Не упустите такой шанс!
Твердят пусть злые языки,
Что красота, души важнее.
Их шансы очень велики,
Чем были стать еще беднее…
Духовная пища!
Молились мы когда-то вместе,
Чтоб голод не одолевал.
Теперь же молимся семейством
Чтобы Wi-Fi не пропадал…
Картошечка верит в тебя!
В тебя картошка верит перманентно!
В картошку верит каждый Белорус!
Не стал бы Лукашенко президентом,
Коль не гастрономический союз!
Дети…
Дети наше счастье, наша радость!
Только очень хочется порой,
Отдохнуть от них хотя-бы малость,
Не жалеть о жизни половой…
Вкус носков?
Не желаю пить я сок,
Больше фирмы этой!
Вкус во рту потом носок,
Сотню раз надетых…
Сам виноват!
На работу я пришел в клетчатой рубашке,
Шеф картинку эту скинул, типа «пошутил»
Сам того не замечая, допустил промашку.
Вечером, того же дня я его прибил…
Реклама…
Начни школьный год как герой!
Мочи всех козлов из орудий!
И школу окончить с тобой,
Лишь смогут нормальные люди!
Всё зависит только от Ким-чен-ына, если ему ударит моча в голову запустить ядерную боеголовку по США, то, американцы, естественно, решат, что это русские....
Ну, наконец-то, отомстили,
косым ( Спеклись чтоб, поутру! ),
да чтоб не лезли, в прозе-были,
к чужой кормушке...- Не к добру,
слыть, под политику, воякой,
определивши свой маршрут...
Но ведь, без психики двоякой,
в Дурдом - и в тот-то - не возьмут!
А уж тем более в собратья,
к избытку списка из «друзей»...
Вот потому, раскрыв объятия,
несла, вдали, Enola Gay*,
как воплощение расплаты,
«гостинец», в форме «Малыша»**,
«вкусили» дабы, супостаты,
за Пёрл-Харбор*** ( Прочь, душа! ),
как и за странные «излишки»,
проникши в жизнь косых «чудес»...,
где черви - пища - из мормышки...-
Куда, вам, черти, до небес?!..
И, чтоб остаточным явлением,
достаток слыл бы не мечтой,
«Толстяк»****, военным откровением,
на третий день найдёт «прибой»...,
зависнуть чтоб, намёком явным,
от «Победителя» в Войне:
Советам Великодержавным
гореть в огне ( Причём, вдвойне! ),
вне Эльбы, с призрачностью встречи,
под непонятливость речей,
«Товарищ» Трумэн***** ( Гаснут свечи! ),
стал первым бы, из палачей!..
Хотя..., нам и своих хватает...-
И без огня..., и без войны...-
Куда-то вдаль страна шагает,
с Элитой чуждой ( Без вины! )...,
а посему, отбросить ноги,
без Хиросим да Нагасак,
элементарно, от тревоги...-
На то и Русь..., под жизнь - за так!..
* - Enola Gay ( Энола Гей ) - имя самолёта, сбросившего 6 августа 1945 года атомную бомбу на Хиросиму.
** - «Малыш» - кодовое имя атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму.
*** - Пёрл-Харбор - база тихоокеанского флота военно-морских сил США, атакованная японской авиацией.
**** - «Толстяк» - Кодовое название атомной бомбы, сброшенной на Нагасаки.
***** - Трумэн Г. - 33 Президент США ( 1945 - 1953 ).
Дедушка: - Пока семейный клан мертвецки спал,
Я в Совкомбанке ипотеку взял.
Не станем ремонтировать крыльцо -
Теперь веранда будет налицо.
А здесь лаборатория для бабушки,
А здесь библиотека нашей матушки,
Вот тут рабочий папин кабинет...
Внук:
- А мне-то места в новом доме нет?
Дедушка:
- Тебя, внучок, поверь, мы не забыли -
Продать тебя на органы решили.
Ты извини, родной, что вышло так.
Кредит закроет расчленёнкой Совкомбанк!
И был вечер, и было утро. И грянул гром. С неба обрушились потоки воды, и возник Океан. Он был огромен. В самом глубоком месте он достигал почти четырёх миллиметров, а в ширину - аж девять с половиной сантиметров, потому что располагался он внутри смятой могучими силами упаковки от конфет. И жила в Океане инфузория Клава. Хотя, почему именно Клава? Может быть, она называла себя Олимпия. Это нам неизвестно.
Довольно долго она там блаженствовала, отдавшись на волю течения, пока не почувствовала что-то странное, доселе неизведанное. Оказалось, что к её оболочке приклеилась незнакомая молекула, потом другая, потом третья. Вскоре их было уже много, и даже стало ясно, с какой стороны их больше. Клава встрепенулась, и энергично работая ресничками, устремилась навстречу чему-то ещё непонятному, но такому притягательному. Университетов она не заканчивала, и скорее всего, не знала, что это явление называется хемотаксис. Но для Клавы это был Зов Любви. Волны возбуждения накатывали на неё всё сильнее, и вот он, желанный миг! Клава своими осязательными щетинками прикоснулась к телу. Прынц! Мой!!! Это был инфузорий Вася. А может быть, Петя или Эдик.
Клава ещё никогда не делала «это». Она родилась в многодетной семье путём продольного деления, так же как и все её братья и сёстры. Но в том-то и дело, что миллиард лет тому назад именно простейшие изобрели половое размножение. И чего им, заразам, не хватало?! Делились бы себе вдоль да поперёк (тем более, они этим и сейчас не брезгуют). Так нет же, приключений захотелось. И нашли. И накликали! Не только на себя, но на всех тех, кто пришел после них в джунгли Эволюции. И на нас с вами. Именно из-за этих одноклеточных мы теперь улетаем к вершинам призрачного счастья, и тут же падаем в бездны отчаяния, начинаем сочинять глупые стихи, и совершать ещё более глупые подвиги. Итог закономерен: испепеляющая страсть, инфернальная ревность, неврастения, импотенция, меланхолия, верёвка и мыло. Кто-нибудь считал, сколько из-за «этого» было проиграно сражений, сколько царств рухнуло? Сколько юных очаровательных корнетов перестреляли друг друга на дуэлях? Сколько состояний было пущено прахом? А сколько совершено убийств и предательств? Я уже не говорю о растоптанных мечтах и идеалах. И ради чего? Ради набора банальных химических реакций.
У Клавы с Васей всё было проще. Они сильно не заморачивались своей ролью в Великой Эволюции, и даже не обещали любить друг друга до гроба. Ну, случилось у них таинство конъюгации. Ну, произошло у Клавы слияние собственного стационарного ядра с перешедшим от партнёра блуждающим. Ну, образовались новые микро- и макронуклеусы. И всего-то. А потом Вася отправился на разведку в далёкие страны, тем более, что оттуда очень вкусно пахло моносахаридами. А Клава стала искать местечко поуютнее. Пора было уже думать о потомстве.
Но как во всех любовных историях, внезапно вмешалась роковая сила, на сей раз в виде микронематоды. Была она гигантской. Хотя её тоже без микроскопа толком не разглядишь, но по сравнению с ней инфузория выглядела как килька рядом с кашалотом. Мало того, что эта зверюга была многоклеточной, у неё даже был рот с тремя губами, которыми она постоянно делала так: "чмок-чмок-чмок". Видимо, в надежде на то, что в этот рот заплывёт что-то вкусное. И оно заплыло. Это был Вася...
А Клава даже не узнала, что овдовела. К вечеру океан полностью высох вместе со всей экосистемой. Ветер подхватил яркий кусочек фольги и унёс вдаль. Короче, все умерли. А мы, проходя мимо, конечно не заметили этой шекспировщины (или стивенкинговщины?). У нас и своей хватает.
И опять был вечер, и было утро…
Вот уж не знаю, доводилось ли вам, пацаны, когда-нибудь голодать по-настоящему. Нет, ну, не так, конечно, как страдают несчастные бушмены в отсутствие съедобных насекомых, или наши братья-эскимосы в холодном иглу, догрызая последний хвост юколы - долгой, зимней, полярной ночью. Право слово, не знаю. Но вот мне приходилось...
В Лондоне голод изящен, утончён и временами даже аристократичен.
***
Мой приятель глухо взрыднул то ли по-ямайски, то ли по-румынски, когда большая часть нашей последней сосиски предательски выскользнула из его ослабевших пальцев и приземлилась с балкона на соседскую клумбу.
Кулиш рванулся было за драгоценной потерей вниз, но... вспомнил вдруг об отсутствии крыльев: «Фак офф! Фак’н’ хэлл!»
«Ноу! – сказал я себе, – Ноу! Так не должно больше продолжаться...»
– Кулиш! – вдруг прорвало меня. – Знаешь… ну его нафиг, всё это проклятое жидомасонство! Вот прямо сейчас мы с тобой откроем новое дело – гигантский электрический бизнес! И будь уверен мой друг, будь уверен, мы заработаем с тобой столько денег, что сможем обжираться сосисками по крайней мере трижды в неделю; может, с хлебом, а, может, даже и с маслом... – я непроизвольно облизнулся: вдруг вспомнил неповторимый вкус постоянного тока (все мы умели тестировать языком батарейки в детстве).
– Ком он, мэн, ты не шутишь? – оттирая густые слёзы с бровей, оживился брат Кулиш. – Конечно же, боссом буду я?
- Вот уж хрен тебе, уважаемый сэр, в Румынии вы всю жизнь облизывали наши, родные, советские батарейки!
- Я не румын, я с Ямайки!
- Неважно, теперь мне всё равно! Отныне главный эксперт по электричеству – я, как наследник, как законный правопреемник великой империи! И потому, дружище, с каждой заработанной сосиски двадцать процентов – мои, остальное – халф-ту-халф. А девиз нашего бизнеса будет таким:
«У НАС ЕСТЬ БОЛЬШИЕ ШТЕПСЕЛИ ДЛЯ ВАШИХ МАЛЕНЬКИХ РОЗЕТОЧЕК!»
***
Первым нашим электрическим объектом стала одна дама из Баттерси-Парк: стройная и молчаливая, бесконечно чистоплотная, но неизлечимо фригидная, хоть и с золотым кольцом в пупке. Поскольку беседовать с этой фурнитурой нам особо было не о чем, обычно мы подвязывали её за кольцо на бечёвку и часами прогуливались по ближайшим окрестностям Лондона, покачивая безмолвствующей женщиной над почвой в поисках клада.
В один прекрасный вечер таким вот, креативным образом мы нашли в какой-то заброшенной кроличьей норе горсть медных монет выпуска 1967 года, а в другое, не менее чудное утро - кошелёк с российским паспортом на имя некой Наташи Дрейк, набитый презервативами King Size, и четырнадцатью фунтами мелочью - впридачу.
Поняв, что это, наконец, она – моя судьба, я раскрутил посильнее нашу фригидную даму и отправил её в полёт с вершины Джиллингемской горы в сторону мутной акватории Мидуэя. То был первый и последний раз, когда мы услыхали из уст этого стройного поискового прибора хоть сколько-то разумную связку звуков: «Лля-я-я, Goat, fuck…»
Привет, white Dover’s Rock,
Return forever lost,
Кладу любовь в песок…
Так холоден погост…
Опять сыры my eyes,
В кармане снова шиш,
Но отчего-то nice,
Пусть Дувр и не Париж.
To be or not to be,
Adeau, my native shore…
Свободен! Вне любви!
И это хорошо…
Пусть беспокойный heart
Мутит по жилам blood,
Умри, безумный март,
Не жди меня назад.
***
…but anywhere I should,
Regardless what I’d miss,
Я продал бы my soul
For your последний kiss…
P.S.: Есть у нас с Кулишем в запасе страшная история про женщину с золотым кольцом на среднем пальце, которая однажды вдруг посчитала меня своим мужем и пребывала в заблуждении много счастливых лет, пока не скончалась тихо в душевой кабинке от крайнего нервного перенапряжения. Но об этом – в следующей серии...
Жди Революцию, Страна! -
Изрёк Товарищ Мальцев, всуе...-
Извечна ли Руси вина
на иноземном сабантуе?
Или ( Столь часто? ) на своём ( ? ),
минуя бурелом застолья,
но ( Непременно! ) напролом
и ( Неизменно! ) из подполья,
чтоб ( Ненасытно! ), в шалаше,
сто дней отсчитывать до драчки
( сырою прозою клише )...-
Не в жажде ли судьбы-подачки
очередной российский куш
( Вернее, кукиш откровения... )? -
Товарищ Мальцев, сколько ж душ,
на этот раз, в расход стечения,
из обстоятельств исходя,
под суматоху разнарядки?..-
Излишне, память бередя...-
С Историей играть, лишь в прятки,
а не искомое искать,
в следах заблудших грёз Ивана...,
кому вся жизнь - не благодать...,
а смерть - едва ли - не нирвана!..-
От чуждых взглядов ( В корень зри! ),
привитых сбродом шарлатанов,
зашоренность не ждёт Зари
( Пусть и с бездумностью наганов! )...
Да и вообще, едва ли ждёт,
чего-то ( Путч-то - не солиден! )...
Не оттого ли, отчий гнёт,
особо ( как бы... ) и не виден?
А с ним не виден и резон,
политиканов с властной кухни,
где дышло потчует закон...-
Трава, не вшедшая..., пожухни!..
А оттого и резюме,
к раздумьям, в чуждом сабантуе:
Октябрь ( ? ), в среде «ни бе ни ме»!..-
Ответь, Товарищ Мальцев, всуе!..