Сначала им подай свободу, а потом и всё остальное, что к ней прилагается. А хочет ли наш народ вот так, налегке, жить, и при этом этой самой грёбаной свободой наслаждаться?..
У раба одна свобода, это украсть. А чтобы сделать что-то своими руками, здесь совсем другая свобода нужна, которая ему, пока он раб, просто недоступна…
За рекой, за реченькой,
Утречком, да ранешком ,
Две простых овечечки
Ждали двух баранушков.
Закатилось солнышко
Тихо у реки...
Не пришли...По горлышку-
И на шашлыки.
На свою беду, Тарас был лыс. Точнее плешив, той редкой плешью, которая выедает шерсть с затылка и темени, но оставляет венок бесполезной поросли над ушами и шеей. И ещё чуб. О, этот жалкий чуб! Чуть его запусти, и Тарас становился похож на хохла, которого сильно поколотила жинка. Да потаскала за оселедец, очень тот повредив и сдвинув с макушки на нос. А стриженным, чуб смотрелся, как вытертый лобок из порнухи. Мерзость, а не чуб.
Тарасу посоветовали носить "боярскую шляпу". Он взял такую, чтобы шла под джинсы. Не снимал её целую весну. Встречные девушки ему улыбались, и всё такое. Но потом, когда стали улыбаться пенсионерки и даже дети, Тарасу пришлось оглядеть себя в специальное зеркало. Плешь выросла, и стала видна из-под "боярки". Причём с правого боку, даже сильнее, чем сзади. Голова походила на Арарат, до середины поросший ёлками и чем-то ещё. Выше, подобно сверкающим снегам белела лысина, а на макушке, ноевым ковчегом угнездилась шляпа.
"Вот же блин!", — подумал Тарас и обратил взор на восток. Ферганская тюбетейка навырост, закрыла решительно все неэстетичные виды. Однако череп под ней потел. В жару, проступившая соль портила национальную вышивку, и было похоже будто Тарас носит на голове миску с салатом. Пришлось докупать тюбетеек сразу до осени, из расчёта "полшапки в день". Следующая тюбетейка, с первым же потом, полиняла. Весь её мистический орнамент перебрался на лысину. У зеркала, Тарас снова упомянул блин. А когда выяснилось, что отмыть рисунок шампунем не получилось, просто выругался.
Тарас бросился в интернет. Там порекомендовали жидкость для чистки микроволновок, после которой ферганские узоры сменились большущими чириями. Оглядев их, доктор выписал Тарасу мазь и больничный, а врачевание интернетом и тюбетейки, настрого запретил.
Пустынными закоулками возвращался Тарас домой. Голова его напоминала человеческую весьма отдалённо, но не будем об этом. Он опустил глаза и что-то бормотал одними губами. Наверное жаловался господу или на господа. Хотя кому пожалуешься на господа? Но тот пожалел его без всяких жалоб, едва не ткнув плешью в бетонный столб. Причём в самое объявление, на котором было крупно напечатано "Парики от 50 рублей" и телефон. Буквы были стилизованы под арабскую вязь. Цена ошеломляла. "Так-так-так!", — замельтешило в плешивой голове. "Дешевле, чем тюбетейки. Если ноские, за те же деньги можно накупить до пенсии! Но почему дёшево? Китайские? Контрафакт? Радиация? А доктор? Ох, блин, не вляпаться, только бы не вляпаться", — думал Тарас, набирая номер.
Оказалось париками торговал частник. И близко. Уже через пару минут Тарас стучал в толстую, металлическую дверь на последнем этаже. Он решил, что вот-вот увидит настоящий подпольный цех. Ему представлялись, то ряды швейных машинок, за которыми трудились невзрачные китайцы, то перевёрнутые трёхлитровые банки с напяленными на них париками. Но открывать не спешили. Кто-то, за дверью, разглядывал посетителя в глазок и вроде бы похохатывал. Стало неловко и Тарас собрался уйти, когда дверной глазок зашевелился, попятился, и провалился, оставив вместо себя дыру примерно с рубль.
— Извини, бро. Ну ты Кинг-Конг. — послышалось оттуда.
— Так потому и пришёл. — сказал Тарас, стараясь не выказать обиды.
Теперь смех сыпанул так звонко и бессовестно, что оставалось только пнуть дверь ногой. И Тарас пнул.
— Вы чего там, блинов объелись?!
— Тихо, тихо, — загнусил голос, — суй бабло.
— Куда?
— В глазок.
— А товар?
— Сначала бабло.
Становилось ясно, что всё это развод, но Тарас разозлился. "Ну, вот и повод ментов вызывать", — решил он, после чего достал из кармана полтинник, сложил его в "восьмеро" и пропихнул в дыру.
— В следующий раз сверни трубочкой, — сказали с той стороны.
— А что будет и следующий раз?
— Товар чёткий, бро.
— Да где он?
— Ща, ща, бро, готовлю.
За дверью действительно возились и даже чиркнули спичкой.
— Принимай, бро.
Тарас опасливо заглянул в дырку. Ничего не было видно, но тянуло оттуда смачно.
— Да не глазом, бро! Ртом.
— Эй, ты там хоть чуть, при памяти? — спросил Тарас.
— Некогда базарить, бро, — заторопил голос, — лови свой пАрик.
И тут же, словно сказочный змей из древней норы, из пустого глазка высунулся сизый дымок. Он вылезал наружу неторопясь, был густым и плотным. И умным. И вкусным. И достаточно остывшим, чтобы не закашлять. Тарас гостеприимно подержал его в себе и решил выпустить. Но тот не вышел.
— Рот-то закрой, бро.
В глазок наблюдали.
— Хватит тебе на первый раз. Товар бомба.
Тарас хотел объясниться, но ничего не получилось, потому что в глотке пересохло.
— Презент от фирмы, бро. Держи.
Из глазка показался кончик чего-то яркого. Тарас дёрнулся было губами, но вовремя понял, что это тряпка. Он вытянул из двери нарядную бандану.
— Носи, нехер людей пугать. И вот ещё. Залечи башку и сбрей оттуда пух этот цыплячий. Загарчика хапнешь, не хуже Дизеля сделаешься. Давай, бро. Звони.
И глазок втиснулся на своё законное место.
Тарас спустился этажом ниже очень довольный. Долго и неуклюже он возился с банданой. Наконец, повязал её узлом вперёд и вышел из подъезда. Сразу на самую центральную улицу. И продолжил свой путь, вышагивая по ней уверенной и пружинистой походкой Дизеля.
Однажды Пушкин приехал в Мариинский театр на балет.
В первом акте Александр Сергеевич всё ёрзал на стуле, а во втором акте не выдержал, выскочил на сцену и начал бегать за балеринами.
Причём в такой раж озорник вошёл, что даже не заметил как с грохотом свалился в оркестровую яму, поломав при этом старинную виолончель Амати, пару скрипок Страдивари и нижнюю челюсть дирижёра, который тут же потерял всяческий интерес к музицированию и издал истошный вопль.
Наблюдавший за сим действом из «Царской Ложи» Император Николай I отчаянно стукнул кулаком по креслу и возмущённо произнёс:
– Меня достал этот Пушкин!!! Это всё!!!
Впоследствии эта фраза Николая «ушла в народ» как: «Пушкин – это наше всё».
ДИССИДЕНТЫ СООБРАЖАЮЩИЕ…
Всё больше людей в последнее время начинает думать, но, к счастью, далеко ещё не все. И вот этих «не всех» мы должны беречь как зеницу ока, а иначе от всех этих думающих мы поглупеем совсем…
УЖ ЕСЛИ ЛЯМЗИТЬ, ТАК НАВЕРНЯКА…
Свои мысли могут быть какими угодно, а вот чужие, только правильные. А иначе какой смысл своей репутацией умного человека так рисковать?..
НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ТЕРРОР…
Человек чем-то своим живёт, и, тем самым, не даёт спокойно жить другим. А после этого он думает, что он тоже – человек…
АНАТОМИЯ ДУШИ…
Хоть внутренности есть у всех, не у всех есть свой внутренний мир. И здесь уже, как говорится, медицина бессильна, хоть их всех режь, хоть коли, всё равно одна лишь плоть хрустящая, и больше ничего…
КРАСНЫЕ ФЛАЖКИ РАЗУМА…
Хочешь быть умным – будь. Но только не более того, мы потом проверим…
«Посадил дед Репку…».
Первая фраза, известной с детства, русской народной сказки заставила содрогнуться от жалости моё доброе сердце. Воображение тотчас нарисовало образ старого прокурора, который, то ли по привычке, то ли по причине старческого маразма, не разобравшись толком с доказательной базой, осудил несчастную Репку на безрадостное прозябание в неволе. Тем не менее, далее мы читаем: «Выросла Репка большая-пребольшая…»
О чём это нам говорит? Исключительно о том, что Репка, томясь в подземном каземате, не утратила чувства природного достоинства, постоянно укрепляя свой дух и расширяя сознание.
Между тем, в мозгах старого прокурора наступает просветление, и его гложет, вдруг проснувшаяся, совесть. Понимая свою ошибку, он предпринимает отчаянные попытки вытащить Репку из заточения, на которое сам же её и обрёк. Но!
«Тянет-потянет, вытянуть не может…»
Этот рефрен, повторяющийся на протяжении всей сказки, говорит нам о бюрократизме, волоките и бездушии наших доблестных внутренних органов.
Тогда, обретший совесть, Дед вспоминает Бабку – единственного, честного следователя ещё старой закалки.
Бабка берётся за Дедку. Нет, не фигурально, конечно, берётся. Просто высказывает ему в лицо всё, что она думает о его профессиональной компетенции. После этого добивается назначения нового следствия по делу Репки, подключив к нему адвоката Внучку и сыщика частного агенства Жучку. Все работают, не покладая рук. Дело начинает обрастать фактами, в результате анализа которых, появляется совершенно новая версия событий, повлекших за собой столь печальные события в жизни Репки.
Увы! Не хватает маленькой, совсем крошечной детали, которая стала бы решающим звеном в цепи неоспоримых доказательств невиновности осуждённой. Напряжение нарастает, темпы расследования ускоряются…
А между тем, измученная постоянным дёрганьем, Репка уже начинает терять всякую надежду…
И вот! Наконец! Вот он – тот самый важный свидетель, которого сыщик Жучка всё-таки отыскал в какой-то, забытой богом, норе.
Невзрачная серая Мышка видела и знала всё. Преодолев страх перед возможной местью сытых и наглых хозяев жизни – Котов, она согласилась выступить в защиту Репки.
«Вытащили Репку!»
Благостной музыкой звучат финальные слова сказки, рождая в душе веру в торжество справедливости, что, впрочем, всегда было присуще русским народным сказкам.
Как же без веры-то жить?
Юля лет в 5 нашла паучка у себя в комнате. Тот уютно
сплёл небольшую паутинку в углу.
- Папа, я забочусь о паучке!
- Как ты о нём заботишься?
- Я его не убиваю.
... Нашенскому б госдепу такую внешнюю политику –
сколько бы стран и миллионов людей уцелели!
- Вуйко, бачиш москаль iде на велосипедi, пiду та вбъю його!
- А як вiн тебе?
- А мене за шо?
Мы с однокурсником Юрой во время поездки в Карпаты в 1961 году попытались купить винца в одной кавъярне в Рахове. Но нас не пустил сторож, крепенький дедок лет 65 - уже было закрыто. Юра всердцах обозвал дедка «бандерой». Тот не на шутку обиделся:
- Ну який же я бандера - усi бандери в начальствi! (укр.)
Мне стало неловко за своего очень русского товарища, и я (естессно, на мовi) бросился извиняться, мол, что с мого друга взять - дурачок. Москаль, одним словом. Видать, перегнул палку, потому как дедок так расчувствовался, что не только простил «москалика», но пригласил нас в свой дом рядом с кавъярней и угостил прекрасным местным вином.
Оказалось, что деду не 65, а 93 года. И он пережил все режимы на своей родине за последние лет 90. Я у него поинтересовался, при ком же лучше всего жилось.
- Краще всiх, мабуть, був Ференц-Йошка (Франц-Иосиф - прим. А.). Сам жив довго, непогано - й нам давав.
- А поляки?
- Поляки - ну, дуже гоноровi: останнiй злотий в дiрку в карманi випаде - вiн його не пiднiме.
- А нiмцi?
- Нiмцi? О, то був порядок, як накажуть кого повiсить - то й повiсять.
- А як Совьєти?
- Совьєти? Ну, така, взагалi, влада нє вредна: хто скiльки хоче, стiльки й ворує.
... Толстенные исторические монографии, институты истории, факультеты, академики - отдыхайте! Всё ваше многопудье похерил мудрый карпатский дедок. И на изложение всей истории потребовалось время, за которое он успел пропустить с нами пару стаканчиков обалденного местного красного винца..
Все, это никто, а вот каждый, это как бы – все. Теперь только осталось этому самому «каждому» это понять и никогда впредь ни в какое стадо дружно не вливаться…
«А я узнала много новых слов –
И "суккулентный", и "аморфофаллус" Такая_но_не_фся «Новые слова»
Жми сюда
Сыну 2 с хвостиком. Живём на даче. Прибегает возбуждённый:
- Папа! Там Петька говолит новое слово! – и ведёт меня к ровеснику Петьке. Тот стоит под нашим забором в сползших мокрых колготках. Сползших под тяжестью нового содержимого. И через каждые 10-15 секунд громко вещает осипшим голосом:
- Помогите! ... Помогите!
Подхватываю Петьку под мышки и на вытянутых руках, страхуя себя от содержимого петькиных колготок, заношу терпилу в его дом, сотрясаемый могучим храпом дедушки. Сражённого наповал батареей пивных бутылок. Подношу Петьку обкаканной попой к самому носу дорогого дедушки. Тот сначала морщится, потом просыпается. Унюхав знакомое амбре, спросонок бросается к кроватке и приходит в ужОс: пропал внук! Я вручаю ему пропажу и объясняю, где нашёл. Дед в шоке: Петька впервые сам вылез из кроватки, добрался до соседей и употребил нужное слово, которое до того вряд ли знал.
По-любому, в критической ситуации, Петька выбрался из клетки-кроватки, возможно, попытался реанимировать деда, когда же это не удалось, вышел к народу. А мой отрок освоил новое для себя слово, задно существенно пополнив скромный словарный запас.
1991. Обычно все щенята моего белого королевского пуделя Атоса Второго быстро разлетались по клубной подписке. Как положено, в полуторамесячном возрасте. Но в этот раз у хозяина сучки - очередной жены Атоса, прекрасной Виолетты, две девочки засиделись на выданьи до критического возраста в 2,5 месяца.
Хозяин решил продать их на киевском Птичьем рынке, и попросил меня привести папу Атоса - для живой рекламы. Я согласился, тем более, только прошла собачья выставка, пес был пострижен, нач`сан, да в «иконостасе» - загляденье.
Может, я перестарался, но большинство покупателей желали приобрести папу, а не его юных дочерей, хотя милашки были необыкновенные. Видать, сказывалась привычка советских людей требовать товар с витрины.
Когда осталась последняя сучечка, подошел крутой, модно небритый (со щетиной трехдневной давности) грузин с роскошной блондинкой и стал домогаться Атоса, предлагая немалую сумму. Я ему поясняю, что пёс не продается, да ему уже 9 лет. Зачем старая собака? Вот, бери молоденькую..
Покупатель объяснил, что пудель ему нужен только на один сезон: он работает фотографом на пляже в Гелленджике, и все захотят сфотографироваться с таким красавцем.
Я поинтересовался дальнейшими творческими планами фотографа, связанными с судьбой пуделя:
- А что ты с ним будешь делать, когда окончится сезон?
- Как что? Виганю!
- Извини, а эта,- спросил я, указав на блондинку,- тоже до конца сезона?
- Эту? Что ты! Эту я могу вигонять сичас. Мария, уходи!
И тут же он схлопотал смачную пощёчину... Выдержав паузу (не устану повторять - как важны паузы в стихах, любви, спекуляции, хоккее!), грузин, потирая небритую щеку, негромко передумал:
- АСТАВАЙСЯ!
Как-то из любопытства Фёдор Михайлович Достоевский посетил известный в Петербурге спиритический салон Елены Блаватской.
В присутствии множества посетителей этого салона, Блаватская погрузила Фёдора Михайловича в глубокий гипноз и «отправила в будущее».
Когда Достоевский «пришёл в себя» его засыпали вопросами:
– Фёдор Михайлович, как там в будущем?! Россия процветает?! Народ свободен?! Монархия низложена?!
Достоевский молча поднялся с кресла, удивлённо на всех посмотрел, а потом как-то отрешённо произнёс, можно сказать, что даже пропел:
– На лабутенах нах и в ох..ительных штанах…
.. Умение ловить мух отточил... в боксе: тренер Федченко-Дубровин (светлая ему память!) очень рекомендовал для развития реакции. Это сгодилось в чернобыльский, 1986 год, когда с внучатым племянником Олежеком, тогда 10-летним пионером-беженцем, эвакуировались из Киева на Кирилловскую косу Азовского моря в пансионат «Жемчужина».
А какая же нашенская жемчужина без навозной кучи? И такая куча дислоцировалась в общепансионатском удобстве отечественного типа «Сортир» на 20 мужских коллективных очков и такое же количество женских (равноправие на марше, мля!). К счастью, сортир был удален от нашего корпуса достаточно далеко, однако отдельные, особо энергичные мушьи особи залетали к нам. Потому перед полуденным отдыхом фавна (святое дело на курорте!) я вручную отлавливал всех мух в нашем апартаменте и топил в умывальнике.
Пионер-беженец был наводчиком. И как-то раз, очистив помещение от этих мерзких насекомых, я спокойно погрузился в объятья Морфея - заснул крепким сном праведника. Сделавшего богоугодное дело, пусть и обидное для мух. Но минут через 20 бдительный пионер меня бесцеремонно растолкал, громко указав на недостаток в моей работе, который сидел на стене, удовлетврённо потирая лапки:
- Дедушка, ты пропустил муху!
Конечно, жутко хотелось спать. Но ещё больше - прихлопнуть как муху ретивого пионера, всегда готового к любой борьбе за дело Партии – да хоть с мухами. Но, опомнившись – я же советский педагог! – мужественно поблагодарил Олежека за проявленную бдительность, отловил муху, нанес ей смертельную обиду и продолжил славное сонное дело.
... Прошло много лет. Пионер-беженец вырос. После медуниверситета и ординатуры закончил аспирантуру у дочери увы, уже покойного, Николая Михайловича Амосова. Совмещая науку с практикой кардиохирурга. И хотя тогда, в Кирилловке, однажды испытал от Олежека некоторое беспокойство, зато теперь спокоен: во время операции Олега Вадимыча на очередном сердце ни одна муха больному в аорту не залетит!
Я стоял на автобане и озирался.
Ни одной ямки, ни одной выбоинки, даже трещинок и тех не было видно. Асфальт ну просто как стёклышко.
И куда же это меня занесло?
Мимо со страшной скоростью пролетали автомобили.
Они мчались так быстро, что я не успевал разглядеть номер.
Мой мозг в лихорадочных конвульсиях трепыхался в черепной коробке, где я?
Куда это я попал? Спросить было не у кого, да я и не пытался этого сделать, стараясь определить, и куда же меня всё-таки занесло.
Уж не заграница ли?
Да и как я спрошу, если не знаю ни одного языка, кроме русского.
Глянь- ка и асфальт как стекло, да и дураков нет.
Заграница, пожалуй, может Германия.
Я судорожно пошарил по пустым карманам.
Вот досада и денег нет. Да и кто же их тут возьмёт деньги наши, хоть может бы и взяли, так и их всё равно нет.
У края автобана на небольшенькой площадке примерно в две, три машины, торчал пожарный гидрант, а рядом кран. Наверняка воды нет, я судорожно повернул кран. О чудо, из крана сильным напором потекла вода.
Ни фига себе, вода на автобане в чистом поле.
Точно заграница, не может быть у нас такое.
Я умылся, вода была прохладная и чистая. Немного подумав, я всё же решил напиться. Так она ещё и вкусная и ничем не воняет.
Умер наверное и в рай попал. Эх блин жалко, кой-какие дела у меня там остались, недоделал.
Я наклонился и мазнул рукой по асфальту, ни пылинки.
На самой середине этой небольшенькой стоянки, стояла красивая лавка с совершенно целыми деревянными прожилинами на сидении и спинке.
Никаких надписей, как будто только что выкрашена.
Я присел, от палящего солнца меня закрывал разноцветно раскрашенный козырёк.
Повернувшись от автобана в сторону кювета, я увидел строго зелёный газон, такой ровный, будто футбольное поле. Я конечно пытался отыскать глазами, хоть какой-нибудь мусор, но мои старания были тщетными.
Вдруг около меня, мигая правым повортником остановился сверкающий новизной красавец –автобус. Передняя дверь бесшумно открылась, и из чрева автобуса вышла миловидная девушка-кондуктор в форменной одежде, будто она стюардесса какого-либо воздушного лайнера и подойдя ко мне спросила на чистом русском языке.
- Извините, пожалуйста, если Вам в сторону Саратова, то мы были бы рады Вас подвезти.
-Денег нет, -изучающе разглядывая миловидную особу, огрызнулся я.
-Так мы Вас и без денег довезём. Пожалуйста проходите в салон.
-Где я? –раздражённым голосом,- спросил я.
- До города ещё пятьдесят вёрст. Вам, что нездоровится? -участливо спросила кондуктор – стюардесса.
-Похоже, что да,- ответил я, и перевернувшись на другой бок проснулся.
- Весь мой лоб был в обильной испарине. Я присел на койке и вспомнил.
Так ведь сегодня первое апреля.
Эко меня сверху разыграли, вот додумались.
Про такое говорят: «В страшном сне, не приснится»
1. 1964 год. Мне, юному аспиранту кафедры строительной механики Киевского инженерно-строительного института поручили обучение программированию профессорско-преподавательского состава родственной кафедры железобетонных конструкций. Один из слушателей – маститый учёный, автор многих учебников 92-летний профессор Ярин. И вот он предложил мне доказать, что и в двоичной системе 2х2=4. Я это быстро проделал, и профессор всердцах воскликнул:
- Вот теперь я поверил в кибернетику! Можно и помирать!
И на следующий день почил в Бозе, но уже с верой в кибернетику, царство ему небесное...
2. 2016 год. Возле метро «Кловская» в Киеве перед моей 19-летней дщерью встал на задние лапы крупный многопородный пёс, с доминированием признаков золотистого ретривера. Затем он сел, лёг, протянул лапу – короче, явил свою образованность и пригласил Юлю к себе в хозяйки.
Она забрала его домой. Однако оставить не имела никакой возможности – в их с 21-летним мужем квартире хозяином был кот Миша, который едва не снял скальп с нашего мужа. Студенты 3-го и 4-курса, ребята мало бывали дома – учёба, подработки, тусня.
В маминой квартире по соседству, в том же доме, уже и так проживало 5 жЫвотных: 3 кота - Тигран, Кевин, Бартон, пёс - многопородный, с доминированием признаков долматинского дога Юлик, тёзка дочери, которого она назвала в свою честь. И, наконец, 88-летняя Буля с преобладанием всех признаков цветущего маразма, который не удавалось купировать самыми громкими воплями типо «Я тут умнее всех!».
И вот, чтобы отыскать хозяев пса или подыскать новых, Юля заполонила наши сайты и социальные сети объявлением с фоткой найдёныша – и что вы думаете, за 2 недели интенсивных поисков хозяйка нашлась! Встреча – куда там встреча на Эльбе или первых космонавтов!
А я поверил в Интернет после двух десятков лет жизни в нём...
3. Наконец, питаюсь надеждой, что в Киеве образуется нормальная власть, которая пошлёт нах гнусный запад, прекратит бойню на Донбассе, признает де юре и де факто Крым частью России, приступит к плодотворному сотрудничеству с ним (в частности) и РФ (в общем), и, главное, повесит на Майдане 12 апостолов Обамы*, хунту, свершившую госпереворот со столь тяжкими последствиями для страны. И вот только после этого я поверю, что Бог – есть, и он – не фраер.
------
* Порошенко, Яйцевнюх, Тимошенко, Ющенко, Кличко, Парубий, Гройсман, Тягнивбок, Фарион, Ляшко, Ярош, Луценко. Список может корректироваться и дополняться. Яйцевнюху можно заменить повешение «кулей в лоб», которую он выпрашивал на майдане, а Ляшку – его любимыми вилами в зад, с учётом его ориентации. Кстати, на том же Майдане в бытность его площадью Калинина после ВОВ повесили 12 таких же фашистских преступников