Ну, вот и всё, нас выбили суоми,
Остались наши звёзды не у дел.
Как говорится поздно пить боржоми,
Когда тебя противник поимел.
Как не хотелось, видеть эту драму,
Но я сидел, смотрел во все глаза.
Я своей жопой, прикипел к дивану,
Ох, как обидно, разрази гроза.
И вот с утра, смирившись понемногу,
Скажу Вам, с горя лупанув стакан.
Что сани с лета, мастерят в дорогу,
Ведь заграница, не поможет нам.
Друг позвонил: " Мне срочно нужен твой совет:
Врачи шунты хотят поставить мне на сердце.
В четверг поеду, взял два блока сигарет
И остальное - тапки, бритву, полотенце...
Что скажешь? Ты же самый лучший экстрасенс,
Включи свой дар, скажи, под нож ложится стоит?
А вдруг наступит там в больнице мне капец,
Сказать по правде, понаслушался историй..."
Тот согласился: " Через час перезвони."
Лег на кровать, петлёй шарфа давить стал шею
И, отключившись, он увидел тут же сны,
Их стал листать, как на планшете, всё быстрее.
Ведь у него на всё есть только пять минут.
Вот наконец нашел два нужных варианта!
И видит он могилу, все вокруг ревут,
Играют марш Шопена грустно музыканты.
К вдове прижались её четверо детей,
От горьких слёз у всех людей мороз по коже:
"Ну почему ты не послушался врачей?
Сейчас бы жил на радость всем, родной, хороший..."
Понятно всё. Осталось несколько секунд.
Вот вариант второй: жена встречает мужа.
Его чуть бледного медсёстры вниз ведут,
Костюмчик новенький на нём весь отутюжен.
Цветы и слёзы счастья! Пять шунтов в груди,
Но сердце бьется и спокойно и ритмично.
И все волненья, слава богу, позади.
Врачи всё сделали как надо, на отлично!
Всё, сон закончился и надо выходить.
Но экстрасенс своё вдруг правило нарушил:
"А что меня ждёт самого там впереди?"
И сон последний разорвал буквально душу...
Глаза открыл, шарф развязал и бросил вниз,
Сел на кровать, достал из пачки сигарету.
Взглянул в окно, там птичка села на карниз
И вдруг исчезла... Нехорошая примета.
Он закурил, звонок раздался: "Ну, как быть?"-
- "Езжай спокойно, но курить бросай сейчас же.
Когда летишь? Тебя, быть может, проводить?" -
- "Да нет, не надо." - "Ну давай, потом расскажешь..."
... Прошло полгода. Грудь товарища срослась.
Он даже ездить начал снова на рыбалку.
Звонит однажды:" Ну давай со мной хоть раз?
Ну что, для друга неужели время жалко?"
Договорились, он заехал ровно в шесть.
Бутылку водки экстрасенс прикончил залпом.
Заулыбался друг: "Здоровье, значит, есть!",
Унюхав сразу так ему желанный запах.
Светало быстро. Они мчались по шоссе.
Пустынно было и шофер прибавил газу.
Взлетает вдруг из леса на асфальт "Газель".
Скрип тормозов. "Откуда взялись тут, заразы?!"
... Остались живы все. Один лишь экстрасенс
Лежал с расколотой кровавой головою:
"Вот и пришёл мной ожидаемый конец.
Живите долго и, пожалуйста, с любовью."
"Так ты всё знал? Да что же, ****ь, ты за мудак?
Ну как мне жить теперь и что скажу жене я?"-
- "Да не расстраивайся, будет всё ништяк.
Я одиноким был, ну а тебе нужнее..."
Ты ждёшь МОРАЛЬ, читатель? Что же, получай:
Когда судьба вопрос поставит: либо-либо,
Ты сам решай, других, прошу, не напрягай,
Не заставляй их делать этот сложный выбор...
В китайском выцветшем халате,
Глухой и очень душной ночкой,
В заветной старенькой тетради
Она нанизывает строчки.
Ее жалеют все соседи,
Но за спиною шепчут: "Дура!"
Ее не навещают дети,
А мужа будто ветром сдуло!
Она живет в стихах стихии,
Там звезд мелодии и гаммы.
Она царица и богиня,
А мир убогий под ногами...
Солнце садится. Мне всё ясней
Время течёт сквозь пальцы.
Серые птицы вчерашних дней
В окна мои стучатся.
Странно и жутко… давно они
Словно родные лица.
Как наважденье, куда не взгляни
Серые-серые птицы.
Настежь все окна… влетайте в дом
Я накрошу всем хлеба
Стало не важно что будет потом.
В бездну ночного неба
Солнце восходит из нового дня.
Жизнь расцветает снова
Серые птицы уносят меня
В мир где нет цвета другого
Нам так легко прощать себя,
всегда, везде, за что угодно.
Порою даже не скорбя,
что поступил не благородно.
Пусть даже в помыслах благих
в угоду своему желанью,
мы чувства, растоптав других,
себе находим оправданье.
Легко предательство и ложь,
прощаешь, добиваясь цели,
опаской, трусость назовёшь,
продашься шлюхой на панели.
Себе и самый страшный грех,
простишь, припудрив позолотой,
чтоб только обрести успех!
******
Такой вот вышел, стих... двухсотый.
Жил старик со своею старухой
На одной шестой части планеты;
Жили они худо-бедно
Ровно 20 лет и 2 года.
Старик ловил неводом рыбу,
А старуха пряла свою пряжу.
Раз он в море закинул невод, -
Пришел невод с чеченской войною,
Он в другой раз закинул невод, -
Пришел невод с грузинской войною,
Третий раз он закинул невод,
Пришел невод с одною рыбкой,
Непростой рыбкой, а - Святою.
Как взмолилась Святая рыбка,
Голосом молвит человечьим:
«Отпусти, ты, старче, меня в море,
Дорогой за себя дам выкуп,
Откуплюсь, чем только пожелаешь»…
Отпустил он Святую рыбку
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, Святая рыбка,
Твоего мне откупа не надо,
Ступай себе в Черное море,
Гуляй там себе на просторе!»…
Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей великое чудо…
Старика старуха забранила:
«Дурачина, ты, простофиля,
Не умел ты взять выкупа с рыбки,
Хоть бы взял у нее Крым украинский,
Грузия ведь не совсем распалась!»…
Вот пошел он к Черному морю,
Видит - море слегка разыгралось.
Стал он кликать Святую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не дает старику мне покою!
Надобно ей Крым украинский,
Грузия ведь не совсем распалась».
Отвечает Святая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с Богом,
Будет вам Крым украинский».
Воротился старик ко старухе.
Еще пуще старуха бранится:
«Дурачина ты, простофиля,
Выпросил, дурачина, Крым украинский,
В Крыму много ли корысти?
Воротись, дед, ты к рыбке,
Поклонись и проси уж Донбасс!»
Вот пошел он к Черному морю
(Помутилось Черное море)
Стал он кликать Святую рыбку,
Передал ей бабкину просьбу…
Воротился, Донбасс уж российский.
А старуха сидит под окошком
И на чем свет стоит, мужа ругает:
«Что ты выпросил, малые земли?
Повелевать я хочу Малороссией!
Воротись, проси то, что требую,
Я хохлов хочу за чубы таскать!»
Пошел старик к Черному морю
(Неспокойно Черное море) -
Стал он кликать Святую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Малороссию дай, окаянной, ей,
Может быть, она успокоится?»
Воротился старик, видит божий рай!
Весь юго -восток Украины для бабки пашет,
А на деда она не взглянула даже,
На Шпицберген служить его отослала.
Так еще пробежало время,
Еще пуще старуха вздурилась,
Опять к рыбке старика посылает:
«Воротись, поклонися рыбке –
Украиной всей я владеть хочу!»…
«Что ты, баба, белены объелась?
Насмешишь весь мир этой …»
Не закончил дед, от удара пал…
«Как ты смеешь мужик спорить со мною,
С великодержавною госпожою?
Ступай к морю, говорят тебе честью,
Не пойдешь, поведут по неволе!»
Старичок отправился к морю
(Почернело Черное море).
Снова рыбка старика пожалела,
Просьбу выполнить согласилася.
А старуха уже в царских почестях,
Грозной стражею охраняема;
А старик в ноги ей поклонился:
«Чай теперь твоя душенька довольна?»…
Налетела грозная стража,
Самого его чуть не убили;
Лишь кричали вдогонку деду:
«Не садись не в свои сани!»
Через время старуха вздурилась,
Новый бзик объявляет мужу:
«Хочу быть владычицей мировою,
Чтоб служила мне рыбка Святая
И была б у меня на посылках».
Вот идет старик к Черному морю,
Видит на море черная буря.
Стал он кликать Святую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»…
Просьбу дед передал ей подробно.
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула,
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился –
Глядь: а кругом зима ядерная;
На пустыре сидит его старуха,
А перед нею разбитое корыто.
Осень выцвела в зимнее чудо-
Снежной шалью укрылась Сибирь.
Птица умная смылась отсюда.
Объедает рябину снегирь.
Сосны вытерли смольные слёзы.
От семян пухнет зоб у клеста.
На стволе перезрелой берёзы
От мороза трещит береста.
У оленей глаза запотели,
Как с похмелья у местных бурят.
На пригорке ушастые звери
Молодые осины шкурят.
В этом месте холодном и сонном
Человек неуместен как вид.
Тишина трансформаторным звоном
В голове непрерывно шумит.
Днём луна вместе с солнцем на небе.
Ночью звёзд изумрудная смесь.
Если бог существует на свете
То он прячется где-нибудь здесь.
Грудь внутри обжигает прохлада
С неба падают снежные хлопья
Господа буржуазного склада
Друг на друга глядят исподлобья
В моде снова шикарные шубы
Расцветает зима как мимоза
Прячут девушки влажные губы
От больных, бедняков и мороза
Нет нужды по-отечески охать
Времена благосклонны для многих
Правят балом здесь деньги и похоть
Сердце новое бьётся в эпохе
Но под белыми хлопьями снега
На просторах российских окраин
Можно встретить ещё человека
Что паршивой средой не отравлен
Он живёт по-привычке иначе
А умрёт вряд ли кто-то заметит
Только ангелы в небе заплачут
И страшнее жить станет на свете
23.10.13 в Киеве на 80-м году из жизни ушел мой папа. Больше и светлее всего я его помню по детству, прошедшему в городе Белая Церковь на Киевщине. Ниже - то, что мне захотелось и удалось выразить словами по этому печальному поводу:
Папе напоследок
------
Папа, ты улетаешь, меня оставив.
Вышел в осенний вечер, не взяв пальто.
Вещи переживают своих хозяев.
Память переживает и то, и то.
Видишь, листом осыпанная аллея –
Это, хоть и последний, но светлый путь.
Видишь, не дотянули до юбилея -
Вместе потом отметим, когда-нибудь.
С неба слетели ангелы, невесомы.
Горло набухло, будто от оэрви.
Чую: твои веселые хромосомы
Что-то лопочут нежно в моей крови.
Кстати, а наша Церковь осталась Белой.
Белой, как обыватели ни грешат.
То, что ни ты, ни я не успели сделать,
Внуки и наши правнуки дорешат.
Верю, они послужат своей Отчизне.
Знаю, не убоятся и в пир, и в бой.
Может, и на вопросы о смысле жизни
Нашей они ответят за нас с тобой.
В доме тебя по-прежнему ищет котик,
С чашки, тобой оставленной, воду пьет.
Ангел, а может беленький самолетик
В небе над Белой Церковью кольца вьет…
Из выдохшихся бурь к рассвету вырвались...
На море штиль, и слов ненужных шлак
На берег золотой нелепо вывалить.
Прошла любовь... прошла... любовь прошла...
Молчало море, море знало: квиты мы.
Не сплавить воедино две судьбы
Напрасными словами и молитвами,
Несбыточностью «может»... «если бы»...
Сверкали опереньем чайки белые,
Над гладью моря - всхлипов обертон..
«Зачем, зачем люблю?» - сказать хотела я,
Но лгут слова, правдивей чаек стон...
За окном еле слышно
Летний дождь бьёт по крышам,
Рассыпает капли на стекле.
В ритме та́блы восточной
Гул трубы водосточной
Растворился музыкой в воде.
Я дождю – окна настежь:
«Счастье ты, иль ненастье,
Проходи, дружище, гостем будь!
Пилигрим неустанный,
Где ты был, в ско́льких странах?
Расскажи, что видел... Что-нибудь».
Дождик, вдруг, улыбнулся,
Чуть ко мне прикоснулся:
«Песню, – он сказал, – спою тебе»
И запел про мальчишку,
Что летал в дождь, вприпрыжку,
Как и я, когда-то, во дворе.
Про живой смех ребячий,
Заводной лай собачий,
Радугу в небесной синеве...
Дождик спел, вдруг, растаял,
Песню ту – мне оставив,
Обере́г на память о себе.
Дождик спел, вдруг, растаял,
Песню ту – мне оставил –
Обере́г на память о себе...
* * *
Музыка, слова, аранжировка, исполнение, запись – Владимир Шиукашвили
Песня в mp3 – формате: Дождь Жми сюда
Ещё песни:
Hohmodrom.ru Жми сюда В старину, знавали деды... Жми сюда Вечер Жми сюда Встречаем Новый Год! Жми сюда Стезя искупления Жми сюда
помню, Сашка, как в августе бритвами
под покровом вечернего мрака
у соседей под носом, с молитвами,
надрезали головки у мака.
молочко что пробилось наружу,
собирали по каплям на марли
думал - всё, уколюсь и не струшу -
не кошмар ли?
а потом отлучился до дома я
ты же занялся делом полезным
напряженно о будущем думая
кипятил марли в кружке железной
и когда я вернулся обратно
ты сказал что разлил половину
хоть по голосу было понятно-
кинул
а сейчас я склонив низко голову
над могильной плитой тихо плачу
как же всё-таки было бы здорово
если б юность сложилась иначе
Сашка, Сашка – хороший ты парень
заблудился по жизни всего лишь..
как тебе я за всё благодарен
жидёныш..
О, как легко привыкнуть, братцы,
По жизни не сопротивляться!
Теряя гордость, как одежду,
Свою уверенность с надеждой
Внутри себя меняешь суть,
Судьбы своей забросив путь.
(Среди обычных серых буден
Он, как обычно, очень труден!)
Не тратить силы свои зря -
Есть силы у поводыря.
Довериться ему - всего-то...
Так напрягаться неохота!
Пожаром горят на кустарнике листья, алея.
Приглушенно слышен далекий клаксонный гудок.
Мужчина неспешно идет по осенней аллее,
И тянется следом за ним сигареты дымок...
Широкие плечи, расстегнутый ворот рубашки,
Спортивен, побрит, с непокрытой седой головой.
По виду не скажешь, что груз одиночества тяжкий
Ему предназначен - нести - равнодушной судьбой.
Возможно, грустит о погибшей нелепо супруге,
И память об этом залить нереально вином.
А может - о славном, надежном и искреннем друге,
Что также теперь обретается в мире ином...
Возможно, грустит он о детях взрослеющих; либо
Опять вспоминаются лица ушедших друзей.
А может - о том, как незапросто делать свой выбор
Ему приходилось из множества разных стезей.
Наверное, он отдыхает душой в этом парке,
Быть может вполне - захотелось побыть одному.
А может - мечтает о личном событии ярком.
Возможно... Я очень прошу - не мешайте ему.
Как подрезанный колос,
Рухнешь ниц...И - привет!...
...Механический голос:
"Жизни признаков нет! "
Грифы действуют четко
Тело рвут...Аппетит!
А душа собачонкой
В уголочке скулит.