Приносит ветер запах прелой хвои,
Листву полощут серые дожди –
Уводит осень лето под конвоем.
Люблю момент смешения картин.
Зима снегами балует на троне,
Скрывая в недоступное следы.
Люблю – за то, что лечит от агоний,
В заторах снежных придержав гнедых.
Апрель… И россыпь воронцов на склонах,
И город, как невеста, - весь в цвету,
Птиц-возвращенцев голос чист и звонок.
Люблю весну за точность партитур.
И август – за безлунность сельской но́чи,
Где небо цветом близится к углю́.
Ну, а с тобою всё намного проще:
Тебя – за факт рождения люблю.
Источник: Жми сюда
Пародия: Люблю дружка за передачи
Над Магаданом «запах прелой хвои»,
На вышке вертухай, зовут Арсен.
«Уводит осень лето под конвоем»,
А мы его не видели совсем.
У нас ОНА пожизненно на троне
И знаем точно: не уйдёт сама –
Год поделён формально на сезоны,
Здесь в заполярье круглый год зима.
Из певчих птиц у нас одни вороны.
Блажен зэка, ведь он не искушён,
И в час досуга здесь в колымской зоне
Люблю я слушать карканье ворон.
Люблю страну за сложные задачи,
Что с коллективом здесь решать даёт!
Люблю дружка за то, что передачи
Он регулярно мне на зону шлёт!
Две девицы под окном(с)
Сэлфились, явился гном.
Хоть и мал, но всё при нём.
Осветил их фонарём,
Поманил большим рублем,
Предложив соседний дом,
Обещал налить им ром,.
Согласился влезть в проём,
Зацепился якорём,
И сидит там день за днем,
А мечтал лишь об одном,
Только сэлфи - и - втроём.
:)
Горько-горько плачет старый дед:
Было волшебство и больше нет!
Катится слезинки средь морщин,
И у него на это пять причин.
Первая – яичка нет как нет,
А вторая – пусто на обед.
Третья – бабка, черт ее побрал,
Так и норовит на скандал!
Четвертая причина – это мышь,
За всякой мелюзгой не уследишь.
Пятая причина – это боль
Вместо чувства, что зовут «любовь».
Плачет баба, охает навзрыд,
Даже потеряла аппетит.
Нет надежды больше на мужчин,
И у нее на это пять причин.
Первая причина – дед дебил,
А вторая – бил и не разбил.
Третья – не разбила и сама,
А ведь много больше ума!
Четвертая причина – это мышь,
Давно бы вывел дед - не убедишь!
Пятая причина – это боль,
Жить теперь с поломанной судьбой.
Курочка кудахчет: «Баба, дед!
Золота на вас, простите, нет!» -
И несется, соблюдая чин,
И у нее на это пять причин.
Первая причина – глупый дед,
А вторая – бабка древних лет,
Третья – хоть снеси ты изумруд,
Всё равно его разобьют!
Четвертая причина – это мышь,
Все яйца от мышей не защитишь!
Пятая причина – это боль.
В этом вся и сказочки соль.
В меня все вечно влюблены.
И с этим нужно мне смириться:
Ведь в этом нет моей вины,
Что счастливы со мною лица…
Жми сюда Ирина Прекрасная-Повышева. В меня все вечно влюблены.
Я, наверное, буду грустить
Лишь о том, чего Вам не понять.
Я ищу Ариаднину Нить,
И всю жизнь её буду искать…
Жми сюда Ирина Прекрасная-Повышева. Я, наверное, сплю по ночам
Я, наверное, суперзвезда –
Так решила сама для себя.
Я понять не могла никогда,
Как живёте, меня не любя.
Мне, наверное, надо решить,
Что технический важен прогресс.
Ариадны исчерпана нить,
И освоить пора GPS.
Но давно не ищу ничего,
Потому что давно всё нашла –
Я талант, гений, я божество,
Ум, честь, совесть. Такие дела.
И, откинув строптивую прядь,
Вам, фанаты, скажу об одном:
Вам меня никогда не понять
Вашим средним и ниже умом.
И пускай я парю в облаках,
Так, что скажет какой-то чудак,
От реальности, мол, далека.
Я ему не отвечу никак.
Но, наверное, груз бытия
Слишком давит меня всякий раз.
Замахнусь на трагедию я,
А взамен получается фарс.
Я в поэзии кум королю –
Такова моя красная нить.
Я себя вдохновенно хвалю,
И всю жизнь себя буду хвалить.
Незамужняя хозяйка
Пригласила на постой
Накормила, напоила
Постелила за стеной
Перед сном спокойной ночи
Подмигнула мне в ответ
Извини подруга Зося
Я давно уж импотент.
Жми сюда
~~~~~
СТЕНА (литературная пародия)
О-ё-ёй-ка!!
А-я-яй-ка!! –
улюлюкаю я –
О-оой!!
«Незамужняя хозяйка
Пригласила на постой» (с)
«Накормила, напоила
Постелила за стеной» (с)
И промолвила мне мило:
«А про шашни и не ной!»
Да какие к чёрту шашни,
Между нами коль стена!
Тут хоть как поедет башня –
Не получишь ни хрена!
Но в интимном я вопросе
Пру на приступ горячо –
Извини, хозяйка Зося,
за нахрапство…
если чо….
О-оох! – вздыхаю…
Мысли лезут…
О-оох! – и Зося за стеной.
Зося ж тож не из железа-т,
Тож не сладко ведь одной.
Заструились биотоки
и флюиды по стене.
Я ей –
«Зо-ооосюшка!» и чмоки…
Та –
«Митю-юююнюшка!» –
мене.
И на вздох:
«Ты мой Гора-ааций!!» «Мельпоме-еена!!» –
Зосе я…
И пошла волна вибраций!
Полилась любви струя!
Хоть упёрся члЁн сердито
В стенку твёрдой кочергой,
Я же – с этой стороны-то,
Ну, а Зося-то – с другой!
А она, стуча коленкой,
Мне кричит:
«Заснул што ль, гад?!
Не гляди, что тама стенка!!
Лезь на приступ баррикад!!»
И…
(случиться было ж надо!!)
вдруг раздался Зосин стон…
Не-еет!!
Не может быть преградой
для любви гипсокартон…
Что такое невезенье?
У судьбы зигзагом ход,
От ужасного спасенье -
Шаг назад, а два вперёд.
Утром вновь проспал зарядку -
Лишний нежился часок.
Сытно я покушать падкий -
Выпил лишь томатный сок.
......
Нужно срочно вам жениться,
Чтоб наладить личный быт!
Взять реванш, остепениться...
Вы же, кажется, пиит?!"
......
Аршанский Василий
******
У родимой маменьки
В високосный год
Я родился маленьким
Задом наперёд.
С самого рождения
Не везло, хоть плачь:
Головой падение –
Был с похмелья врач.
Редко кушал сытно я –
На диете мать.
Сок томатный литрами
Мог я выпивать.
Знал: судьба ужасная
На зигзаге ждёт.
Может, девка красная
От беды спасёт?
Если невезучего
Вовремя женить,
Можно в этом случае
Беды отменить.
Окружить заботою
И наладить быт …
Где вы, девы кроткие? –
К вам воззвал пиит!
Ой да не в те времена во старинные,
Ой да не в далёкие годы былинные,
Не во сказочно время неведомо,
А во прошлое лето с сего-то дня
В лето прошлое — не далёкое
В летописных свитках прописанное.
А взнуздал коня княжич Еремей,
Коня резвого, да породиста -
Не простых кровей, а заморския,
Крови добрыя, стати знатныя.
Ой да не пойман тот конь Еремеюшкой
Не изловлен он на тугу петлю,
Не оплачен монетою звонкою
Он в базарный день да на торжище.
Не добыт в бою на лихой войне,
Не отобран у ворога битого.
Да не сведён со стойла в ночь тёмную,
В ночку тёмную лиходеем злым.
А дарён тот конь Еремеюшке
Отцом родным Пафнутием Палычем.
А дарён тот конь не на праздный день,
Не в годину какую памятну.
А дарён тот конь из любви большой,
Из любви большой, да от богатств больших,
От богатств больших, да от прибылей
От обильных Пафнутия Палыча.
Да как взнуздал коня княжич Еремей,
Княжич Еремей свет Пафнутьевич.
Он взнуздал коня не простой уздой,
Не простой уздой - уздой шёлковой,
Уздой шёлковой ярко красною
Да по шёлку шиту всё золотом.
Шиту золотом да всё узорами,
Шиту не в едину нить, а во семеро,
Да не в обычный ряд, а с каменьями,
С самоцветами всё да с уральскими.
А как той узды удила всё серебрянны,
А как той узды поводья атласныя.
Ох как клал седло на хребет коню,
Клал седло Еремей да чернёное,
Клал чернёно седло да на парчёв потник,
На парчёв потник с золотой бахромой.
А лука того седла золоченая,
Стремена того седла с позолотою.
А узда с седлом тоже дарены,
Да не батюшкой, а родной матушкой.
Родной матушкой Розой Марковной,
Из известной семьи Рабиновичей.
А как взнуздал Еремей да резва коня,
А как вскочил в седло он чернёныя,
А как взмахнул нагайкою с посвистом,
Так взвился его конь вихрем по-н***.
Конь копытом бьёт — аж земля дрожит,
А хвостом махнет — тучи прочь летят,
А скакнёт разок — так долой верста,
А другой раз скакнёт — так и две версты.
Как помчися на кони да на резвыя
Еремей в иноземну далёку сторонушку,
Да в заморския дали во свободныя
От пригляду отца с родной матушкой.
Да от пригяду да от понукания,
Да от вынужденна воздержания,
Да от долгого да от безделия,
Да с большой мошной золотых монет.
То решил Еремей сердцем отдохнуть,
Сердцем отдохнуть - кровью погулять,
Кровью погулять — покурить махру,
Покурить махру — девок пощипать,
Девок пощипать — да медов испить,
Да медов испить, да хмельных медов,
Да хмельных медов да со компания.
Вот примчи его конь в иноземный град,
В иноземный град с вольной вольностью,
С вольной вольностью да со терпимостью,
Да со терпимостью ко чужим грехам,
Ко грехам, ко страстям да ко помыслам.
Ой а во граде том да всё дозволено,
Да всё дозволено - да нет запретов там.
Да там один запрет — да запрещать чего,
Запрещать чего — ой да осуждать кого.
Ой как там да горожане все довольныя
Курят-пыхают махрой все в открытую,
Да меды пьют с ковшей не таясь ни кого,
Да ласкают парни девиц не стесняются,
Да и парней ласкать парни не стесняются,
Да не стесняются парни, и зверей ласкать,
Да и зверей ласкать, да и самих себя,
Да и самих себя да со помощники.
И девчата там да за парнями вслед
Ни грустят ни дня и не печалются.
Осадил Еремей горяча коня,
Соскочил со седла со чернёного
Да давай спрашать да пытать горожан:
«Это что у вас тут люди делается?
Что творится у вас тут неведомое,
В стороне моей нам незнакомое?»
Говорят ему люди местные,
Люди местныя, иноземныя,
Своей вольностью избалованныя:
«Се рекомо у нас толерантностью,
Се подарено нам демократией!»
Изумился Еремей свет Пафнутьевич,
Удивился словам тем неведомым,
Звуком странными, смыслом тёмными.
Обратился он к люду заморскому
Говорил он им таковы слова:
«Растолкуйте-ка мне сих слов значение -
Я заморским речам не обученный!
Мне своим умом смыслу не найти!
Не обучен я думушку думати,
Не обучен копаться до истины.
Надо мне чего - мама с папою,
Папа с мамою принесут в горсти,
Аль заплатят кому кто бы мог принесть.
Растолкуйте мне смысл слов диковинных -
Золотою плачу я монетою.
Не терзайте мозги мои тайною!»
Будь Пафнутий тут с Розою Марковной,
Уж они бы нашли слово русское,
Слово русское да всем понятное,
Сердцу внятное, да слуху звонкое.
Да только нету тут батюшки с матушкой:
Сам сбежал Еремей с-под опеки их.
А иноземцы-то лишь посмехаются,
Да к Еремею-то вблизь подбираются,
А как возрились на очи на его ясные,
Да на губы возрились на его на алыя,
Да на локоны его ой да в золотую рожь
Похотливыми всё возрилися взглядами.
Как обуяла тут дрожь Еремеюшку,
Опостылила вмиг свобода сладкая.
Как всхотелось ему под отцов догляд.
Как возопил он голосом да звонкия:
«Ой вы гей еси добры молодцы,
Добры молодцы аль девки красныя,
Девки красныя аль непонятно кто,
Непонятно кто да похотливыя!
Вы о чем это мерзкие вздумали,
Вы чего себе в мыслях замыслили?!
Аль махрою вы обкурилися,
Аль медов хмельных перебрали вы?!
Вы не шарьте по мне взглядом с похотью!
Ой не дамся я вам себя етить!»
Как зашлося сердечко у Еремеюшки,
Холодком пошло у свет Пафнутьевича.
Разродился он мыслию длинною,
Самому себе непривычною:
«Ой домой скорей надо ехати!
Надо ехати, да закавыка есть,
Закавыка есть, да закавычина:
Как мне задом к ним повернутися?
Не сочтут-ли они за оскорбление?»
И пошёл Еремей задом пятится,
А резва-то коня все в поводу ведёт.
А заморский люд не шутка шутил.
А заморский люд он докучливый,
Он докучливый да и въедливый,
До чужого чего ох зависливый.
Похотливый, охочий да нагольный.
Обернули Ерёму в плотно кольцо,
Кто за что сумел ухватилися,
Да давай с Еремея порты тягать.
Да давай у него потрошить кошель.
Как взвился Еремей без портков в седло,
Как пришпорил коня свого резвого,
Как взметнулся конь с иноземных земель,
Так и рухнул в родимой сторонушке.
Еремей с коня кувырком летит,
Криком душу рвёт — надрывается:
«Ой вы матушка, ой вы батюшка!
Вы возьмите в обрат ретива коня,
Запирайте его под пудов замок!
Да возьмите седло со уздечкою,
Да за каменной спрячьте их стенкою!
Да вяжите меня крепче крепкого!
Коли стану я вас просить-молить,
Коли стану кричать зверью дикою
Не пускайте меня никуда гулять,
Лучше режьте меня по-отечески,
По-отечески режьте-то до-смерти!
Ой не любо, не лепо мне в вольности жить,
В вольности жить – непонятно кем быть..»
Мой дядя с головой не ладил:
Когда жеребчик занемог,
Коню в ведёрко водки на́лил.
Что лучше выдумать он мог?.
Его пример другим наука!
Судите сами, что за штука
В сарае с лошадью бухать
И ей «здоровьица» желать?
Какое низкое коварство
К спиртному лошадь приучать,
Ей водки в пойло добавлять
Шепча, что ты даёшь лекарство,
А завтра лошадь ту бранить
И думать: «Сколько можно пить?»
…Когда скотина околела,
Возник у дядюшки вопрос,
Но доктор, зная своё дело,
Дал заключение: «цирроз».
Коль Вы чрезмерно жизни рады,
Какие Вам ещё награды?
Поменьше надо водку жрать
И лошадь к водке приучать!
Намёки злые тут напрасны:
Кого изволите винить,
Коль сами приучали пить?
Не пейте водки ежечасно.
И всей душой взываю к Вам:
Не лейте водки лошадям!
Лежала на снегу забытая Любовь,
лежала молча,… тихо замерзала…
Не знала где взять сил, чтоб возродиться вновь,
и дальше жить — зачем? … она не понимала…
На улице мороз зашкаливал за тридцать,
и ветер дул, срывая капюшоны…
Ей было всё-равно, ведь нет желанья возродиться,
и было наплевать, ей на все законы…
Казалось, всё… надежды больше нет,
нет смысла за соломинку цепляться…
В сознаньи, постепенно меркнул свет…
и не было желаний… возрождаться…
Вдруг, мимо шёл прохожий, узрел её, поднял
и положил в карман, во внутренний, что возле сердца…
Зачем он это сделал, тогда и сам не знал,
но в том кармане, удалось Любви согреться…
И снова, постепенно расцвела,
Любовь вновь обрела и красоту, и нежность…
А тот прохожий, с благодарностью всё принимал,
Поверив в то, что вот она, случилась неизбежность…
…
Рассказ простой, без вычурности слога,
без красочных эпитетов, словесных изощрений…
Рассказ о том, что надо ведь, совсем немного…
чтобы любовь убить, … иль оживить, избавив от мучений…
******
Лежало на снегу изделье номер два,
Лежало и спокойно замерзало...
А в нем - сама Любовь, жива едва-едва,
Верней, Любви огромнейшей начало!
На улице мороз шпандорил будь здоров,
И ветер гнал в даль тучи снеговые,
О, климат в тех местах настолько был суров,
Что шансы выжить - просто нулевые!
Но для большой Любви нет никаких преград,
Как нету для неё плохой погоды,
Сперматозоид лез куда-то наугад,
На физику забив, лишь - зов природы;
По снегу побежал влюбленный: я - вперёд!,
Душевную испытывая муку...
Но очень скоро он вдруг превратился в лёд,
В простой кристалл, мгновенно и без звука.
В сознаньи меркнет свет, сожжен последний мост
И нечем за соломинку цепляться,
Застыли на бегу: головка, шейка, хвост...
Мороз такой! Чему тут удивляться?
А утром дворник смёл изделье номер два,
Смотря на латекс с явною ухмылкой...
Услышать - не судьба Любви его слова:
- Приспичило... Любовь была, знать, пылкой!
P.S.
Рассказ простой, без вычурности слога,
Без красочных эпитетов о том,
Что дар бесценный, данный нам от бога,
Способен погубить простой конд@м!
Однажды, в студеную зимнюю пору
Я из лесу вышел;в мороз не спалось. Гляжу поднимается медленно в гору
Лошадка, везущаядровни: в них – лось.
И шествуя важно, в спокойствии чинном,
Лошадку ведёт под уздцы мужичок
В больших сапогах, в полушубке овчинном,
В больших рукавицах... а сам с ноготок!
– Здорово парнище!
– Ступай себе мимо!
– Уж больно ты грозен, как я погляжу! Откуда сохатый? – Из лесу, вестимо; Отец добывает, а я отвожу.
(В лесу раздавалось ружьё браконьера) – А что, у отца-то большая семья?
– Семья-то большая, да только два хера
В семье, два кормильца: отец мой да я...
– Так вот оно что! А как звать тебя?
– Власом.
– А кой тебе годик?
– Шестой миновал... Тебя как?
– Михайло – фальцетом – не басом –
Ответил, ведь горло мне ужас сковал.
– А кой тебе годик пошёл, братец Мишка?
К годам не приписывай лет-то, смотри.
– Прошу разговаривай тише, братишка!
Годков от рожденья мне – с хвостиком три.
Возница достал из тулупа мобилу.
Меня же нещадно стал бить колотун.
О чём говорил, с кем – не слышно мне было,
Два слова лишь понял «валю» и «шатун».
В предчувствии страшного сердце заныло.
И в ту же секунду, как будто сто жал
В зад пчёлы вонзили: заржала кобыла
Мне в спину и я, заревев, побежал.
И по боку был мне пацан настоящий,
Кобыла его, а точней – пегий конь, И снег, до окошек деревни лежащий,
И зимнего солнца холодный огонь – Да всё в ту минуту мне по боку было, С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы,
Что русской душе так мучительно мило,
Что русские мысли вселяет в умы,
Те честные мысли, которым нет воли,
Которым нет смерти – дави не дави,
В которых так много и злобы, и боли,
И нетк братьям меньшимлюбви!
Мы сидели с тобой у заснувшей реки.
С тихой песней проплыли домой рыбаки.
Солнца луч золотой за рекой догорал…
И тебе я тогда ничего не сказал.
Загремело вдали — надвигалась гроза.
По ресницам твоим покатилась слеза.
И с безумным рыданьем к тебе я припал…
И тебе ничего, ничего не сказал.
И теперь, в эти дни, я, как прежде, один.
Уж не жду ничего от грядущих годин.
В сердце жизненный звук уж давно отзвучал
Ах, зачем я тебе ничего не сказал!
******
Раз я с Музой...
Раз я с Музой сидел, и сидел хорошо,
И уже после третьей родился стишок,
И стишок этот был исключительно мил,
Но его, к сожалению, я позабыл.
А наутро с похмелья полез на Парнас,
Где живёт, как вы знаете, лошадь Пегас.
Вдохновлялись в конюшне, средь грабель и вил,
Только после метаксы я всё позабыл.
И спустился с небес.
Чтоб не лезть далеко,
Подружился с поэтом Борисом Сивко*.
Вместе с ним и с Б. Г.** выдал дивный стишок,
Но явился рогатый, забрал и ушёл.
А теперь, как положено, скромный финал.
Все мы знаем, что список поэтов немал.
Евтушенко и Бродский, и их кореша,
Их к поэзии часто причислить спешат.
эМ Цветаева, Блок, наконец Мандельштам,
Постоянно мозолят глаза тут и там.
Как некстати моя забывалась строка,
И поэтому я не прославлен пока.
"Ты приюти в груди своей комок тепла,
Что не найдёт никак приюта в мире этом.
Позволь ему творить, и стань поэтом.
Сними пиджак, расправь затекшие крыла!
Не лезь мариноваться с огурцами
Под жестью, за стеклом, в рассоле пряном.
Броди по жизни ветренным и пьяным,
Общаясь исключительно стихами..."
Андрей Незванный
******
Комок тепла
(пародия)
Засунь за пазуху тепла КОМОК,
Пусть там стихи он вдохновенно пишет.
А ты потом печатай эти вирши.
Поэтом станешь через некий срок!
Не лезь ты к маринованным изделиям,
Нет пользы в прошлогоднем том рассоле.
Иди гулять на волю в чисто поле,
Стихи КОМКА читая с выражением.
От дисплея тусклый свет...
В жизни важен интернет.
Слышишь: реет над диваном
Безлимитный ЧебурNET!
И вскоре придут за тобой,
И нефиг писать в соцсети.
И Путин - такой молодой,
И первый канал впереди!