«Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник» М.Ю.Лермонтов
Во время очередной командировки в Белокаменную в 1967 году мой научный руководитель П.М.Сосис попросил тихонько вызнать в ВАКе прохождение докторской коллеги М.И.Длугача. Ну, что-то типа расчётов многосвязных областей и оболочек с отверстиями. Пётр Моисеевич сам находился в стадии защиты докторской, вот и поинтересовался, как проходит докторская коллеги в общей с ним области строительной механики.
В ВАКе ко мне подвалила миловидная девушка годов 27, представилась аспиранткой и принялась кокетливо выспрашивать некоторые технические подробностям по теме докторской Длугача. Я понял, что она меня приняла за него, а поскольку почувствовал – между нами пробежала та самая искра, побоялся погасить её неуместным признанием.
Слово за словом, вечером мы оказалсь в ресторане гостиницы «Балчуг». Бухло... музыка - старая сводня... танцы-шманцы-обжиманцы - сделали своё дело. А потом бурная ночь в комнатушке Натальи в коммуналке на Ордынке. Утром я вышел с полотенцем на шее в ванную, и мне встретился сосед, пожилой интеллигент в пенсне:
- Вы к нам надолго? Если – да, давайте знакомиться...
Надолго - не надолго, я и сам не знал, боялся, что сказка прервётся, когда Наташа узнает, кто я на самом деле – кондовый киевский аспирант непрестижного НИИ. Сам же как мог продлил командировку, а через неделю примотал в Москву опять. Совсем впадлу стало обманывать любимую, но я всё не решался на признание, которое могло стать роковым. Хотя порывался несколько раз, мол, Наташа, хочу тебе признаться...
Она смеясь, переводила разговор на другую тему, пока, наконец, с хохотом выдала:
- Хошь сказать, что ты не Длугач? Так я с самого начала знала, кто ты – месяца три тому назад ты выступал с докладом на конференции в Вильнюсе, блистал эрудицией, юмором да набриолиненной шевелюрой. К концу твоего выступления я в тебя втрескалась, но не решилась подойти – у тебя на пальце сияло обручальное кольцо. В этот раз ты был без кольца, да я не стала упускать случая – когда б ещё встретились...
Действительно, Наташу после защиты кандидатской отправили в докторантуру Стэнфордского университета. Там она вышла замуж за американского профессора, натурализовалась. А за мной следила по публикациям и в конце-концов спустя чуть ли не полвека мы встретились. Но лучше бы этого не делали, я ужаснулся сухой согбенной бабки, в которой от прошлой Наташи остались только синие глаза, да и те выцветшие до бледноголубых...
Когда, переживая униженье,
буксует демография страны,
то хочется поправить положенье,
не нагружая психики жены.
Да мне б и на неё хватило мощи,
и на соседку, милую вдову,
когда б ни «боди-гард» в формате тёщи,
и не в кошмарном сне, а наяву.
Когда живёшь без запасного тестя,
а твой инстинкт внимательно пасут,
то можно «погореть» на ровном месте
или нарваться на семейный суд.
Но вдруг ослабла тёщина «забота».
Я охренел, увидя как-то раз,
как та в «секс-шопе» выбирала что-то
и прятала от посторонних глаз.
А позже у соседки «Маты Хари»,
к которой уж неделю - ни ногой,
я получил «железный» комментарий
насчёт секретов тёщи дорогой.
Узнал, что бедолагу в стиле ретро,
как люди говорят, «попутал бес».
Седой мужик фактурой под два метра
в ней вызвал сексуальный интерес.
И Эвелина Ганская, возможно,
зашевелилась в дорогом гробу.
С природой спорить безнадёжно сложно,
когда интим вторгается в судьбу.
И понял я, что не господня «ксива»
подогревает жизнь в земной игре.
Ведь тёща-то действительно красива,
как русская природа в сентябре.
Как можно быть законченной козлицей,
которой подавился бы вампир,
а с классным мужиком преобразиться
и мне достойный обеспечить мир!?
Любовь привычно позвала в дорогу,
к желанному причалу своему.
Уйдёт она к нему, и – слава богу,
И я её как женщину пойму.
Теперь жена готова на ребёнка,
и жизнь открыла новую главу.
А тёщу, что влюбилась как девчонка,
теперь я нежно мамою зову.
Ударить изобилием по дефициту, а какова будет отдача? Не говоря уже о том, что вконец обнаглевшие покупатели начнут всё более настойчиво и настойчиво сначала сдачу просить, а потом её и требовать, причём вплоть до мордобития...
Торговля, которая унижает тебя обилием всего, не вправе называться торговлей, потому что любая торговля должна прежде всего дарить людям радость, что, мол ни у кого других нет, а вот у меня – есть!..
Не в вещах счастье, а в их извечном дефиците, любого уважающего себя торгового работника спросите...
Захотел и купил, но тогда всякое желание покупать пропадает! И идёшь покупать как бы из-под палки, а что хорошее так можно купить?..
То, что можно купить, дёшево стоит, а потом не стоит вообще ничего. Вот тогда и надо всё покупать, причём покупать практически за бесценок, пока не вернётся золотой век пустых прилавков и полных подприлавков, а ведь он вернётся наверняка...
В нашем приморском городке и своей рыбы хватает, слава богу, и залетная нет-нет да и появится. Я имею в виду прилавки местного рынка и холодильники горожан. Дора Ивановна Штрюкова любила свежую рыбку и хорошо в ней разбиралась, поскольку муж ее, Осип Тимурович, был заядлым рыбаком. И добычливым, к тому же. Знал правильные места и способы ловли и никогда не возвращался с рыбалки с пустыми руками. Ну, а жене, ясное дело, доставалась почетная обязанность обработки и переработки даров моря или окрестных озер. Через руки Доры Ивановны за двадцать пять лет совместной жизни с Осипом прошло, наверное, тонн сто рыбной плоти всевозможных сортов – от вульгарных карасей или язей до элитных экземпляров морской форели и балтийского лосося. Транзитом через лещей и судаков со щуками. Я уж не говорю про всевозможных окуней, плотву да красноперку. Поэтому в практической анатомии обитателей пресных и слабосоленых водоемов Дора разбиралась в совершенстве. Но однажды произошел случай, поставивший Дору Ивановну в тупик.
К семейству Штрюковых заехал в гости Осипов друг детства Жорка Журов. Проездом из Норвегии после законного трудового отпуска, который Жорж с компанией провел на рыбалке в скандинавских фьордах. Уж не знаю, как, но протырил Жорка через таможню свежемороженой сайды и трески, пойманных своими руками. Немного, килограмм пятьдесят, в пяти ящиках-термосах, укутанных тряпьем и заваленных всякой походной всячиной типа палаток, надувной лодки, спальных мешков и пропотевших штормовок. Ну, и отвалил Жорка другу пару-тройку зачетных хвостов – в качестве сувенира из дальних стран. Да. И всё бы хорошо, но Дора Ивановна после отъезда гостя занялась обработкой рыбы и обнаружила в ее кишечнике незнакомую флору. А может, фауну, что еще страшнее. Какие-то белесые палочки-колбочки, окружающие отдельные внутренние органы. Естественно, бдительная хозяйка дома объявила «Стоп!» дальнейшему процессу переработки и командировала Осипа Тимуровича с образцами тканей несчастных рыб в местную СЭС (санэпидстанцию). Для произведения анализов и экспертизы. Образцов набралось на полулитровую банку из-под кабачковой икры.
Городская СЭС примыкала отдельным флигелем к районной больничке, соединяясь с последней коридором-галереей во втором этаже. А так как к моменту описываемых событий главный вход в СЭС находился в хроническом многолетнем ремонте, народ проникал на станцию транзитом через больницу и галерею. Пошел туда и Осип, натянув на тапки полиэтиленовые хлипкие бахилы и держа под мышкой банку с образцами рыб. Войдя в больничные коридоры, Осип почувствовал тоску в душе и нытье в области десен. Так организм отреагировал на душный воздух и специфические запахи жизнедеятельности пациентов, усиленные тягостными ароматами бюджетных лекарств. И лишь в переходной галерее его слегка отпустило – тут были открыты форточки окон и воздух хотя бы отдаленно напоминал, что за пределами этого богоугодного заведения есть живая природа, свежесть мокрой травы, ароматы леса, звуки ветра и птиц… У окна Осип заметил двух сухоньких старушек в застиранных синеватых больничных халатах. Они стояли, опершись о подоконник, и смотрели через стекло в больничный двор. Осип, проходя мимо, мельком глянул туда же. Во дворе грудились больничные машины, какие-то крупногабаритные детали полувыброшенных медицинских аппаратов, мусорные контейнеры вдали. А в центре – небольшой, чисто символический скверик – старое бетонное корыто недействующего фонтана, воздвигнутого лет сто назад, да две убогие пустые скамейки по бокам под тощими кустами сирени.
- Ах, как здесь хорошо! – говорила бабуля справа восторженным голоском.
- Да-да, - отзывалась эхом левая, - такой свежий воздух!
- И зелень за окном, смотрите!
- Да-да, столько зелени! – вторила левая правой.
Осип еще раз глянул во двор. Кроме тощей сирени, другой зелени двор не содержал. И Осипу стало от этого особенно грустно, почти тоскливо. От чужого малобюджетного, нищенского счастья…
Но в санэпидстанции Осипу дали от ворот поворот, мол, СЭС не работает с продовольственными товарами от населения. С ними надо на пункт санитарного контроля при местном рынке. Ладно, делать нечего. Осип снова прошел через соединительную галерею мимо коридорных старушек, всё еще радостно гуляющих на свежем воздухе под форточкой окна. «Как мало человеку нужно для счастья, если разобраться!» - подумал он и вышел на улицу. Еще минут пять Осип пребывал в философическом углублении мыслей, шагая к остановке автобуса, пока его не окликнула насмешливо какая-то женщина:
- Мужчина, вы бы сняли бахилы-то! Больница уже давно кончилась!
- Ой, спасибо! – сконфузился Осип и стянул с тапок разлохмаченные голубые мешочки.
На городском рынке было многолюдно, шумно, в воздухе витало электричество торгового оживления. Одни надеялись продать, другие намеревались отовариться. И каждый в уме прикидывал выгоду своих вариантов торговли. Помещение пункта санитарного контроля Осип нашел в дальнем торце здания рынка. За дверью, обитой утепляющим дерматином еще прошлого века, его встретили три женщины бальзаковских лет, сидевшие каждая за своим канцелярским столом. Все были с явными излишками живого веса, круглыми лицами и лоснящимися щечками. С очками на носах и одинаковыми, видимо, форменными, башенками волос на макушках. «Родственницы они все, что ли?» - непроизвольно подумал Осип и подошел к первой по ходу работнице поста.
- Здравствуйте! Хочу попросить вас сделать анализ моей рыбы. Жена сомневается, не гельминты ли в ней? – и протянул свою банку.
Дама взяла тару, недружелюбно зыркнула на посетителя:
- А что за рыба, откуда?
- Свежая сайда, друг сам поймал в Норвегии, во фьорде. Сайду и треску. Сразу заморозил и нам привез вчера немного в подарок… вот.
- И что вам не нравится в этой сайде? – саркастически усмехнулась дама, вытряхивая содержимое банки в эмалированный железный лоток, стоящий перед нею на столе.
- Так это… Жена там разглядела какие-то палочки или колбочки, черт их знает… Гляньте, короче, так или нет? Если надо за анализ заплатить – скажите, сколько…
Дама взяла со стола лупу в оправе и на ремешке, типа тех, что используют часовщики, водрузила на глаз, взяла скальпель и склонилась над объектом исследования. Поковырявшись в рыбной плоти, откинулась на стуле, сняла лупу, отложила скальпель, задумчиво подвигала лысыми бровями.
- И что там? – шепотом спросил Осип, ожидая страшного диагноза.
- Придете завтра после обеда, результаты анализа уже будут готовы, - буркнула дама, не глядя на просителя.
- А… сколько?
- До свидания, молодой человек! – повысила голос строгая санитарша.
Осип Тимурович пулей выскочил из кабинета. На рефлексе. Он побаивался официальных дам, старался не вступать с ними в пререкания, будучи научен печальным опытом юношеских попыток качнуть пару раз свои права и получив болезненный отпор.
Назавтра Осип явился к назначенному времени, санитарный пункт как раз открылся после обеденного перерыва. В коридоре санитарщиков витал до боли знакомый запах свежежареной сайды. Еще не дойдя до двери кабинета, Осип уже понял, что его образцы успешно прошли экспертизу санитарного пункта и признаны вполне съедобными. Но все же вошел в уже знакомую комнату:
- Здрасьте! – сказа он вежливо, сняв кепку. – И как результаты анализов моей рыбы?
Его дама взглянула на него уже намного приветливее, чем вчера, вытерла масляные губы бумажной салфеткой и выбросила ее в мусорное ведро рядом со столом.
- Ну, что сказать… Объем, конечно, маловат для полноценного анализа. А вы говорили, там друг еще и треску вам привез?
- Да, немного есть…
- Вот-вот. Вы еще и трески нам баночку принесите сегодня – и тогда завтра мы вам дадим полное заключение о качестве продукта!
- А сколько платить?
- О цене потом договоримся. Вы, главное, несите, не задерживайте!
«А вот фиг вам! - сказал себе под нос Осип, выйдя из здания рынка на улицу. – Перебьетесь!»
Макар Денисович Дунюшкин в нашем институте был человеком заслуженным. В каком научном направлении был задействован и что собственно нового он привнёс в науку, никто не знал. Тем не менее, Макар Денисович имел ученую степень доктора технических наук и звание профессора. Кроме того наш герой обладал многочисленными регалиями и другими званиями. Всё это было приобретено в незапамятные времена, когда институтом рулил семейный подряд в виде тестя - директора института и супруги – начальника отдела кадров. И хотя крыши над головой и крепких тылов уже давно не было, на жизнь профессору жаловаться не приходилось. В институте его ещё терпели, а пенсия была уже оформлена. Про Дунюшкина руководство вспоминало в основном только тогда, когда нужно было провести экскурсию по лабораториям для студентов и школьников, либо председательствовать в жюри на конференциях молодых специалистов.
Короче говоря, жизнь у Макара Денисовича удалась, несмотря на все перипетии произошедшие в стране за последние годы. На здоровье профессор особо не жаловался, но ещё со студенческой скамьи страдал лёгкой рассеянностью, которая с годами коварно переросла в амнезию. И если раньше Макар Денисович ограничивался собиранием чужих ручек и прочей канцелярской принадлежности, то с годами он перешел на одежду и обувь.
Как-то раз, он умудрился надеть чужую куртку, выходя из бизнес-класса самолёта. Приехав домой, профессор с удивлением обнаружил ещё одну такую же куртку на вешалке. Соседи сверху и снизу, двери которых Макар Денисович постоянно пытался открыть неродным ключом, потребовали, чтобы он завёл специальную карточку с номером своей квартиры. И это действительно помогло. Заходя в подъезд, наш герой вытаскивал из кармана эту карточку и переходя с этажа на этаж, успешно находил свою квартиру. Ту же самую процедуру он ежедневно проделывал во дворе дома, при поиске машины. В институтской столовой Макар Денисович такие карточки не использовал, а зря…
В костюме, на котором было нацеплено множество «заслуженных» и «почетных» знаков отличия, он не спеша заходил в столовую. Взяв поднос, профессор становился в начало очереди у кассы и начинал монотонно гундосить:
- Эээ… подайте мне первое.
- Эээ… подайте мне гуляш с картошкой.
- Эээ… передайте стакан сметаны…
И так далее.
Движение очереди останавливалось почти на пять минут, пока все обозначенные блюда нехотя передавались по назначению. Невозмутимая и очень полная кассирша рассчитывала заслуженного работника, который с полным подносом степенно удалялся к одному из свободных столов для совершения трапезы. Движение злобно-негодующей очереди восстанавливалось и раздражение постепенно улетучивалось.
Как-то раз, когда почетный работник, расставив все блюда и отнеся поднос, направился обратно к своему столу, его остановил один из молодых специалистов.
- Макар Денисович, - обратился он к Дунюшкину, - я давно хотел проконсультироваться у вас по поводу повышения эффективной эффективности.
Надо сказать, что заслуженному работнику очень нравилось, когда к нему обращались за консультациями, особенно молодые сотрудники. Важно надув щеки, он внимательно выслушал вопрос, а затем произнёс свой заготовленный на все случаи жизни монолог, состоящий из банальных штампов, приправленных воспоминаниями из далёкого личного опыта.
Когда консультация закончилась и молодой человек удалился, Макар Денисович снова решительно направился к подносам и далее в начало очереди к кассе.
- Эээ… подайте мне гороховый суп.
- Эээ… подайте макароны с котлеткой.
- Эээ… передайте пожалуйста салат и два хлеба…
Невозмутимая кассирша молча рассчитала профессора, а обычно раздраженная очередь с интересом наблюдала, как почетный работник отрасли аппетитно поглощает второй обед, даже не подозревая, что через два стола стоит нетронутый первый.
На этом эпизоде история могла бы закончиться, если бы не группа молодых людей из институтской команды КВН. Эти хохмачи быстро просекли ситуацию и стали периодически её повторять. Каждый раз, когда ничего не подозревающий доктор наук, избавившись от подноса, направлялся к столу, в предвкушении обеда, кто-нибудь из этих бездельников специально останавливал его, чтобы задать какой-нибудь научный вопрос. Затем, получив исчерпывающий ответ, молодой человек удалялся, а вся институтская публика с интересом наблюдала за дальнейшими действиями заслуженного работника. Осечки случались редко, обычно Макар Денисович снова взяв поднос, опять направлялся в начало очереди к кассе, откуда раздавалось всем знакомое:
- Эээ… передайте пожалуйста…
Это безобидное развлечение вносило небольшое разнообразие в серые будни института. Поэтому, чтобы не произошло разоблачение, ибо участниками розыгрыша были все посетители столовой, никто из них не смеялся, а лишь отвернувшись ограничивался ехидным смешком. Не смеялась только невозмутимая кассирша, по-видимому привыкнув к зверскому аппетиту профессора.
Однажды, когда очередной розыгрыш успешно завершился и Макар Денисович уже направлялся к выходу, не спеша выковыривая кусочки мяса, застрявшие между зубами, в столовую неожиданно зашел новый директор института в сопровождении заместителя по общим вопросам. Увидев профессора, директор остановил его и стал расспрашивать о работе, а затем попросил зайти к нему с отчетом после обеда. После чего, директор, по-хозяйски оглядев помещение и сделав какие-то замечания своему заместителю, удалился.
Растерянный Макар Денисович постоял немного, по-видимому что-то усиленно вспоминая, а потом неожиданно для всех, решительно взяв поднос в третий раз направился в начало очереди:
- Эээ… передайте пожалуйста рассольник…
Обычно невозмутимая кассирша, на этот раз чуть удивленно приподняла брови, однако все также молча рассчитала прожорливого профессора. Часть институтской публики, на этот раз уже не могла сдерживаться. Прикрывая рот, некоторые даже выбежали из столовой, чтобы вволю предаться неудержимому хохоту. Оставшиеся работники института, старались не глядеть в сторону Макара Денисовича, который растерянно ковырялся вилкой в тарелке, никак не понимая- почему ему не хочется есть. А если кто ненароком и встречался взглядом с измученной физиономией профессора, то также зажимая рот, выбегал из столовой, присоединяясь к толпе рыдающих от смеха сотрудников.
Поварихи, стоящие на раздаче, удивленно выглядывали из-за тарелок с блюдами, не понимая - почему так резко поредела очередь. И только одна невозмутимая и очень полная кассирша молча и уверенно продолжала свою работу.
Оранжевые листья проглатывали морозный озон Екатеринбурга как капризные дети дешевые леденцы. Октябрь накренился на плечо ноября и глиноземной тяжестью вытолкнул его за календарную линию.
Бродяги начинали предпочитать скверам - подъезды, а пиву - спиртовой "Боярышник". Наступала пора, когда поскользнуться, стало гораздо проще, нежели чем испачкаться.
Я шатался в неглубоких дебрях площади железнодорожного вокзала, сопротивлялся колючему ветру искусственным мехом китайского капюшона и мысленно пытался представить, как все это выглядело - ровно сто лет тому назад.
В моем воображении - "рено" и "мазды" преображались в извозничьи дредноуты с волчьими шубами на троне, внутри которых, рыжие разбойники пили огненный чай, и выглядывали от времени из огромных воротников с хрипом: - Коляска на "Арамиль"!.. Восемь "целковых" до Нижнего Тагила!..
Ходоки с мешками приценивались, а извозные кони-исполины били копытами и роняли горячие, навозные картошки на брусчатку...
Бодрый бег моих исторических пилигримов был грубо прерван хлопком двери старенькой "ауди", из которой выпало слезливое существо в короткой шубке и сапогах, каблуки которых не предполагали пешеходный переход по пути Амундсена и капитана Татаринова. "Ауди" брызнула вон. Существо поднялось из свежего сугроба с устным изложением нескромной сентенции:
- Тварь!.. Сука е...!...
Существо оказалось дамой весьма приятных лет и наружности.
Услышав от меня выражение: - Мадемуазель! Чем я могу Вам помочь!?.. Она попыталась удалиться с той скоростью, с которой обычно исчезает подворотный грабитель, услышав полицейскую сирену.
Но, выбранный ею демарш, настолько не соответствовал дорожному покрытию и набойкам, что сделав три фигурных финта на месте, девушка, выбросив руки вперед как баскетболист принимающий подачу - грохнулась лицом на брусчатку, помнящую картофелины лошадей старинных извозчиков.
Из сумочки со звоном вылетели и покатились - мобильник, очки и губная помада. Проезжающая мимо "маршрутка" пожалела, и по неизвестной причине оставила целой только фломастер губной косметики.
Если бы пострадавшая стала выражаться, бия кулачками о снег, сгибая и разгибая ноги, вполне возможно что моя позиция так и осталась бы на уровне случайного критика... Но... "Аnything is possible baby"!.. Иначе, по русски - Все возможно детка!..
Она встала на колени и посмотрела на остатки телефона с такой спокойной усталостью, с какой наверное смотрел выживший грешник Вавилона на очередную, грозовую тучу...
Наши взгляды на жизнь были тождественны. Она, взглянув на мою (в очередной раз!..) протянутую руку и мои глаза, узнала во мне уже не полицейского, но Друга! Подала на встречу лапку и произнесла, - Мерси!
Улыбка ее, осветившая мне Екатеринбургский вокзал, не менялась и в то время
когда мы стояли перед моими отцом и матерью, перед пышногрудой владелицей ЗАГСа и перед гинекологом сообщившем ей о первой беременности...
А когда наш третий ребенок (дочка) - родилась семимесячной, и врачи хмуро пожимали плечами, бормоча по латыни, и сказали - Не выживет...
Она выжила!.. И заканчивает нынче седьмой класс, удивляя тренера по плаванью результатами скорости!..
Помнишь как я, двенадцать лет назад - целовал тебя и дочку в больничной палате? Сжимал твою лапку и шептал:
- Аnything is possible baby!..
- Хто тут крайній?
- Я. Останній... Я.
- І що дають?
- Смерть. Щасливу смерть. Як заспокоєння від життєвих витребеньок.
- А як це відбувається?
- Раз, і готово. Безболісно і без яких ось таких собі ...страждань. Так Ви займаєте?
- Так, звичайно. Хіба таким можна поупускатися.
- Тоді я відлучуся, мені, знаєте, дуже, дуже треба. ...Ось, тільки. Якщо повернуся, Ви мене признаєте?
- А Ви за ким?
- Геть, за тією пані в скривавленій сукні. Так, та, що схожа на скелет.
- А перед нею?
- Нікого.
- Як нікого? Тут цілий натовп!
- Вони не займали. Ось вони точно, що крайні, на самому краєчку стоять. Мучаться, моляться, чіпляються. Хто за що. Не хочуть щасливої смерті.
- Ось ще одна. Вирішилася, нарешті.
Ще одна: - Я правильно потрапила, тут можна швидко померти? Божечку ж мій, а Ви мене не пропустите вперед, я вже більше не можу, не можу я більше, не можу!!!
- А чого Ви так квапитеся, Така молода, красива, Вам би жити та жити?
- Він мене кинув, кинув, пішов, і я здуру проковтнула цілий флакон якоїсь гидоти і тепер мене нудить і дикі різі в животі.
Гострий живіт! Гострий живіт!
Так,розступитеся, нетями, дівчина хоче, дуже хоче!
...Зникла.
Розчинилася.
- Це завжди так буває, коли таким, як вона, промивають шлунок. Так я відійду ненадовго?
- А де ж пані? Пані де?!
- Пані вже там. Так що, Ви наступний.
Що ж робити, що робити!!!!
- А хто тут останній?! А що дають?
- Я. Крайній. Самий крайній. Смерть дають, бітою по голові.
- Як цікаво. Раз, і готово?!
- Слухайте, Ви подумайте, прийдіть в себе, проспіться. А завтра з ранку...
- А що тут думати. Хочу. Негайно. І все!
- Тоді я відійду на хвилиночку, зроблю останній дзвінок. Якщо я повернуся, Ви мене потім пустите в мою чергу?
- А. ...Перед Вами. Перед Вами хоч хто-небудь займав?!
Пошли они как-то на пляж. Сам Капица и еще два или три профессора с научными степенями. Взяли с собой несколько бутылок вина. Тоже ведь люди. А бутылки закрыты пробкой и сверху пленкой которую надо разрезать. А как на грех ни у кого ни ножа ни другого режущего инструмента нет. Что делать? Подзывают соседа, ну бич бичом. Тот коробку спичек вынимает греет пленку и снимает ее одним движением руки. Потом мизинцем проталкивает пробку внутрь. И говорит:
- В школе физику учить надо было, салаги!
«Удача так и целится, попробуй увернись...»
Жми сюда .
Куда конь с копытом, туда и рак с клешней: мы с Шустрой вроде бы товарищи по несчастью.
Только моя «удача» догнала меня не по голове, а по ноге, и не веткой с дерева, а собственным скутером. Удар такой силы, что мощный скутер разлетелся вдребезги, а стопа распухла вдвое, об чём честно известил коллег-хохмодромовцев Жми сюда .
Как это всё случилось? Черножопый идиот на "зебре", пытаясь проскочить перед зеленым на встречке, вмазался мне в ручку скутера. От сильного удара я сделал пару кульбитов через голову, но успел запомнить первые 5 цифр и букв номера - соколик пытался смыться.
И когда коп меня поднял и по ритуалу стал спрашивать дату рождения (проверка на вшивость, в сознании ли потерпевший), я попросил его не париться, а записать начало номера. Тут же по iPad’у нашли водилу и по телефону вернули на место ДТП. В Калифорнии в любом ДТП автомобиль-человек прав прохожий. Может потому, что пешеход по-английски – pedestrian, созвучно педерасту, а последние в «золотом штате» - первые.
Из небольшого авта вышел такой среднего роста черножопый вьюнош, отдал копу мокументы и двинулся ко мне. Я встретил его фирменным опперкотом великого украинского тренера 50-70-х годов Федченко –Дубровина. Он отлетел на пару метров и потерял сознание – то ли от моего удара, то ли от жёсткой встречи кудрявой бошки с асфальтом. От этого же удара свалился и я – в момент акции всей дурью автоматически опёрся на раненную ногу и рухнул от боли.
Нас привезли в один госпиталь и поставили рядом койки. Он уже пришёл в сознание и стал панически требовать убрать его как подальше от меня. Типо у него и так уже болит и кружится голова, тошнит. У него диагностировали сотрясение моска. Я же пообещал его не трогать, мне стало его жалко и стыдно за свою несдержанность. Да и что мог ему причинить, если и сам не мог подняться.
Нас сразу после всяческих экспресс-анализов отвезли на рентген, у меня – ноги, у него – черепушки и челюсти. К счастью, у обоих обошлось без переломов, и ваще мы стали товарищами. По несчастью. К вечеру меня забрала подруга дней моих суровых, его же перевели в другое отделение госпиталя, где он вылеживался неделю, в то время как я скакал на одной ноге и сходил с ума от боли.
Апасля его адвокат подал на меня в суд за удар, мой адвокат доказал, что 78-летний старик, да ещё раненный и контуженный так приложиться просто физически не мог, а водила симулировал, сам упал и расшибся. Симулировал – во избежание наказания за наезд на пешехода на «зебре» и попытку удрать с места ДТП («heat and run»).
В конце концов по этому пункту пришли к ничьей – удар не был засчитан, а с водилы сняли обвинение в попытке удраться с места ДТП, как-то они договорились и с полицией. Хотя на ринге такой удар бы ещё как засчитали, рефери досчитал бы до 10 и мне присудили бы победу чистым нокаутом. Кстати, припишу в свой боксёрский список: 14 боёв, 13 побед, из них 11 нокаутом.
А дальше предстоит суд со страховой компанией водилы, но тут много не обломится – страховой фонд этого шлепера оказался минимальным. Я же не застрахован ваще, нет смысла: у меня долг в банке, и когда я крякнусь, страховку конфискуют в погашение долга. А так долг просто спишут.
В итоге хожу с «волкером» - такой девайс на колёсах, претерпеваю муки от ушиба, а больше от лечения. С родным университетом договорился временно читать лекции по скайпу – они выводят изображение на большой экран в аудитории.
А аборигенов мне жаль: они в диких непонятках, как я в моём возрасте разрезал на самокате. Как не получил ни царапины или хоть мелкой ссадины, когда кувыркался на асфальте после наезда. Как сумел вдарить обидчика.
Им же невдомёк, что я – совок, взращённый Партией, хотя в Рядах никогда не состоял. С пионерских ногтей «Всегда готов!». Воспитан комсомолом, который добровольно-принудительно спровадил меня в числе других мастеров спорта на 4-хмесячные курсы коммандос при спецоблцентрах КГБ. Для подготовки к интернациональной помощи молодой кубинской революции - защиты её достижений. К счастью, достижений не обнаружилось, и до нашей помощи дело не дошло. Иначе бы я оказалася в Штатах на 40 лет раньше.
Короче, Партия выковала из меня бойца, и те самые кульбиты были во спасение, и отработаны многомесячными изнурительными тренировками. А аборигенам ничего объяснять не стал – не поняли бы, прав Задорнов – тупые. Но добрые и отзывчивые. Сыну даже выразил восторг, какие копы няшки-обаяшки. Он меня несколько разочаровал: если бы, грит, ты был не почтенным белым профессором солидных лет, а негром любых годов,- обаяния бы тебе досталось от копов куда меньше.
В общем, веселуха. Заодно ближе познакомился с полицией, скорой, юстицией. Напугали, сколько месяцев уйдёт на восстановление. Надеюсь, Шустрая (на то она и Шустрая) поправится быстрее, чего ей от души желаю.
А весёлая ли это история и прав ли я как аффтар, поместив сей опус в соответсвующий раздел? Думаю, прав: история произошла с весёлым индивидом, коим считаю себя сам и окружающие, а весёлый человек всегда прав. И никакие хохмоскептики, да и само болезненное ДТП меня в этом не переубедят.
Как-то у Достоевского случился юбилей – пятьдесят лет. Во время празднования, в одном из самых элитных ресторанов Петербурга, в банкетный зал неожиданно ворвался не приглашённый на данное мероприятие разъярённый Лев Толстой со своим костылём и с криками: «Проходимец! Шарлатан!!!» прямиком бросился в сторону Фёдора Михайловича.
Не успел Достоевский опомниться, как вдруг прямо перед собой увидел огромный букет роз.
– С днём рожденья тебя, дорогой Фёдор Михайлович! – неожиданно произнёс Толстой… и как шарахнул Достоевского костылём по голове!
Недавно начал публиковать свои рассказы на сайте «Хохмодром» и с изумлением узнал, что меня ненавидит огромное количество людей, о существовании которых я даже не подозревал.
Почти каждый день в мой адрес сыплются угрозы. От невинных: «Снять с него штанишки и сделать хохоль-мохоль», до совершенно реальных: «Гад, сгори в аду! Утопим труп в пруду! А после им натопим баню!»
Данные угрозы сопровождаются детальным описанием нанесённых мне телесных повреждений: «… покуда в нос ему не настучали, и не сломали берцовую кость, пять рёбер и жызнь!»
Уважаемый Главный Милиционер страны, я на полном серьёзе полагаю, что моя жизнь находится под угрозой и на основании изложенного прошу выделить мне персональную охрану, бронированный джип и конспиративную квартиру!
Иначе – зарежут!!! Я их знаю, этих авторов «Хохмодрома»! Они шутить не любят!!!
Когда Бог создал женщину, ангел приблизился к созданию и прикоснулся:
- Вы её сделали такой мягкой!
Создатель подтвердил:
- И правда, она мягкая, но также и прочная. Ты даже не представляешь себе, что она может вынести и совершить!
- Она сможет думать? - спросил ангел.
Создатель ответил:
- Не только думать, но также и мыслить и общаться.
Ангел что-то заметил, приблизился к модели женщины и прикоснулся к её щеке.
- Оп-па, кажется ваша модель дала течь. Я же вам говорил, что вы слишком много работаете!
- Это не течь, это слеза,- возразил Создатель.
- А зачем это нужно? - спросил Ангел.
Создатель объяснил:
- Слёзы - это женский способ выражать радость, боль, огорчение, одиночество, милосердие, благородство и Бог, то есть я, сколько ещё вещей.
Ангел удивился:
- Вы гений! Вы учли все, чтобы сделать женщину исключительным созданием!
... У женщин достаточно силы, чтобы поразить мужчин. Они могут выносить многие предприятия и конфликты, но в их владении также находится радость, любовь и счастье. Они улыбаются тогда, когда им хочется кричать. Они поют, когда им хотелось бы заплакать. Они плачут, когда радуются, и смеются, когда нервничают. Они сражаются за свою веру и против несправедливости.
... Они не принимают ответ "нет", всегда зная, что есть лучшее решение. Они во многом себе отказывают, чтобы их семья этого не испытывала. Они идут вместе с другом к врачу. Они любят абсолютной любовью. Они плачут, когда их дети успевают и друзья добиваются успехов. Они рады получить известие о свадьбе или рождении. Сердца их разбиваются, когда они узнают о смерти друга. Они поражены потерей члена семьи, но живут уверенно даже тогда, когда думают, что больше жить не могут. Они знают, что лаской и поцелуем можно залечить любые раны.
... Женщины бывают всех размеров, сортов, модификаций, мощностей, калибров, цветов и форм. Они водят машины и самолеты, ходят, бегают и отправляют SMS-ки, чтобы напомнить вам, что они вас ещё любят. Или нет...
... Благодаря сердцу женщины мир вертится. Они дарят вам счастье и надежду! Так же сострадают и вдохновляют! Они морально, а когда и аморально, поддерживают семью и друзей. Женщины могут о многом сказать и многое предложить. Передайте это всем женщинам, которых знаете, чтобы напомнить им какие они ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ! ... и всем мужчинам, на всякий случай, если они это забыли..."
------
Всё это я выразил в поэме. Работал над ней более 60 лет. В холод и зной. На воздусях и во хоромах. На лёгких прогулках и тяжёлых производственных совещаниях...
Начальный вариант составил несколько увесистых томов. Но потом принялся сокращать, убирая лишнее, кажущее, наносное... Читателю предлагается последний, но далеко не окончательный вариант.
Нет совершенней ничего,
чем тело женщины в расцвете.
И кто сумел воспеть его,
тот Бог и Царь на всей планете.
"В колбасных изделиях присутствует не более 2% микрокристаллической целлюлозы (МКЦ) – это эмульгатор, добавка, препятствующая слеживанию и комкованию, текстуратор. Ее индекс – Е460 CELLULOSE".
"Результаты исследований показали, что замена 1% мяса на микрокристаллическую целлюлозу позволяет увеличить выход готового продукта на 8-14% по сравнению с контролем. Не влияя на вкус, цвет и запах готового продукта, микрокристаллическая целлюлоза обеспечивает снижение потерь при варке".
Источник: Жми сюда
Дело было еше при Советской власти, в середине 80-х, в нашей лаборатории в конце обеда. Засунул я кусочек докторской колбасы под микроскоп (у нас МБС-9 были, новенькие, стереоскопические, увеличение почти до 100 х).
Удивительный пейзаж открылся моему взору: розовое вспаханное поле, на котором в беспорядке лежали зерна крахмала, измельченный и прозрачный в таких размерах жир - как слипшиеся от жары кусочки рахат-лукума, и среди всего этого изобилия - торчащие вкривь и вкось заостренные, как пики, и тоже почти прозрачные волокна целлюлозы, по внешнему виду напоминающие ощипанные и закультивированные в это поле листья финиковой пальмы.
Минут пять я сидел, зачарованный этим зрелищем, и пытался отыскать следы мяса. Я не говорю, что мяса там не было, но я его там не нашел. Аромат, идентичный натуральному - да, был, не отказываюсь.
Показал коллеге, тоже ведущему инженеру. Решили, что раз ГОСТ позволяет - значит, ЭТО съедобно. Тут подошли наши инженерши - Татьяна и Марина. Мы с Александром дали и им на колбасу посмотреть.
И напрасно. Девушки оказались впечатлительные, одна - даже очень.
Докторскую колбасу они потом долго не ели, и похоже, смотреть на нее не любили, хоть и без микроскопа.
Дело было на рубеже 60-х - 70-х. Наш Октябрьский ССК ДОСААФ был расположен на Крюковом канале, позади Никольского рынка. Клуб был старенький, деревянный, с открытым стрельбищем. Замыкалось оно двумя высоченными кирпичными брандмауэрами (причем к дальней торцевоой стене был прилажен пулеприемник), деревянной засыпной стенкой высотой метра под три и стрелковой галереей домика, бойницами выходившей на поле стрельбища. На поле росла травка, цвели одуванчики, которые время от времени нам приходилось выкашивать - с тех пор у меня, горожанина, вполне сносное умение пользоваться косой.
Но не бывает худа без добра, и наоборот: травка с одуванчиками - это, конечно, хорошо, но открытое стрельбище - не очень здорово. Рядом находилась школа, доверху набитая сорванцами. И конечно, они постоянно гоняли мяч на пустыре у тира.
Бывало, мяч залетал на стрельбище. Школяры звонили, стучали, орали, требуя вернуть мячик. Стрельба прекращалась, эти разбойники бежали на стрельбище, забирали мяч, и непременно кто-нибудь прихватывал пригоршню стреляных малопульных гильз из огромного ящика, стоявшего в стрелковой галерее.
И на следующий день начиналась канонада: мальчишки пихали в гильзы серу со спичек, зажимали горлышко плоскогубцами и клали на трамвайные рельсы на рядышком пролегавшей Садовой улице. Грохот, милиция, открученные уши...
- Где взяли?
- В тире...
Милиция приходит к нам и требует "не допускать, предотвращать" и т.п.
А начальнику это надо?
А мяч залетал к нам все чаще и чаще, пацаны обнаглели окончательно.
И вот однажды, когда мяч снова приземлился на отметке 25 м, где-то на линии пистолетных мишеней, в самый разгар тренировки, тренер не выдержал:
- Макс, стрельни!
Ба-бах! Мяч стоит, как вкопанный.
Ба-бах! Ба-бах! Ноль внимания...
- Макс, да ты что? Андрей, давай ты!
Бах, бах, бах! Мячик даже не шевельнется, как заговоренный "от пуль, от штыка, сабли, пики..." Чертовщина какая-то!
Андрей перезаряжает обойму и выскакивает на стрельбище.
- Ну, я щщщас!
Подходит к мячу и стоит в задумчивости.
Подходим и мы.
В центре потертого кожаного мячика полдюжины мелких темных точек - закрывшиеся кожей входные отверстия калибра 5,6 мм.
Зато сзади на мяч страшно смотреть - лохмотья кожи, обрывки резины...
Собственно, четверти мячика просто не стало.
А у двери уже названивают "футболисты".
- Ну, и как теперь отдавать будем?
- А что делать? Как есть, так и отдадим...
Входят мальчишки, передаем им бренные останки.
- Во класс! А вы все так стрелять умеете?
- А нас научите? С каких лет можно?
- Порядок! теперь физрук, наконец, новый мячик выдаст!
- Дяденьки, а гильз стреляных можно взять?
- БРРЫСЬ ОТСЮДА!!!
Но с тех пор мяч почти не перелетал через стенку.
А я с тех же пор перестал верить фильмам, в которых мафиози, подстреленный из пистолета, отлетает метра на три, пока не ударяется со страшным грохотом в стену. И вы не верьте!
Передний посетитель, покрытый проседью, поздоровавшись, представил пришедших: «Преддомкома Пфондер. Первый помощник Петрухина. Полномочные представители Пришибеев, Полунин. Пришли познакомиться, поговорить по поводу последнего постановления».
«Пролетариату позволено пренебрегать писаными правилами?» - перебил Преображенский. «Пошаркать подошвами по половику перед прихожей – проблема?». Пришедшие, переминаясь, промолчали.
«Потрудитесь предъявить постановление, показать паспорта» - потребовал профессор. Просмотрев поданные паспорта, попытался прочесть полное помарок полуграмотное постановление: «Патсилить плотнека Пахомова пять пирсон плосчат прахфесра…». Переспросил: «Прошу пояснить, плохо понимаю примитивную писанину».
Преддомкома Пфондер протяжно произнес: «Простите, профессор, пролетариат Пречистенки постановил – просить профессора принудительным порядком передать под подселение пару помещений приватной поликлиники. Пять помещений поликлинике предостаточно!».
«Позвольте!» - побагровел профессор – «Постановлением правительства Преображенскому, персоналу, прислуге предоставлено право проживания при приватной поликлинике. Прочие подселения противоправны!».
«Пришел преддомкома Пфондер, при подручных, приказал принудительно передать под подселение помещения поликлиники, пригрозил перебоями парового подогрева!»
В высокой башне взаперти
Принцесса под арестом.
Женой стать шансы не ахти,
И не ахти – невестой.
Но как-то ночью раздались
Из башни охи-стоны…
Охранник! Ну теперь молись!
Недоглядел, подонок!
А через время на окне висели в ряд
Двенадцать злобных и вонючих бэтменят!
Приехали в гости к друзьям в небольшой городок, Сысертью называется. Прекрасные бажовские места. Чистый воздух, сосновые леса, замерший пруд, рыб Читать дальше >>
Иду как то раз на работу, смотрю у дверей одного из кабинетов стоит уборщица. Просит меня "Помогите!" захожу в кабинет там форточка открыта, а на форточке сидит довольно крупная хищная птица. Красавец загляденье. На полу под столом воробей сидит. Только я зашел воробей тут же к моим ногам прижался. Заходит еще один работник. Все сразу понял, полез на подоконник. Сидящий на форточке хищник спокойно пошел к нему в руки. Он взлететь не мог , размах крыльев не позволял. Потом кто-то сказал, что это орлан. Как только его в руки взяли, воробей мгновенно взлетел и мимо этого орлана в форточку вылетел. Орлана вынесли на улицу и с руки отпустили на волю. А он сразу не взлетает, до того напуган. И только когда его качнули на руке, то есть подняли руку кверху а потом резко опустили вниз, он расправил крылья и улетел. Охотничек блин!
Интересно то что воробей оказался умнее орлана. Животные довольно часто приходят к человеку за помощью. Минимум по одному наблюдению тут есть у каждого.
------
Лошадь
Посылали как-то в Кошкинский район в колхоз на уборочную. Попал я в бригаду из 3 человек сгребать солому. Два трактора и трос. У одного из трактористов был конь как домашнее животное. И вот что он рассказал.
Шел он как то в марте мимо конюшни и видит жеребенок лежит на куче навоза и умирает. Он подумал, если к вечеру не подохнет нужно будет его забрать. Жеребенок как понял его мысли, посмотрел на него долго и внимательно. После смены этот тракторист возвращается, а жеребенка уже собаки рвать начали. Он к конюху, прогони собак, я жеребенка покупаю. Пошел к председателю и купил его (жеребенка конечно а не председателя) как мясо живым весом. Как уж он его к себе в коровник перетащил не знаю. Но подвесил несчастое животное за живот на вожжах к стропилам. Если конь слег он умрет. Чтобы вылечит больного коня его нужно держать на ногах. Обработал рану, напоил начал ухаживать. Назвал его Орлик. Жеребенок выздоровел и вырос в очень красивого здорового жеребца. Тракторист на нем и верхом катался и в телегу запрягал. И гулял этот жеребец без уздечки по всей деревне. Дети с ним играли. Потом приходит к трактористу заведующая детским садом и говорит, разреши на твоем Орлике молоко возить в детский сад. Другие лошади опасны. Тракторист разрешил, от денег отказался. Так и возил этот конь молоко в детский сад, ну и другие продукты конечно. Председатель просил продать этого коня обратно, а тракторист ему в ответ, это же член моей семьи, как я тебе его продам? Красивая история.
------
Собака
Были такие торговые центры. Вход с собаками запрещен. У дверей центра привязана собака, овчарка. Сидит, голова чуть ниже моего пояса, сантиметров 90 от земли. Рядом крутится пацанка лет около пяти. Подойдет к собаке и ей в глаза заглядывает. А собаки между прочим не любят когда им кто-то в глаза смотрит, для них это вызов. Собака отворачивается от ребенка, ребенок заходит с другой стороны и снова в глаза смотрит, собака отворачивается в другую сторону, пацанка топ топ и снова смотрит в глаза собаке. Я наблюдаю и ничего сделать не могу. Для собаки я не ребенок, как она среагирует на мои действия - не знаю. А вдруг они оба из одной семьи? Мать вышла - дочь забрала, собака осталась сидеть на месте.
Шел я как-то на дачу. Рядом бежит собака, на дачах их много. Я за ней наблюдаю краем глаза, чувств никаких. Потом чего-то пугаюсь. Она тут же меня облаяла. Потом мне объяснили что эта собака среагировала на запах. Пока я шел и не замечал ее у меня был один запах, а когда я испугался то уровень адреналина в крови у меня подпрыгнул. Собака это учуяла и восприняла как нападение. Жена у меня когда шла мимо собаки в уме всегда читала молитву "Собака слепая! Собака слепая! Собака слепая!"
------
Ребенок
Ребенку год с небольшим. Говорить еще не умеет, но уже ходит и довольно уверенно. Дают ему одну конфету, он всем своим видом и отдельными звуками просит еще. Ему говорят хватит. Он успокаивается а сам смотрит куда конфеты от него убрали, а убрали их в шкаф висящий над кухонным столом. Уходим в комнату смотрим телевизор. Пацан потихоньку уходит на кухню и затихает. Я жду несколько минут, потом говорю жене "Затих значит шкодит, засранец" Выхожу в коридор и прилипаю к полу. Пацан подставил табурет, залез на стол, открыл шкаф и ищет конфеты. Жена меня из комнаты видит и види что я замер. Поднимается выходит в коридор и потихоньку на цыпочках чтобы не испугать ребенка крадется к нему, последний шаг буквально прыгает и хватает ребенка. Все это она продела на уровне животных инстинктов. Потом я наблюдал как себя ведет кошка во время охоты на воробья, один к одному
------
Ворона и кошка
Наблюдение из окна 4 этажа. По дороге под окном идет кот (может кошка) Этого кота преследует ворона скачками. Подскочит сзади и долбанет его в задницу. Кот оборачивается и на ворону. Та взмахивает крыльями и уворачивается. Кот идет дальше. Ворона снова подскакивает сзади и снова его долбает. Чем кончилось не знаю, они скрылись за кустами на газоне
------
Грачи и кот
Конец марта, начало апреля. Деревья еще голые. Напротив окна дерево, на дереве больше гнездо, в гнезде сидит довольно крупная птица, возможно грач. На ветке около гнезда еще одна, Короче птичья семья в сборе. Вдруг самец срывается с ветки и начинает кричать и летать вокруг дерева. Смотрю по дереву по стволу лезет кот. Как он это гнездо увидел вообще не представляю. На крик птицы собирается целая стая. Начинают все вместе летать вокруг дерева. Потом одна из птиц срывается с виража и долбает этого кота. С каким мяуканьем этот кот летел вниз это надо было видеть и слышать. Упал на землю и со всех четырех лап наутек
------
Кто малыш?
Детский сад. Ребенку года 3-4. Я его собираю домой и говорю ему "Ну малыш, одевайся сам" Раз, другой третий. Потом его приятель по группе заявляет "Я -малыш!" Мой мгновенно реагирует и наезжает на приятеля: "Это я малыш!!!" Своему делаю замечание "Дима в детском садике все малыши..." Надулся. Как-то надо успокоить. Говорю ему "Все малыши, а ты Дима, понимаешь ДИМА! ДИМА ГОЛУБЕВ. У тебя имя есть и фамилия" Успокоился. Все малыши, а он Дима Голубев. Вот так.
Заколдовала, опоила ведьма проклятущая. И чего к ней попёрлись? Задаром всё хотелось. А женщины в магазине ведь говорили, что не простая она – старуха Никитична, ох не простая. И самогон у неё дурной, заговорённый. Да кто ж слушал. У женщин то он весь самогон дурной. Кто ж знал, что правда то всё…
…А собрались мы с мужиками по маленькой раздавить. А чего, четверг уже, до обеда недалеко, часа четыре. Завтра пятница, выходной, считай начался. Собраться то мы собрались, а деньжат собрать не смогли. Зарплаты уж давно нет, а хоть какого завалящего клиента чего загнать со стана не нашли. А тут Васька-студент подвязался. Возьму, - говорит, - легко литру, готовьте закусь. Васька он умный. Годов то ему давно уж за сорок. А студент – потому что в молодости в институт ездил поступать да не доехал. Соблазнов много по дороге попалось. Это рассказывал он так, умник. Тоже мне, соблазнов. Говорили, что в соседнем городе пропил он пять дней, пока деньги не кончились. Да не в том дело.
Стали мужики быстро на стол в каптёрке накрывать, а мы с Васькой за самогоном пошли к Никитичне, потому как ближе всех было. Да и самогон она продавала забористый.
- Не даст она, Васька в долг, не даст, - увещевал я дружбана, - мы и так уже ей должны.
- Не ной, - чеканил шаг Васька, - раскрутим старуху, не таких крутили.
- Не-а, не даст, я просил уж три дня назад, не дала, - старался я не отставать от Васьки.
- Не таких крутили, - пыхтел самосадом на ходу Васька.
Так и дошли.
Стоим, в калитку стукаем. Тут и Никитична вышла.
- Чего припёрлись в такую рань, вроде не 1 Мая сегодня. Грюкаете тут на всю улицу.
- Слышь, Никитична, дай литру в долг, - с нахрапу начал Васька, - надо очень, рассчитаемся мы строго, ты ж знаешь.
- А то я не знаю вас, дармоедов, - даже не улыбнулась Никитична, - хоть бы поздоровались сначала. Рассчитаются они. Из расчетов ваших только долгов одних на полсела да морды битые поутру. Не дам я вам никакой литры, стакана не налью, пропойцы.
И собралась уйти. Да тут Васька вскипел, аж я вздрогнул.
- Слышь ты, старая карга, не указывай мне здесь. Я те…! Ты…! Пришли к тебе, а ты…! Да я знаешь…! Короче, не дашь сейчас литру, вообще, что должны не отдадим! Будешь мне здесь…!
Обернулась Никитична. На меня так посмотрела, прищурилась так нехорошо. А я чего… На Ваську потом взгляд перевела.
- Хамло ты Васька, - говорит вдруг тихо, - самое, что ни на есть настоящее хамло. Не вернёте долгов, говорите? Ну да ладно, чёрт с вами. Дам я вам литру вашу.
Пошла она в дом и и через пару минут банку литровую нам несёт.
- Нате, - говорит, - пейте. А за каргу Васька ты прощения ещё будешь просить, стихами выпрашивать.
- Ага, - ещё ухмыльнулся Васька, - частушками. И банку уже двумя руками схватил.
Короче двинули мы быстро оттуда, пока не передумала Никитична. Впереди Васька с банкой, я за ним, ловя на ходу обрывки слов: не даст, не на того напала, не таких мы…
Мужики аж удивились, как быстро мы вернулись. Рюмахи быстренько налили и по первой сразу.
- Ну ты, Васька, молодец! Как же ты её так сумел, ну голова! Академик, а не студент, - одобрительно забубнили все, закусывая яблоками первую. Ну проныра!
Быстренько по второй сообразили. А после третьей и началось всё. Васька то первый и попал. Он третью как опрокинул, занюхал да и улыбнулся широко так, счастливо.
- Ну и крепкая, б…б…б, - вдруг стал он заикаться и выпалил, - букет.
- Чего? – затихли все, - какой букет?
- Букет гармоничный у этого напитка. Мягко выраженные яблочные тона и яркое медовое послевкусие, - с круглыми, по пять копеек глазами сказал Васька.
Все прямо занемели, глядя на него. Потом сразу и меня рубануло.
- Ты чё только что пи…пи…пи, - не мог я выдавить из себя знакомое слово и с трудом домучил, - произнёс.
- Ну вы, придурки, кончайте пи…пи…пи, - настал черёд завгара, - пререкаться между собой. К лицу ли нашему славному обществу ненужные распри.
- Опоила, опоила ведьма, - по женски запричитал механик Михалыч, - вот ведь су…су…су…суматоха всё, друзья мои, всё суета излишняя., ни к чему не приводящая суета…
Кум Михалыча крепче всех оказался. Глядя на нас со страхом и подозрением, он рявкнул: - не верю, и залпом опрокинул остатки самогона из банки. Заикаться он не стал. Аккуратно взял двумя пальцами яблоко со стола, надкусил и также аккуратно положил его обратно. Обвёл всех удивительно ясным взглядом и вздохнул.
- Ведь господа бесцельно тратим мы самое главное богатство рода человеческого – время. И больно от того становится, душе больно. Сколько пользы можно принести близким нам людям, отечеству, пройдя при этом тернистый путь духовного самосовершенствия и очищения.
- Столь дивным взглядом ты манила,
Душевных мук неблагодарно ремесло.
И яблоко познания вкусил я,
Пролив свет благородный на чело, - старательно, как в школе, продекламировал Васька.
- Пролив свет благородный на чело, какие замечательные, живые строки, - сказал кум Михалыча. Ваш дивный слог, Василий, заставляет трепетать самые лучшие струны человеческой души. Браво! Браво!
- Браво! Браво! – друг за другом, как индюки загалдели мы все.
Расходились мы долго в тот день. Ну не в смысле, как обычно, расходились. А прощались долго. В дружбе клялись, в верности, планов настроили – тьма. А вот вы кланяйтесь своей супруге от меня, а вы от меня самые лучшие пожелания передавайте. Ах, как мне приятно было общаться с вами, сколь вы многогранный и интересный собеседник. Как вспомню – дрожь берёт.
Так и не пьём с тех пор. Васька то потом ходил к Никитичне прощения просить, стихи ей, говорят, читал под калиткой. Цветы сорвал все перед клубом и пошёл. Потом у завклуба прощения просил. Никитична его как бы и простила вроде. Простить то простила, да болезнь наша не прошла. Так и ходим. Вежливые такие, улыбаемся всегда. Ах какая сегодня замечательная погода, не правда ли… Ну и всё такое… Мужики остальные попривыкли к нам постепенно. А поначалу смеялись.
- А ну, Васька – говорят, - скажи какую нибудь ху…ху, художественное выражение, в общем. И смотрят потом, как мы заикаемся. И смеются потом.
Правда зарплату нам стали платить вовремя, почти. Никому не платят, а нам пожалуйста. Мы как к председателю сходили один раз, ну с этой, с прекрасной своей погодкой да как начали почтение выражать. Сдался он, короче, быстро.
- Идите вы, - сказал, - на х…х…хаос мне здесь не создавайте. Ну он то другое слово сказал конечно. И зарплату перестал задерживать.
А наши ба…ба…ба…безмерно любимые женщины нарадоваться до сих пор не могут. Не понимали, правда, поначалу многого.
- Давайте, душа моя, предадимся плотским утехам, - жене говорю. А она не понимает, смотрит. На пальцах показывал. Сейчас всё нормально, всё понимают уже. Довольные ходят.
А Никитична лавку свою прикрыла и гнать самогон перестала, хоть и просили её очень женщины деревенские.
- Духовное развитие личности должно идти естественным, эволюционным путём, - сказала она, - без принуждения извне. Ой, да мало ли чего она расскажет… Колдунья роковая…
Вот так и живём с тех пор. Вдыхая запахи этого чудного мира, где каждый новый день многогранно прекрасен и неповторим.
Был обычный московский вечер. В окно тянуло мокрым асфальтом.
Лёна уселась за комп. На свою страничку заходить не хотелось. Сразу начнутся тупые приставания «горячих парней» или, что не менее тошно, счастливые рассказы подруг о семье, любви и прочей желанной фигне…
Лёна лишь со второго раза попала на свою липовую страничку.
Первое же сообщение резануло ржавым клинком. Нет, если бы точно такое она получила на своей страничке, она запрыгала бы от радости, расцеловала бы монитор и крикнула бы в небо:
- Спасибо, Господи!
Но…
Это было приторно ласковое сообщение от Него:
- Привет, как настроение, встретимся?
Только горький парадокс этой ситуации был в том, Лёна знала, что он пишет не ей, Лёне, а фальшивой «аватарке» Нике.
Конечно, Ника – это и есть лживая страничка Лёны, но разве от этого легче… Нет.
- Привет! – тупо ответила она.
- Телефончик дай, солнышко))
- Нет, ты первый, - начала заигрывать с Ним Лёна, а сердце рвалось на куски.
- Лови!
Далее шли знакомые цифры мобильного.
- Жди, я обязательно тебе наберу
- Сёдня?
- Ух, какой ты быстрый ;) Девушка небось у тебя есть? – Лёна даже похолодела, когда написала эту фразу.
- Нет, я один солнышко!
Лёна быстро схватила мобильный и кинула смс-ку: «Привет, я очень соскучилась. Хочу увидеться, ты сегодня свободен?»
Ответа не пришло, зато на мониторе высветилось:
- Солнышко, может сёдня перепих**мся
Следующее сообщение начиналось смущённым смайликом и фразой:
- Ой, прости за оЧепятку, пересечёмся, конечно.
Лёна отправила такое же смущённое детище интернета и набрала Его номер.
После долгого ожидания, во время которого она успела перекинуться ещё парой дебильных фраз и смайликов, он взял трубку.
- Да! Давай быстро, я на работе.
Весь в мазуте, а тут ты не вовремя, если честно.
- Перезвонишь?
- Не знаю, буду поздно, уставший, ни до кого будет.
Давай! Досвидос.
Гудки…
- Ты как предпочитаешь с резинкой или? – Лёна, отвечая на полном автомате, даже не заметила, что, они перешли на довольно интимные темы.
- С резинкой, - ответила она.
У них с Ним никогда не было никаких резинок, было полное доверие. - Не зря ли?!.. Начала уже задумываться она.
- Жаль, я натурально люблю, в открытую, - не соврал Он.
- Потерпишь, - разозлившись напечатала Лёна.
Я и за так не буду! Хочешь деньгами, хочешь подари мне чего-нить….
Лёна прилепила смайлик с закатанными от мечтаний глазками.
- Колечки люблю, с камушками! Потянешь?
- Ути какая, солнышко )) А с какими камушками предпочитаешь?
- С красненьким хочу! Мне к сумочке надо, чтоб подошёл )) – Лёна отправила текст и смайлик с подмигиванием.
Стиснув зубы, Лёна ждала ответа.
В прошлую их встречу она забыла у Него на полочке в ванной колечко с красным камушком.
Но когда Лёна смс-кой спросила, не находил ли Он кольца, ответа не последовало.
Не получила она ответов и на почту, и на сайтах соцсетей, в общем, нигде….
Нигде, где они с Ним раньше общались.
- Будет тебе с красненьким, Солнышко! Подарю, без проблем.
Сёдня готова? У меня как раз вечерок свободный. Ща за резинками сгоняю, ты как?
Лёна с силой ударила себя по коленкам:
- Да без проблем, с удовольствием, - пальцы с силой долбили по клавиатуре. – Но уговор, колечко вперёд!
- Номерок мне свой кинь. Я щас тебе скажу куда ехать.
Лёнка и так знала куда… Он всегда назначал встречу в одном месте. Но сдержавшись от переполняющих её эмоций, она напечатала:
- Нет, я стесняюсь, давай, ты напиши куда подъехать, а я приеду и тебе наберу, ок?
- Ок! Через два часа на Лубянке, в центре зала, поняла?
- Договорились, - отправила Лёна и вышла из сети.
Сама не зная зачем, она набрала номер своего соседа по дому, Кольки.
- Привет, Коляш! Тут такое дело…
И Лёна в подробностях поведала всю правду о своём ложном свидании.
- Лёнка! Тебе помогу, не парься.
Только давай так, ты не участвуешь, ладно? Я сам. Фотки мне его кинь на «мыло» и номерок телефона.
Лёна так и сделала.
Через полчаса, подхватив Мегафона, своего общительного спаниэльчика и нацепив на плечо красную сумку, она вышла за дверь.
Колян долгое время играл в периферийном театре, потом перебравшись в Москву даже пытался устроиться в какой нибудь дом культуры, но…
В итоге так вышло, что он работал теперь настройщиком ПК в новоиспечённом киноцентре.
Но суть не в этом. Суть в том, что актёрская жилка сидела в нём. Он частенько разыгрывал своих коллег по работе, был центром внимания на всех корпоративах, любимцем публики так сказать.
Достав из шкафа парик, наклеив ресницы и ярко подведя губы, Колян надел чулки и белое с красным низом платье, в котором он веселил народ на 23 февраля.
Глянув в зеркало, он удовлетворительно кивнул сам себе и вышел на улицу, насвистывая песенку «Я иду такая вся в Дольче Габбана…»
Мегафон рычал, Лёна заливалась таким искренним, почти детским хохотом, что Колян понял, это успех!
- Вот, та самая сумочка, - Лёна всё ещё хихикала.
- Писец твоему Фандорину, или как его там? Такую девушку обманывает, сука. Ой, прости. Ну, как я тебе? Чулочки не поехали, тушь не потекла? – он подмигнул Лёнке и, посмотрев на часы, сказал:
- Всё, у меня сегодня вечер такой должен быть, чтоб я его забыть не смог, а главное, что твой Фандорин и подавно.
Морду-то ему набить можно?
Лёна испуганно открыла ротик.
- Понял, ну и хрен с ним. Я хуже поступлю, я его расцелую и сиськи свои волосатые покажу. И Колян демонстративно оттянул лиф платья и, оттопырив набивной бюстгальтер, обнажил настоящую мужскую грудь.
Лёнка засмущалась и Колян, похлопав её по плечу, шепнул:
- Всё будет как в лучших домах Лондону и Парижу.
- Я в тебя верю, - улыбнулась Лёна.
- До встречи! Вернусь, наберу тебя.
Они расстались, Лёнка с Мегафоном поспешили домой, а Колян к своей машине. Надо было успеть добраться до Лубянки.
Лёна приняла душ. Реветь больше уже не хотелось. Она включила старое кино «В джазе только девушки».
- Актуально, – вздохнула Лёнка.
Серёга стоял в центре зала, Лёнкино колечко лежало в кармане джинсов.
- А что такого?.. У них было всё без обязательств, не хрен свои вещи раскидывать где попало. Любовница она, конечно, классная, ну… - Сергей даже покраснел. Всё, хватит с меня!
Я начал в неё влюбляться, а это не есть хорошо.
Достаточно прошлой истории с Катюхой, больше никакой любви.
Только проститутки с инета.
Трахнул – забыл…
Лёнка была до поры удобной подружкой. Ничего никогда не просила, ни цветов, ни подарков, ни денег. Довольствовалась тем, что есть, сама задаривала всякими пирожками, шоколадками и прочим баловством.
Отдавалась искренне, открыто, раскованно.
Серёга даже от чего-то загрустил. Достав мобилу, он вспомнил, что отослал её сегодня так легко и так грубо.
- Позвоню, пока Ника не подъехала.
Телефон завибрировал незнакомым номером.
- Не судьба, значит.
- Ника? Привет, солнышко. Колечко? Показать? А ты чего рядом где-то?
Серёжка достал колечко и положил его на ладонь.
Вдруг какое-то расфуфыренное чучело подскочило к нему, быстрым движением схватило кольцо и, не дав Серёге опомниться, полезло целоваться.
- Ты кто, блин?!
- Ника, красавчик! Резинки взял?
- - ???
- Что это ты в лице позеленевши? Я – девушка нарасхват, не подхожу, адью, май лаф! – и Колька бесцеремонно опустил лиф платья.
Серёга шарахнулся, попав ногой на брошенную газетёнку, подскользнулся и со всего маху долбанулся затылком о мраморный пол.
Дальнейшие события он помнил плохо.
Голова ломила, в руке капельница.
Лёна сидела у кровати Сергея и держала его за руку.
Сергей открыл глаза.
- Лёнка… Хреново мне…
- Молчи! Тебе разговаривать нельзя.
Она поцеловала своё любимое чудо – чудовище в губы.
В глазах Серёжки заискрились слёзы.
- Люблю я тебя, Лёнка, люблю, чё делать…
- Я знаю, - зарделась Лёна и спрятала в карман джинсов колечко с красным камушком.
- Лёнка, я колечко твоё ... - Серёга запнулся, - потерял. Тут такая история, ты меня никогда не простишь.
- Прощу! Я тебя очень люблю, очень… – Лёна чмокнула Серёжку в щёку. - Не в колечках счастье, чудо моё, не в них точно…