«У чёрной арки, где-то в парке,
Где у влюблённых есть сирень,
Под дым раскуренной цигарки,
Приходит вечно чья-то тень...
И прошлое глазами ищет,
Как саксофон блестит и чист,
А на скамейке рядом нищий -
Спит, подстелив газетный лист...
- - - -
Он не пропойца и не нищий,
Бездомная его душа,
Она всегда здесь что-то ищет,
И не находит ни гроша...»
(c) поэт Алексей Погудин Жми сюда
______
Ночь. Петербург. На Чёрной Речке
Творится подлинная хрень:
Рифмуя пошлые словечки
У дуба бродит чья-то тень.
Бредёт направо — пустословит,
Налево — прежнего пустей,
Но чуда всё никак не словит
Поэт Погудин Алексей.
И тщась добыть духовной пищи
Всю ночь кружи́т, как Вечный жид*.
Увы, он счастия не ищет,
И не от счастия блажит.
Устанет — ляжет на скамейку
И при луне испишет лист —
А смысла снова на копейку.
Короче, тот ещё артист!
Летят несчетные мгновенья,
А он судьбы себя лиша,
Как нищий, ищет вдохновенья...
...И не находит ни гроша!
_____
* Агасфе́р, или Вечный жид — легендарный персонаж, по преданию обречённый
скитаться из века в век по земле до Второго пришествия Христа.
А Фомич бугай что надо!
Белый галстук, рыжий фрак.
Он обнюхивает стадо,
Потому что надо так.
......
Он идёт – на шее складки,
На хребте несёт зарю,
Он вдыхает запах сладкий
Через левую ноздрю!
Виктор Брюховецкий
Журнал «Сибирские огни»,
№03 – март 2010
Есть бугай у нас в деревне,
Бык по отчеству Фомич.
Я пастух. Кусают слепни,
По траве змеится бич.
Я пригнал коров на выпас,
Срезал свеженький свинух.
Из подпасков нынче вырос,
Потому-то и пастух.
Стадо кормится на травах,
За пеструхами смотрю.
Бык вдыхает сладкий запах
Через левую ноздрю.
Неподвижно замирает
И воздушную струю
С наслажденьем выпускает
Через правую ноздрю.
Дальше движется неспешно,
Чтобы фокус повторить.
Уникальный бык, конечно,
Что об этом говорить!
Я такого, если честно,
Не видал ни у кого.
Жалко, имя неизвестно,
Только отчество его.
Вы из трамвая выходили,
Я вам помог бы, если б
Рядом был.
Вы помните, тот дождь и зонтик ?
Но это снова был не я.
А книгу поднял в библиотеке?
Опять не я...
А целовал в подъезде, после театра?
Увы..не я.
Когда ж наступит очередь моя?
Сегодня подойду и поломаю невезенье,
И пусть всё время буду только я !
***
Вы помните трамвай? Вы выходили...
Библиотеку, дождь, театр, музей?
Ну (!) - ресторан, вино и чахохбили,
Подъезд и поцелуи, при грозе!
А зонтик у меня лежит, в кладовке.
Что нового, за пять лет жития?
В мою честь назван сын... А сколько - Вовке?
Увы, зонт - не "в горох". Не вы! Не я!
Смотря на акваланг, я задаю вопрос:
Вот, видно, кислорода сжатого баллон,
Вот это маска, это, видно - трубка в нос,
Но вот зачем баллон азота? Что за он?
*****
Смотря на акваланг, я задаю вопрос:
Как дотяну я шланг и вставлю трубку в нос?
Припомнился Крылов и басня про очки.
Всё. К делу, меньше слов. Учитесь, новички!
Баллон пристроил в пах, а маску - на лицо.
Сижу, как падишах, шланг сдвинув за яйцо.
Я трубку брал раз сто... в какую же, из дыр,
Вставлял её Кусто, нырнув в подводный мир?
Размер - не для ноздри и затечёт вода.
Неуж...(?) Держу пари, что только - не туда.
Два уха, глаза два, а трубочка одна...
Куда её, братва? Кто скажет? Тишина.
Я - ни бум-бум, друзья, как входит кислород.
Инструктор трубку взял и запихнул мне в рот.
Плыву я не спеша. Дышу. Какой контраст!
И на хрен, на ушах, мне эта пара ласт?
Давайте, я прочту Вам не стихи?
(автор: Станислав Прохоренко)
Давайте, я прочту Вам не стихи?
Письмо прочту,
Но только не от дочки.
Я Вам его писал и все грехи
Тихонечко попрятал в третьей строчке,
Прикрыл, стыдясь, осенненьким листом,
Берёзовым разгульным опахалом
И правду не оставил на потом,
Она и так стояла за нахалом
И гладила по бедной голове
И было почему-то правды две…
*** (пародия)
- Давайте, я прочту Вам...
- Не стихи?
- Скажу лишь, не письмо от вашей дочки!
- Что ждать от вас мне, кроме чепухи?
- А это угадайте пятой точкой...
Всего один малюсенький вальсок.
- Не буду я вальсировать с нахалом!
- Тогда спляшите сами Вы... твисток.
- Осенненький?
- Любой, но чтоб с запалом!
- Вы точно наш районный почтальон?
- Скажу, когда станцуете фламенко.
- Вон, ус у вас отклеился!
- Пардон!
- Тьфу! Снова вы, с поэмой, Прохоренко?!
В ночной больнице над синей раковиной тяжёлой
задыхался от рвоты, плакал, дрожал, успокаивался, курил,
потом начиналось снова... На подоконнике голый
засыпал на мгновенье и опять в себя приходил.
......
Я выхаркивал прошлое в шумящую дырку, по подбородку
что-то текло, вытирался брезгливо, прикладывая рулон
туалетной бумаги, качался на унитазе, как будто в лодку
меня посадили, поднимал глаза: небосклон
шипел от ночного снега...
Василий Ковалёв
Журнал «Сибирские огни»,
№09 – сентябрь 2013
Хочу рассказать о том, как в больницу попал как-то раз –
что-то случилось со мной, был не совсем в норме.
Я на утку садился, но падал с неё и садился на унитаз,
раскачиваясь на нём как при семибалльном шторме.
По ногам моим что-то текло, я разматывал длинный рулон
туалетной бумаги, чтобы вытереть эту жидкость,
совершая при этом на качающемся унитазе наклон
и впадая всё больше и больше в сонливость.
Незадолго до этого харкал, блевал, плакал, стонал, курил
и кричал: эй, кто-нибудь, побыстрее меня отсюда снимите!
Приходил лечащий врач, что-то, голому, мне говорил,
но я уже спал на подоконнике в этом виде.
Мне кидали приготовленную таблетку в стакан,
и она шипела там как небосклон от ночного снега.
Я просыпался, пил этот больничный нарзан
и опять укладывался на подоконнике для ночлега.
Ни один журнал не принял этот мой правдивый рассказ,
хоть я долго ходил по их белокаменным палатам.
А вот для «Сибирских огней» он оказался в самый раз,
и они даже пообещали, что сделают меня лауреатом!
Меня любят ласкать океаны,
обнимая солёной водой,
И поэзия солнца стихами
бьёт по крыше в смеющийся дом,
Хорошеют зелёные дали,
и напились июльской жарой,
Я гуляю в саду меж цветами,
И лучи собираю, попьём!
Там, где будет холодная вьюга,
И метелью укутает дом,
Я открою ту банку с лучами,
И любовью наполнится ром,
Зацветут занавески, картины,
Бархатятся зеленым ковры,
Шарф оранжевый с майораном
Упадает на плечи мои.
***
Хорошеют зелёные дали.
Бьёт по крыше, уехавшей, ром.
Вы "под мухой" стихи не писали?
Вам не ведом смеющийся дом?
Я гуляю в саду, меж цветами,
Не ведя банкам выпитым счёт.
А поэзия солнца, стихами,
Всё сильнее в макушку печёт.
Зацветут занавески, картины.
Вдруг, июльская сморит жара.
Шарф оранжевый сдвинув на спину,
Сдуру рухну, лицом, в майоран.
Меня будут ласкать океаны
И шептать, обнимая, в тиши:
Оля, образно так - только пьяный
Написать мог поэт... Пей! Пиши!
Отхлебну ром горячий из банки,
И занюхаю розы кустом.
Я природу люблю, как Бианки,
А пишу лучше, в сто раз, Барто!
Там где ели под пологом
мягко выстлали постель,
я прилягу ненадолго
и послушаю свирель,
ею будет тихий шелест,
дятел сбарабанит в медь,
время ход свой пожалеет,
кто-то станет громко петь.
И мгновенье станет вечным,
пусть смывают все года,
но спокойствие мгновения,
не исчезнет, никогда.
*** (пародия)
Там, где ели под пологом
Мягко выстлали постель,
Менделеев ненадолго
Ляжет. Зазвучит свирель.
Время ход свой пожалеет.
Тихий шелест. Птичий гам.
Лист, во сне, он разлинеет,
На хрена(?) - не зная сам.
И мгновенье станет вечным.
Кто-то станет громко петь,
Дятел долбанёт. - "Конечно,
Эврика! Так долбят в Медь!
Ай, да я... Ещё же утром
Знать не ведал о таком,
И уже в квадратик Сuprum
Вставлю просто и легко!"
Не уймётся долбо-дятел,
Мозга нет. - "А что же там?
Звук противный... Ну, приятель,
Долбанул ты прям в Вольфрам!"
Рэперить без остановки
Будет дятел. - "Поделом!
Скоро отлетит головка...
Достучишься, дурень, в Хром!
Да, уймись ты, бога ради.
Мерзопакастнейший звук.
Не полезет ведь в Ванадий
Ни один нормальный жук!"
Но не будет божьей твари
Передыху ни на миг.
- "Не иначе, клювом в Барий
Тюкнул этот буйный псих!"
То потише, то сильнее
Сбарабанит глупый птиц.
И откроет Менделеев
Главную, из всех таблиц!
Вот: спокойствие мгновения
И, под елью, крепкий сон...
Не сравнится с русским гением
Даже Исаак Ньюто'н!
как не любить меня, не понимаю
я так красиво кофточку снимаю
------
как не скучать по мне, глотая виски
не думать, пальцами зажав виски
чтоб остывали венские сосиски
как мы с тобой, что больше не близки Елена Наильевна Жми сюда
как не любить меня, не понимаю
я так красиво трусики снимаю
а перед этим кофточки и платья
как не хотеть прийти ко мне в объятья
как не читать меня, такую заю
пусть даже букв заглавных я не знаю
не очень с пунктуацией дружу
и в этом кайф особый нахожу
но ты неблагодарный хлещешь виски
остыв ко мне как венские сосиски
вот если не полюбишь как прошу
то я тебе сардельку откушу
Не считайте бредом эту фразу,
Не спешите вздернуть за ребро:
«Я не видел Гегеля ни разу,
Так же, как Вольтера и Дидро».
*
ЧТО-ТО НЕ ВИДАТЬ НИГДЕ УЛИССА
[Сeргей Медвeдeв]
Что-то не видать нигде Улисса.
(Одиссея тоже не видать).
*
ВРЯД ЛИ ЗНАЛ БЕТХОВЕНА ТАРКВИНИЙ
[Сeргей Медвeдeв]
Вряд ли знал Бетховена Тарквиний!
Этих встреч отсутствует сюжет –
В мире нет таких сюжетных линий,
И легенд на тему эту нет.
Дело, братцы, в том, что эти лохи,
Как гласит, друзья, о том Коран,
Просто жили в разные эпохи,
Да еще в границах разных стран!
*
ВРЯД ЛИ БЫЛ ЗНАКОМ НАШ ПУШКИН С ЛИСТОМ
[Сeргей Медвeдeв]
Вряд ли был знаком наш Пушкин с Листом!
(Это же не Клинтон, и не Билл)!
Пушкин был заядлым дуэлистом:
Листа б он, наверное б, убил!
Пушкина не знали галлы, инки,
Генацвале, дуче и кацо,
Но зато великий гений Глинка
Знал его, товарищи, в лицо!
*
ПУШКИН НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ БЛОКА.
[Сeргей Медвeдeв]
Пушкин никогда не видел Блока.
Сколько ни ходил он на причал,
Сколько ни бродил в районе ГОКа –
Все равно его ни повстречал!
Пушкин не встречал и Гумилева,
Пушкина не видел Пастернак…
Сколько ни кричал он: «Где ты, Лева?»,
Но молчал угрюмый мир сурово…
Понял он тогда, что это – Знак!
*****
Не считайте бредом эту фразу
(И не ела я ещё ухи):
Моголя не видела ни разу,
Но зачем-то прусь в его стихи;
А ведь я не видела и Рона.
Фото нет, узнаю же - едва.
Знать в лицо не важно - Цицерона,
Он-то мне не ставит здесь "плюс два".
Вряд ли был знаком наш Пушкин с Листом
(С Хохмодромом, не читал Ю. Туб)!
Пушкин был заядлым дуэлистом:
Но убил не Листа б, ставлю зуб!
Пушкин не встречался с Гумилёвым,
И не видел, как хохмачит Сах.
Надо ж быть настолько не фартовым,
В наших поэтических кругах.
Пушкина не знали галлы, вепсы,
Генацвале, дуче и кацо.
О, они не знали даже Кекса.
Я - не лично знаю, но - в лицо.
Что-то не видать нигде Улисса.
А на кой он нам? Какой резон?
Есть Индейкин, КсюХа и Мелисса,
И, к тележке их, - смешной вагон.
Пушкин никогда не видел Блока.
Пушкина не видел Пастернак.
Как мы, с primо... Пишем рецки только
Лишь, но не увидимся никак,
Хоть мы с ним и из одной эпохи,
А не, как Бетховен и Дидро.
Эх, как это было бы не плохо,
За одним столом - весь Хохмодром! :)