В сумраке, при свете фонаря, в маленькой прокуренной каптёрке,
Не теряя ни мгновенья зря, от сторонних глаз задёрнув шторки,
Сгорбленный, совсем седой старик, с ловкостью с друзьями расправляясь,
Каждый раз шептал тихонько - "Вжик!", с членами бедняжек расставаясь,
Головы он складывал в мешок, туловища ровненько в корзину,
(Я и сам испытываю шок, от такой нерадостной картины!)
Руки, старый, складывал в комод, в сумку клал, простите, ж@пу к ж@пе,
Так вот, очень добрый кукловод, ездил на гастроли по Европе!
Ещё чёрный юмор:
Страшилка Жми сюда Про девок Жми сюда Добрый папа Жми сюда
В такт передвигая ляжки, шли Быки в одной упряжке.
Булькал самогон во фляжке, с брендом "Чистая слеза".
По дороге "Всех убили", ехал Лось в автомобиле.
Смог от сигарет "Дымили", застилал ему глаза.
Встреча, сточная канава. Бык - налево, Бык - направо.
И тому, который справа, скажем так - не повезло.
Отхлебнув слезы из фляжки, на Лося он поднял ляжки,
взяв копытом за подтяжки. Явно - голову снесло.
Бита, сломанные роги. Тот, что слева от дороги -
понял правила. В итоге - ерепенится не стал.
Почесав больные ляжки, похвалил Лося подтяжки.
Пробубнил, как по бумажке, что он попросту устал.
На дороге "Всех убили", Лось базарит по мобиле.
Трали-вали, тили-тили. Чешет без обиняков.
Это кладбище "Так надо"? Похоронная бригада?
Лосев говорит, со МКАДа. Заберите двух Быков.
(По мотивам анекдота 90-х)
p.s: (Ни одно животное - не пострадало)
Ведьма К земле летела тёща, кувыркаясь,
Виднелся старый веник между ног.
Ведь жизнь, она короткая такая,
Коль зятю мозг сверлишь не умолкая,
А рядом есть открытое окно!
***
Заначка Который день у Мурзика горячка,
Раздут живот, на морде маета...
Искал мужик весь вечер на карачках,
Куда по-пьяни дел свою заначку,
Неделю-как зашив её в кота...
***
Домашняя косметология О кремах дорогих жена не стонет.
Да, были мужа помыслы честны.
Помог он ей за свежестью в погоне:
Стоит жена во льдине на балконе,
И свежей будет точно... До весны!
Только хочется чего-то...
только верится во что-то,
только чýдятся далёкие края!
Верь сентябрь, в свою последнюю субботу
подорвусь в тайгу бродягой... (Я - не я!)
Понимаю, бесполезно, да и больно
предаваться необузданным мечтам.
Но вот хочется... (как молотом отбойным)
простучать пятой по сланцевым местам.
По болотам и по тропам...
где не лгут, и не торопят...
усть-илимским непролазным сосняком...
По затерянным корня́м, да по истокам,
порысачить (бы) непуганным волкóм.
Понимаю, это странно... да и вредно...
(но такая в жизни нашей есть беда),
если кто-то возжелает неприменно
то, чего уже не сможет никогда.
...и пока в тайге бесхозной,
молодым, амбициозным,
вижу я себя дежурным по костру...
рядом вскрикнут (если вдруг ещё не поздно):
"Ну, хоть кто-то, позовите медсестру!"
- Полагаю, вы догадываетесь, зачем я вас вызвал к себе, - обратился главный врач психбольницы к пациенту по фамилии Голоумов – щуплому средних лет мужчине с небесным блеском в глазах.
- Полагаю, вы хотите осмотреть меня.
- Как ваше самочувствие?
- Спасибо, лучше не бывает.
- А на самом деле, как?
- Ура! – бодро возгласил Голоумов.
- Ну что ж, вы ответили на мой вопрос, - ободряюще улыбнулся главврач. Медсестра передала ему энцефалограмму больного. Доктор тщательно изучил её. Мозговые волны были в полном порядке.
- Прекрасный результат, - констатировал «начальник психушки», произведя осмотр окончательно выздоровевшего пациента. – Можно выписывать.
Голоумов, склонив голову набок, недоверчиво посмотрел на него.
- До свидания, - сказал он.
- Прощайте, батенька, прощайте! Надеюсь, мы с вами здесь больше не встретимся. Нечего занимать чужое место…
«Мда-а-а, - подумал главврач, когда Голоумов вышел из кабинета, - трудный,казалось бы, случай. Но очень часто трудные случаи бывают на самом деле простыми. Это был образцово-показательный пациент, хорошо поддавался лечению и теперь, слава Богу и нашей психлечебнице, обрёл самого себя. А ведь всего пару месяцев назад его привезли сюда в смирительной рубашке. Он, то пел, то кусался, то безобразно кого-то ругал, то подражал крикам животных, причём особенно вдохновенно ржал по-лошадиному! Вне всякого сомнения, теперь он полностью излечился.»…
«Начальник психушки» по-наполеоновски скрестил руки на груди и подошёл к окну. Голоумов пересекал больничный двор. «Главный» проводив его глазами, вернулся к рабочему столу, разложил истории болезней в виде лепестков цветка, долго смотрел на этот диковинный цветок, понюхал его, и вдруг – разразился весёлым хохотом. Что-то произошло в его голове – какой-то сдвиг, будто в калейдоскопе изменились фигуры. Стряхнув с себя невидимых муравьёв, он посмотрел в зеркало.
- Здравствуйте, хотите закурить? – спросил добрый доктор у своего отражения.
- Не хочу, - буркнуло оно в ответ и сделало ему «рожу».
- Ну, всё равно, возьмите. – Главврач достал из кармана халата помятую конфету и прикурил её, отметив про себя что эта сладкая сигарета что-то плохо тянется.
А его бывший клиент, чётко печатая шаг, вышел, что называется, на оперативный простор. Удалившись от психбольницы на безопасное расстояние, он решил, что может вести себя раскованно. Взмахнув руками, как крыльями, Голоумов попытался взлететь, но оказался слишком тяжёл для полёта. Поэтому, приняв позу кузнечика, он продолжил своё движение длинными скачками. С его губ в адрес «начальника психушки» слетали грубые слова, перемежаемые время от времени лошадиным ржанием. Запас неприличных выражений у этого человека был очень обширным.
«Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколь-нибудь развязанное, какая у Балтазара Балтазаровича, да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана Павловича — я бы тогда тотчас же решилась.»
Из пьесы «Женитьба» Н. В. Гоголя (1809—1852), слова невесты Агафьи Тихоновны
Мне нравились нос повара Пафнутия,
Рука Петра из местных ВВС,
И радовалась прожитой минуте я,
Когда смотрела Гиви в глаз разрез,
Нога мне снилась часто (только правая)
От Фёдора, учителя физ-ры,
Улыбка Изи, чересчур лукавая,
Мне душу бередила до поры,
А уж там… кой- какие части Сидора…
Как Джомолунгма, вбив огромный клин
Меж мной и счастьем, встала мука выбора,
Пока не подобрался Halloween.
Весь вечер конструировала тщательно
И, если б не вмешались пару раз
Соседки, всё бы было замечательно.
За ведьмами ведь нужен глаз да глаз!
Сменили уши, а ещё по случаю
Вторую ногу и мозгов объём,
Но всё же оказалась я везучая,
Ведь главные детали все при нём.
Шептались черти рядом с чупакабрами,
И Тыква-Джек про нас сложил синквейн.
Грозились джинны вслед абракадабрами.
Но мне плевать, я — леди Франкенштейн!
И я горжусь мной созданным изделием:
Пусть страшноват, но это не беда.
Мужчина должен быть всегда при деле и
Чуть лучше обезьяны, господа!