерить Пушкина мерками сегодняшнего дня. Для своего времени он был одновременно известен и неизвестен, понятен и непонятен, прав и неправ, велик и смешон, всеобъемлющ и романтичен, проникновенен и наивен, изыскан и хамоват. Его любили и презирали, боготворили и ненавидели. Он знал историю прошлых веков и увлекался новинками современности. Он был НЕСОВЕРШЕНЕН, ПРОТИВОРЕЧИВ и этим ЧЕЛОВЕЧЕН.
Нельзя мерить сегодняшних Поэтов меркой Пушкина. Наш мир иной. Он быстрее, жёстче, рациональнее, меркантильнее. Мы понимаем с полунамёка то, что два века назад надо было разжёвывать. Нам некогда рассусоливать. Для ускорения понимания мы одновременно бьём по всем органам чувств и по подсознанию.
Кто же он – нынешний Пушкин? Где его искать? Не стану утверждать насчёт континентов, но острова и материки плавали вокруг нас в ближайшем прошлом, плавают и сейчас. Умеем ли мы разглядеть их, оценить и признать при жизни их правоту и величие? Судьбы Сергея Есенина, Михаила Булгакова, Василия Шукшина, Владимира Высоцкого говорят об обратном.
А если сегодня судьба нос к носу столкнёт нас с new-Пушкиным, узнаем ли мы его? Простим ли ему его несовершенство и противоречивость? Полюбим ли? Не убоимся ли признать его правду выше своей? При том, что широту и глубину его мыслей понять сразу смогут не все. И будет он неказист. И вроде бы не очень русский. И не вождь. И не умник. И не герой.
Вам всё ещё хочется нового Пушкина? Тогда перечитывайте пьесы Евгения Шварца и Григория Горина, слушайте монологи Михаила Жванецкого и Михаила Задорнова, пойте песни Леонида Дербенёва и Тимура Шаова.
3. Зачем нам сегодня Пушкин?
Ну нашли мы его. Что дальше? Молиться на него станем? Или детей им пугать? Если ОН есть, надо же с этим что-то делать!
Пушкину повезло. Его продюсировал лично вождь всея Руси Николай I. Он его читал и рецензировал, советовался с ним. Уважал. Оберегал. Потому что ПОНИМАЛ, КТО ПЕРЕД НИМ. Спасибо ему за это.
Другим Творцам меньше везло с вождями. А народ крепок лишь задним умом. Пророков он любит посмертно, а в повседневной жизни больше верит фарисеям.
Так зачем нам сегодня новый Пушкин? Чтобы унизить, оплевать, оболгать, оттолкнуть от кормушки, разодрать на автографы? Чтобы убить?
Кто же у нас так скребёт на душе, что Пушкина захотелось? Совесть? Изолгались? Неужто до предела? Хочется хоть немного отмыться чужой правдой? Но господа, правда - продукт опасный. Эсеры и кадеты тоже хотели немного чужой правды. А получили через край.
Так может ну его – этого нового Пушкина? Мороки с ним. Кормить надо. А он ещё выкинет что-нибудь этакое. Без него спокойнее. Мы уж как-нибудь сами. Наливай. За Пушкина! За Россию!
Уехал милый мой. Боюсь, что не догнать,
Не возвратить - напрасно ворожила....
А впрочем, никакой он мне не милый,
Но жизнь ведь надо с кем-то коротать.
Душа моя давным-давно истлела,
Потух костер, ни дыма, ни углей,
Пора влачить себя к иным пределам,
Освобождая место для детей.
Одно удерживает умысел мой грешный –
Не долг, не суета, не маета..
Уйду легко, походкою неспешной,
Но на кого оставлю я кота?
Вот он лежит на страже у дверей
И черным ухом дергает тревожно.
Он – самый Мой из всех моих зверей,
А значит, жизнь не так уж безнадежна.
В преддверии великого дня Победы решила не остаться в стороне и посвятить свои строки началу Сталинградской битвы - 23.08.1942г. - самому черному дню в истории моего города. За 1 сутки погибло более 40 000 мирных граждан, фашистские бомбардировщики совершали до 2 000 самолетовылетов ежедневно, город был разрушен, но не побежден.
Мы помним... Мы гордимся... Мы хотим мира!
Палящим солнцем город был изжарен.
На подступах и с флангов шли бои.
Державы символ на кон был поставлен -
об этом знали немцы и свои.
Здесь даже в дождь земля казалась чёрствой,
а воздух был тяжёл и углекисл.
Здесь директива «К чёрту паникёрство!»
дала под дых понятью «Здравый смысл».
Казалось, вся Россия в гулком стоне
застыла с перекошенным лицом:
чернело небо сотнями драконов,
беременных несущим смерть свинцом.
За три зимы до взятия Рейхстага,
отставив прочь бравурность и апломб,
живые рыли норы вдоль оврагов,
чтоб защитить детей от взрывов бомб.
Сломав хребет фашистской черной гидре,
НАДЕЖДУ подарив большой стране,
мы доказали – кто придёт - погибнет,
пусть не с мечом, а в стали и броне.
Всем павшим - слава и поклон за ВЕРУ,
почетны званья, траурны венки,
и вечный всполох пламени из сквера -
Как отблеск от пылавших вод реки.
... Пусть кто-то скажет: «Всё у нас в порядке», -
боясь накликать новую беду.
Я до сих пор на даче при посадке
осколки нахожу в своем саду…
Во всем здесь слышен запах старины,
Ядрёной, мощной, как удар по темени,
И патефон, стоящий у стены,
В беспамятьи забытый без вины,
Готов нам послужить машиной времени.
Врачи всегда все в зоне риска.
Неблагодарен тяжкий труд
И все достойны обелиска,
Они ведь долго не живут
По данным Всемирной организации здравоохранения продолжительность жизни докторов составляет в среднем 54 года.
Roman
В Соединенных Штатах врач скорой помощи (ургентная специализация) может работать максимум 8 смен по 12 часов в месяц (96 часов, для не способных посчитать). Иначе он может начать чаще ошибаться. Это и есть ставка работы.
В России я работаю день в день (160 часов в месяц) плюс дежурства 8-9 в месяц (минимум 16*8=128, если только рабочие дни, а если дежурства на сутки выпадают, то вместо 16 будет 24). То есть часов 300 минимум.
Это потому что я хочу заработать все деньги, какие есть? Да нахер они мне не нужны, мне их тратить некогда. Просто больше некому работать...
Где лес шумел и радовал,
Гоня тоску-печаль,
Сегодня неоглядная
Просвечивает даль.
То под наркозом осени
(Ведь без него больней)
Деревья листья сбросили
С густых своих ветвей.
И мне явился с ливнями
Осенних лет черед.
И, как дубы с осинами,
Веду потерям счет.
Дней, лиц ушедших видео
Пронзает аж до слез…
Но не придуман, видимо,
Душе моей наркоз.
Прочитав стишок Бениамина Жми сюда я подумал о том, что не имея в матерях еврейку, иудеем стать не возможно и никакой гиюр тебе не поможет. Тем более принять его - это приобрести дырку в голове. Жми сюда Зато как просто стать мусульманином. Поэтому в ИГ так много бывших христиан.
За исламом будущее мировое господство.
Жми сюда
Ислам очень просто принять.
Обрежут ЗЕВСА и на.бут,
но стать евреем- напрасный труд,
скажу вам честно, любя кебабы,
гораздо легче там стать арабом.
Как принять Ислам?
«Явилась истина, и сгинула ложь. Воистину, ложь обречена на погибель»
(Сура «аль-Исра», аят 81)
Для того, чтобы принять Ислам, достаточно просто произнести «два свидетельства»:
«Нет никакого божества (заслуживающего нашего поклонения), кроме Аллаха».
«Мухаммад посланник Аллаха».
По-арабски это звучит так:
«Ля иляха илля-Ллах, Мухаммад расулю-Ллах».
Если человек скажет эти слова от чистого сердца, и с полным принятием и убеждением, то этот человек становиться мусульманином-покорным Аллаху.
Так может пора уже пересмотреть вопросы еврейства и облегчить принятие иудаизма евреям по отцу.
Поэту обязательна душа -
И наплевать, в крови или в елее, -
Иначе - не поэт он ни шиша,
А просто в рифму ныть умеет.
Ему не обязательно страдать,
Но коли пировать - вселенским пиром,
Слезами всех обиженных рыдать,
Скорбеть - так уж всей скорбью мира.
Хоть в облаках, хоть в бездне с адским жаром -
Но главное, чтоб весь, за всех и даром.