Мне кажется жизнь – это птица, –
то ласточкой в сени летит...
Илья Будницкий
Мне кажется, жизнь – это птица:
то ласточкой в сени летит,
то бьётся в руках, как синица,
а то журавлём воспарит,
то вдруг соловьём разольётся,
то станет кукушкой считать,
то иволгой в сердце проснётся,
то пи́нгвином будет скрывать
в утёсах дородное тело,
то голубем весть принесёт
(сорокою – то, что блестело),
то дятлом порой стуканёт,
то аистом – в свёртке – ребёнка
доставит по адресу мне,
отчасти напомнит галчонка,
ктотамкавшего всё в окне;
то Курочкой Рябой кудахчет,
то Серою Шейкой плывёт,
то гадким утёнком заплачет,
а то корольком запоёт,
то чижиком-пыжиком водку
начнёт на реке распивать,
то выпью (коль выпивши) глотку
неистовым хохотом рвать;
то чибисом возле дороги
сидит, или возле куста
(малиновкой, ясно, в итоге
даст не петуха, а дрозда),
то страусом примется бегать
и голову прятать в песок,
то станет трубить, словно лебедь,
услышав пустышку, манок,
то кажется белой вороной,
то – синею птицей, а то
Жар-птицею – как раскалённой,
едва не спалившей гнездо;
то Фениксом, то Гамаюном,
то царским двуглавым орлом,
то чайкой над пенным буруном,
то в топи своей куликом,
то Сирином, то Алконостом,
то тем, кто зовётся удод,
то зябликом, то лирохвостом
(но это как Муза придёт),
то Финистом, Соколом Ясным,
то филином или сычом,
то цаплею с клювом опасным,
как будто бы с острым мечом...
Павлин, попугай, трясогузка,
снегирь, свиристель, пеликан... –
такая вот в жизни нагрузка,
такой стихотворный роман...
Приду с кем-нибудь поделиться.
Поэты увидят: не тля.
И спросят меня: «Что за птица?
Иль ты?» Я отвечу: «Иль я».
Мои стихи просты как дважды два.
......
Есть рифма, есть размер и есть сюжет,
А изысков и даром нам не надо.
Неважно – ямб, хорей или сонет.
Излишествам поставлена преграда.
Олег Зайцев
Мои стихи просты, как три рубля,
В своих стихах не мудрствую лукаво.
Неважно, что́ – ля-ля иль тополя,
Без разницы – что чао, что какао.
Сонет – изыск, и роскошь – ямб, хорей,
Поэтому я их не сочиняю.
Но если вижу дактиль у дверей,
Тогда беру хорей и прогоняю.
Стоит преграда скромной простоты
Анапесту, спондею и поэме.
Все эти жанры или их черты
Нужнее поэтической богеме.
- Отчего люди не пишут? … Я говорю, отчего люди не пишут так, как Индей? Знаешь, мне иногда кажется, что я - Индей. Когда сидишь у ноутбука, так тебя и тянет писать. Вот так бы разбежалась, подняла руки и написала. Попробовать нешто теперь?...
И до смерти я любила на Хохмодром ходить! … А знаешь: ночью в 2.20 из Индея такая дребедень идет, и в этой дребедени ходит дым, точно облако, и вижу я, бывало, будто ангелы в нём летают с крышками и поют... Или рано утром в сайт уйду, еще только солнышко восходит, упаду от смеха, смеюсь и смеюсь, и сама не знаю, от чего смеюсь... А какие сны мне снились… какие сны! Или Индейкин, или его опусы какие-то необыкновенные, и эти опусы поют невидимые голоса, и кипарисом пахнет, и рифмы в стихах будто не такие, как обыкновенно, а как у гениев пишутся. А то, будто я летаю, так и летаю по воздуху. И теперь иногда снится, да редко, да и не то. …
Лезет мне в голову мечта какая-то. И никуда я от нее не уйду. Думать стану -- мыслей никак не соберу, молиться -- не отмолюсь никак. Языком лепечу слова, а на уме совсем не то: точно мне лукавый в уши шепчет, да все про такие дела нехорошие. И то мне представляется, что мне самое себе совестно сделается.
Что со мной? Перед междусобоем перед каким-нибудь это! Ночью… не спится мне, все мерещится шепот какой-то: кто-то так ласково читает мне стихи, точно голубь воркует. Уж не снятся мне, как прежде, студенты и ректор, а точно меня кто-то обнимает так горячо-горячо и ведет меня куда-то, и я иду за ним, иду... с крышкой!
Никто не ведает...
Валерий Ших
Никто не ведает, за что любовь нам мстит,
Порою очень больно и жестоко.
Ей нет преград, там слаб любой гранит,
И выжигает всё как будто током.
Шанс искупить, бывает и не даст,
Ломает так, что будущего нету.
Ей всё равно, захочет и предаст,
По своему, особому сюжету.
Тут красота и формы не важны,
Зависеть даже может от погоды.
Сегодня друг, а завтра все враги,
И выпадаешь ты из этой моды.
Так потерялся, будто ночь кругом,
Вокруг всё видишь, но об стенку бьёшься.
И вот уж верно, словно днём с огнём,
Но дальше лишь один ты остаёшься.
А с этой болью, очень трудно жить,
Внутри горит, и солью посыпает.
Как не старайся, как тут не хандрить?!
Тебя уже ни что не отвлекает...
Лекарства нет, а помощь не нужна,
Лишь яда доля только тут излечит.
Так сильно здесь мешает голова,
И хочется избавить свои плечи!
Источник: Жми сюда
Пародия: Так сильно мне мешает голова
Что знает мир о таинствах любви?
Лишь я один открыл её природу:
Объятья, поцелуи, соловьи –
Манок для птиц, чтобы лишить свободы.
Беспечен узник клетки золотой,
Он каждый день пока встречает песней,
А у любви, известно, нрав - крутой,
Поступки её выстроены местью.
Её характер тоже – не дай Бог,
Живёт ведь «по особому сюжету».
Не нужно заготовки делать впрок,
Поскольку с нею будущего нету.
Особа без руля и без ветрил,
Характером сродни плохой погоде,
И как бы ты за модой не следил,
Но выпадаешь всё равно из моды.
Как не обидно, но она права
Ведь коренная в сущности причина:
Любви всегда мешает голова,
Она для дела лишняя мужчине.
Вновь стало легче, аж душа поёт
Избавлюсь, братцы, от детали лишней,
Но как же мне по жизни без неё,
Тогда чем буду принимать я пищу?
Снежинки таяли в ладони,
на землю падал первый снег...
"Гляди-ка, розовые кони!"
сказал мне странный человек!
Я, подключив шестое чувство,
подолгу всматривался вдаль...
Но в белой дАли было пусто
и в душу хлынула печаль!
Тянулись дни однообразно
среди заснеженных далЕй...
И жизнь казалась мне напрасной
без этих розовых коней!
Жми сюда Владимир Кобрин "Розовые кони"
Глазные мышцы напрягая,
С них пелену смахнул рукой
И мне действительность другая
Явилась несколько иной:
Табун коней промчался мимо,
По мостовой куда-то вдаль,
Раскрасив в розовое зиму.
ДалЕй таких найдёшь едва ль.
Обычно, что-нибудь другое
Из дАли мне являлось вдруг:
То обезьянка громко воет,
То образуют белки круг,
Чертёнок, жёлтая собака.
А кони? Розовый их цвет?
Январь, четвёртое. Однако....
И человека рядом нет.