Гражданин начальник! В инструкции сайта четко прописано: «Ссылка на Хохмодром обязательна». Прошу перед всем строем в 4000 ников объяснить, куда подевался ссыльный Хрентефря?
Ты давно не лето и не осень,
не листки того календаря,
что с тобою вместе обрывали,
обрывали видимо мы зря,
строили дворцы из тех событий,
что мелькали быстрой чередой,
не уверен было что со мною,
но и ты больна была не мной,
быстро снегом всё запорошило,
не вернуть того что было вновь,
я ещё надеялся что осень,
оказалось просто - НЕЛЮБОВЬ!
В миноре осень, ей к лицу печаль,
Колдует тихо, так и над бумагой я,
Когда, как призрак, образ сквозь вуаль -
Почувствовать его пытаюсь.... Магия.
Здесь фоном звуки, как в нирване слово,
Вишнёвый голос итальянской чудо-дивы,
Гармония из родников первоосновы,
За листопадом в вечность - CastaDiva...
Спешу к волшебному притронуться видению,
Ответы отыскать хоть по наитию,
Лишь за любовью всплеском вдохновение,
И без неё немыслимы открытия....
Как скоротечна жизнь, забвенье следом,
Мученье совершенством эта мания,
И CastaDiva над живым осенним пледом
Как тайное любовное желание...
Это синее, в белые пёрушки пьяное небо!
Ветры стихли... Балдёж! И деревья торчат в немоте...
Чой то, братцы, давно я, видать, в таких трезвостях не был -
Чой то, братцы, на нас снизошло... Даже мысли не те!
Чой то хочется... Блин! А чево - ну никак не пойму я...
Поскакать по асфальту мне штоли уставшей ногой?
Прицепиться б к вон той? Да подклеить девицу шальную?
Или в оперу б, штоль... На балет лебединый какой!
Но судьба-бедовуха не дасть нам пропасть с страсти пылкой...
Ну куды ж тут - в побег, коль прописан ей нашенский путь!
Вон маячать навстречу Васяня и Мишка... С бутылкой!
Ни хрена дружаны не дадуть нам лирично вздохнуть...
Ты ведь тоже питаешь надежды,
и мечтаешь о вечной любви.
Позабыв, что в лохмотьях одежда,
и разбито лицо до крови.
Ничего, что несёт перегаром
за версту или даже за две.
Что слывёшь залежалым товаром,
и живёшь без царя в голове.
В забытьи засыпая на лавке,
далеко не последнюю ночь.
Ты, сказать бы помягче - шалава,
грезишь вырастить умную дочь.
Чтобы в старости стала опорой,
чтобы внукам носочки вязать.
Мчится жизнь твоя поездом скорым,
ты, старуха уже в двадцать пять.
Средь бомжей, ты, быть может, принцесса,
бьётся насмерть окрестный "бомонд".
Чтоб самцом стать твоим для процесса,
и плевать, что дурной генофонд.
А ребёнок, зачатый по пьянке,
что впитает с твоим молоком?
Драки вечно бухающей мамки,
с каждым новым отцом -"синяком".
Что, ты, дашь в этой жизни ребёнку?
За душой ни кола, ни двора.
На бухло променяешь пелёнку,
от похмелья сдыхая с утра.
Перед тем, как умрёшь под забором,
лет, быть может, дай Бог, в тридцать пять.
Сын иль дочь тихо скажет с укором:
- Будь, ты, проклята, хоть ты и мать.
«А ты любимая, ты дождись меня,
И я приду.
Я приду, и тебе обоиму…» (Ю. Ким)
***
Не клеится… Не клеится! И кубарем неделя вся!
А ты, глупец, надеялся, что сможешь напрямик
Над пропастью (шаг прописью), по мостику на двух осях
В рассвет ступить без робости, записывать в дневник
Всё то, что запланировал (под шёпот слов попутчицы).
Светила обводя овал, примерил барельеф.
Смотрел, как не сутулится под прессом долга спутница.
Лишь, улыбаясь, щурится, не в рифму спеть посмев.
А из-за ширмы слышится (жар воздуха колышется):
«Накроет чувства крышкою реальный водосток…»
Не будет серой мышкою засвеченная вспышкою!
Ты удивлён малышкою? Кусает кипяток?
Ремонтом отношения закручены. «Взашей её!
Не будет первой встречная!» - летит со всех сторон.
И жизнь поёт, беспечная: «Не шей петлю! В мишень влюблён!
А шёпоты заплечные – в прокуренный вагон!»
Ты сделаешь, чтоб клеилось! И нарисуешь летопись,
Откинув зло и ненависть, что следом семенят.
И улыбнётся неба высь, а на стене судьбы надысь
Фактурой чувств на белый лист стон: «Обои-ми ме-ня…»
На фабрике родился тюбик с зубною пастою внутри.
Его купили в магазине , домой в пакете принесли.
Жил в ванной комнате на полке, средь щёток, банок и зеркал,
И всё, что от него хотели, он людям честно отдавал.
Его ценили и любили, пока он пользу приносил,
Но время шло неумолимо, всё меньше оставалось сил.
И вот весь сморщенный, помятый, в корзину с мусором попал,
Опустошённый и погнутый, он никому не нужен стал.
Ты, верно, понял, мой читатель, о чём веду я свой рассказ,
Мы все на тюбики похожи, нужны, пока есть паста в нас.
Покажите мне Гоголя...Не такого, чтоб медь за версту.
Не того, что затрогали. Покажите его...в высоту!..
Цвета алого паруса нарисуйте мне грустью мечту.
Птицу певчую в зарослях на холсте, что крестьянки плетут…
Искалечен римейками, и зачищен бархоткою лжи,
Изрешечен скамейками, словно пулями, всё ещё жив…
Покажите мне Гоголя - да в размахе могучем крыла!
Не завешенным тогами покажите... как найденный клад!..
Вот женщина приходит к парикма
И просит сделать простенькую стрижку
«Под тиф» (причёску "русская чума"),
Глядит на парикмахерские фишки
С опаской, на блестящие мячи
Исполнены огня Хаттори Ханзо,
На кровь, что рядом льётся и журчит,
Стекая в русло чаши из фаянса.
Сверкнёт над ухом лезвие ножа,
Взлетят под потолок фатально руки,
И головы забытые лежат,
Дрожат ресницы их в последней муке...
Тут волосы как куры-гриль висят
В фольге, а там закручены в коклюш ки,
Вот хвостики молочных поросят,
Вот кудри буратиньи у старушки,
Здесь хром блеснул и вверх взметнулось жало,
И струйка зазмеилась, расплескалась,
И вниз стекла по креслу-эшафоту
(Плащ самурайский важен для работы).
Сенсей меч омывает не спеша,
Фальшивое руно фальшивым сушит
Он фёном, поправляет вилкой шарм,
Взмах крыльев металлических над ушком…
Всё сделано. Бескровные лежат,
Ощипаны, омыты завитушки,
Земля вам пухом (или скальп опушкой),
И тётя выплывает как баржа…
Барашком сделав тощего гуся,
Свой венчик снял, натёрший лоб и уши,
Из белых роз, и в двадцать пятьдесят
Сенсей оделся и пошёл по суши.
О, муза, муза!
Шальная, непостоянная подруга!
Все реже и второстепено окрыляешь.
Вот угораздило ж тебя родиться теткой.
А женской дружбы не бывает.
Была бы ты мужчиной!
Ну тогда другое дело.
Эх, закрутила б я с тобой роман!
И записалось сразу б и запелось...
А так... Лишь получаю по мордАм(((
А над Гнездом пари́т орёл,
Близнец того, у въезда сбоку,
Ему не нужен шведский стол,
Обед найдёт орлиным оком!
Нам шепчет Тисса, мол, усни,
И мы опять как в колыбели,
А плеск волны напомнит дни
Какие с детством отшумели!
Пускай нам чаще в наших снах
Родные снятся горы, во́ды,
Мы как на райских небесах
На лоне матери-природы!
Теплом души согрело нас
Гнездо Орлов в родимом крае,
Мы вспомним то Гнездо не раз,
В мечтах орлом над ним взлетая!
ЗЫ: Даю объяснения местных географических названий:
Чорна Гора – громадная гора в виноградниках с обрывистыми южными склонами,
Тиcса – река, приток Дуная, берущая начало возле горы Говерла и текущая
по границе Закарпатья с Румынией и Венгрией не меньше 200 км.