Муза сдохла...
Печально. Но, только
Не сдавалось внутри ремесло.
На мотив опьяняющей польки
Дух рождал оду "Деве с веслом"…

Так хотелось признания массы,
Чтобы люди назвали: - Боян!
Оказалось - слагал понапрасну,
Неизменно душою поя.

Фонтанировал без передышки
Вдохновенный словесный поток...
Массы взвыли: - Ну, это уж слишком!
Тормозни, хоть немного, браток…

Только в память о Музе почившей,
Изрыгал неуёмный талант
Сотни пламенных четверостиший
О насущных проблемах села...

"Во пруду ли, в конце половодья,
Карасей мы ловили вдвоём...
Окоём улыбался природе,
Ветерок теребил водоём...

Ты махнула удилищем лихо,
Раззудив молодое плечо.
Поплавок промелькнул, словно вихрь.
Я был пойман тобой на крючок.

Ощутив сталь на месте интимном,
С лёгким стоном мгновенно упал
В серовато-зелёную тину,
О любви размышляя: - Слепа!

Заливаясь малиновым смехом,
Ты сказала без матерных слов:
- Блин! Какая же я - неумеха!
Подавая на помощь весло..."

Червячок Петя

(Tungus)

Про детей

2011-06-24

2844

Я тут впервые внука своего четырехлетнего, этого короеда и спиногрыза Игореху батьковича, на рыбалку вывез. Заранее червей на даче накопал – немного, правда, штук с десяток всего. Жарко же, вот он, твари, и попрятались.
Ну, приперлись мы на озерко мое любимое. Я пока тачку в тенечек ставил, рогулины для удочки вырезал, внучара тем временем на берегу играл, чего-то там выкапывал, закапывал.
Ну, вот, я все приготовления вроде закончил, удочки размотал, шумлю внучаре:
- Игореха, ну-ка притарань мне ту банку круглую жестяную, с червячками которая. Да шевели помидорами шустрее!
- Щас, деда, щас! – отвечает он мне. Смотрю, покопался опять в земле, покидал что-то в банку, и бегом ко мне.
- Вот, - базлает, - принес.
Я сунул глаз в банку – а там червей штук с пяток всего и осталось!
- А где остальные? – спрашиваю.
- Ушли погулять, - отвечает мне этот мелкий урка.
Вот шпендик! Это же он с наживкой моей игрался! И чего я теперь поймаю, на этот пяток оставшихся червей?
«Ай, ладно! – думаю. - Будет мазево клевать – можно и на пяток червей, если их рвать на части, неплохо поймать».
- Ну-ка, – говорю, – паря, давай мне одного из них.
Игореха выудил из банки самого жирного червя.
- Вот, - говорит, - деда, познакомься, это Петя.
Я удочку уронил.
- Где, - говорю, - Петя? Какой еще, на фиг, Петя?
- Да вот же, – сует мне руку с извивающимся червяком внучара. – Скажи ему: здравствуй, Петя!
- Здорово, Петя! – машинально поприветствовал я червяка. И даже руку протянул, да вовремя отдернул – чего я ему там пожму, червю этому?
- Ну, бери же его, а то сейчас вырвется, - топнул ножкой Игореха.
Ну, перехватил я у него этого червя Петю. А сам в полном отстое: ну, не знаю, что с ним дальше делать. Был бы просто червяк – все понятно, на крючок его, и в воду, на фиг А тут – Петя. Вроде уже как познакомились, за что же я его крючком-то ширять буду?
- И что ты с ним будешь делать? – спрашивает внучек.
- Ну, как… На крючок его насажу и в воду закину, - уже без всякой решимости говорю я наследнику.
- Петю? На крючок? И в воду? – выпучил на меня свои синие шары Игореха – точь в точь такие же, как у меня.Одна ж порода!
- Ага! – говорю.
- Но ему же больно будет!
- Будет, - вынужден был я признаться. – Но немножко.
И тут внучара выхватывает у меня из руки червя. И делает такую заяву:
- Нет, деда! Не дам я тебе Петю колоть крючком.
И кинул червяка Петю подальше в траву. Петя, не будь дураком, тут же уполз куда подальше.
- Ну, дай же мне кого-нибудь другого, - взмолился я. – Того, с кем еще не успел познакомиться.
Но этот мелкий эколог уже вытряхивал из банки и оставшихся червяков.
- Деда, - сказал он. – Я их тоже знаю. Их зовут Гриша, Коля, Паша и… И Маша.
- А как ты узнал, кто из них Маша? – только и успел я задать пошлый вопрос своему не в меру жалостливому внуку. На что Игореха резонно заметил:
- Ну, должна же быть в их компании хоть одна девочка?
А ведь прав, сучонок – как же без баб? Даже червям!
Так и навернулась наша рыбалка. Но я почему-то не расстроился. И всю дорогу, пока ехали домой, лыбился. Как, наверно тот червяк Петя и его корешки, которым сегодня ну просто офигенно повезло!

ПОЗДРАВЛЕНИЕ НАЧАЛЬНИЦЕ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ

Угон

(Tungus)

День Автомобилиста

2011-08-03

1695

Очень заскучал перед аттестацией инспектор ГИБДД капитан Николай Мякинький. Приходилось всего сторожиться – вдруг кто напишет заяву вышестоящему начальству о его некорректности по отношению к водителям или, не дай Бог, о попытке взять взятку? Все, прощай любимая работа. И Мякинький, сдерживая себя на службе от совершенно обычных в другое время, а сейчас считающихся низменными, поступков, аж извелся весь.
Похудел даже, оставив в себе от прежних ста всего семьдесят килограммов, и его родная фамилия перестала ему идти – стал он весь какой-то изломанный, угловатый, не мякинький, в общем уже, а тверденький.
Но тут с ним такое случилось такое, что он оторвался, наконец, по полной… Но все по порядку.
Приехал Николай домой вчера во внеурочное время – жезл свой полосатый забыл. А какой инспектор ГИБДД без жезла? Так, мент обычный, только в голубой фуражке.
Ну, открывает он квартиру своим ключом, находит свой жезл – завалился за обувной шкафчик, и видит: тут что-то не так. А, вот что – туфли не его в прихожей стоят. Дорогие такие, блестят как светоотражающие полосы на его форменной тужурке.
Ну, Мякинький сразу в спальню. А там его жена с каким-то хлыщом, в их супружеской постельке кувыркаются!
- Так! – злорадно сказал инспектор, похлопывая жезлом, как дубинкой, по ладошке. – Нарушаем, значит? На чужой машинке катаемся?
Ну, жена его, как полагается в такой ситуации, в крик, в слезы: «Коленька, ты не так все понял! Верь мне, а не своим глазам! Это мы с товарищем по работе зашли. Он хочет такую же кроватку домой купить. Попросил меня показать, как она работает».
- Помолчи! – рыкнул на нее инспектор. – Ты здесь вообще как транспортное средство. А оно, как известно, не разговаривает. Разве что иномарки некоторые. А ты-то отечественная!
И обращается к этому, который рядом с его женой лежит, одеяло на нос натянул.
- У тебя права на нее есть?
- Не… нету! – вякает тот.
- Может, ты по доверенности на ней… того… ездишь?
- И доверенности нету…
- Ага! – с пугающим спокойствием сказал капитан Мякинький. - Значит, будем квалифицировать это как угон. Под протокол, значит. А это, гражданин водитель, уже совсем другая песня. Вернее, не песня даже, а статья. Уголовная!
- Коленька, может, по первому разу обойдешься предупреждением? - пискнула жена. – Это все же мой коллега по работе, и даже начальник отдела, Виктор Сергеевич Якушев…
- Тебя никто не спрашивает! – рявкнул на жену Мякинький. – Вали вон на штрафплощадку, на кухню то есть!
Жена инспектора, прихватив халатик, тут же выскользнула из спальни, от греха подальше.
- Таким образом, корячится тебе, уважаемый, срок – от трех до семи лет! – продолжил грузить несчастного «угонщика» инспектор. - Так что составим-ка мы сейчас протокольчик…
- А это… - кашлянул «товарищ по работе» его жены Якушев Виктор Сергеевич. – Без протокола никак нельзя?
- Никак, - твердо сказал Мякинький. – Я на тебе премию хорошую могу заработать. А мне сейчас деньги нужны будут. Новую жену… то есть, новую машину себе хочу купить. Моложе и красивше. А в ту, которую ты у меня угнал, я уже не сяду. Принцип у меня такой.
- Коленька-а-а-а! – в голос заревела за дверью кухни жена инспектора Мякинького. – Я больше не буду-у-у!
- Конечно, не будешь, - согласился Мякинький и, поправив кобуру с пистолетом, с прищуром уставился на торчащую из-под одеяла голову. Голова виновато отвела глаза в сторону. Потом насмелилась и спросила:
- А позвольте поинтересоваться, каков размер предполагаемой премии?
- Ну, уж никак не меньше моего оклада! – гордо сообщил Мякинький.
- А если две таких премии, но от меня? – осторожно стал прощупывать почву под ногами неподкупного инспектора начальник отдела Якушев Виктор Сергеевич, так неудачно зашедший к своей коллеге в отсутствие ее мужа.
- Хм, две…- задумчиво почесал подбородок инспектор. - Кстати, угон-то осуществлен с проникновением в чужой гараж…
- Я сейчас, сейчас, – заторопился Якушев, высвобождаясь из одеяла. – Вы, пожалуйста. отвернитесь, пока я оденусь и покину вашу… ваш гараж.
Одевшись, Якушев вытащил из кармана пиджака пухлый бумажник.
- Так на чем мы с вами остановились? Сколько премий я вам должен компенсировать?
- С учетом отягчающих обстоятельств, нанесенного мне морального ущерба – никак не меньше пяти, - навскидку оценив содержимое бумажника Якушева, подвел окончательный итог Мякинький. – То есть семьдесят пять тысяч рублей. Можно в долларах…
А увидев изумленно вскинутые брови Якушева, Мякинький жестко добавил:
- Торг здесь неуместен!
- Нет, я в том смысле, что вы это - серьезно? – торопливо спросил Якушев, расстегивая бумажник. - Это в самом деле пять ваших окладов?
- Округленно, - туманно сказал Мякинький, стесняясь размеров оплаты своей столь серьезной и значимой для страны должности. – Да, если ты добавишь еще пару окладов, можешь забрать с собой и угнанное тобой транспортное средство…Отдаю!
- Коля-я-я! – опять завыла за кухонной дверью жена Мякинького. – Ну как ты може-е-ешь!
- Ладно, - смилостивился инспектор, пересчитывая деньги. – Пусть остается. Я ее вечерком раскидаю, снова соберу – может, и сгодится еще. Ну, а ты иди, Якушев, иди. И помни: еще раз попадешься на угоне чужой ба… машины то есть, уже так легко не отделаешься!
И инспектор ГИБДД, капитан еще милиции Николай Мякинький, на всякий случай надежно заперев квартиру с оставленной в ней кающейся женой и морща губы улыбкой маньяка, временно удовлетворившего свою неистощимую похоть, отправился на службу.
Сегодня он мог без ущерба для нервной системы отказываться от предлагаемых ему нарушителями ПДД взяток…

САМОЕ МОЩНОЕ СРЕДСТВО ОТ БОЛИ В СПИНЕ

Председатель комиссии

(Николай Зубец)

Про студентов

2011-07-11

2654

РАССКАЗ МОЖНО СЛУШАТЬ: Жми сюда

Говорят, что Советский Союз развалился внезапно. Нет, много симптомов явилось задолго. Например, за пару лет до этого распада перестали гонять горожан по колхозам. Здесь райкомы и парткомы уже явную слабину проявили. Правда, потом люди сами дружно подались на другие сельхозработы на своих сотках, а тогда загоняли только более-менее здоровых. Мужиков же городских коммунисты вообще норовили произвести в сельские механизаторы. Но этот номер, прямо скажем, редко проходил. Как могли мужики защищались. Поддавались лишь те, кто совсем уж неважно приспосабливался. Другими словами, попадали в эти механизаторы только хорошие люди, к которым и себя я скромно причисляю. Хоть жена и шикает на меня теперь и под столом на ногу наступает, когда прилюдно заикнусь, что был таким трактористом, я не стыжусь этого. А один мой коллега решил принципиальность проявить. Безо всяких связей, просто так, с бухты-барахты. Стал он являться не на тракторные курсы, куда его определили, а на своё законное рабочее место. И нормально работал. А ему бараночки писали в табель – знай, дескать, что твоё место на курсах. Попринципиальничал он так с недельку, и по статье его уволили, чтоб было другим неповадно. Крутые были те времена!

На этих курсах нас неплохо обучили, но выдали не настоящие права механизаторов, а несерьёзные какие-то бумажки, которые признавались лишь в колхозах, куда нас направляли. Когда же я опробовал почти все марки тракторов, стало просыпаться во мне механизаторское самосознание. А ну как захочу всё к чёрту бросить и навсегда постричься в трактористы? Мой товарищ по тракторной доле, Сергей, узнал, что в областном сельхозуправлении наши бумажки, вроде бы, меняют на полноценные удостоверения. Захватили все почётные грамоты, в колхозах заработанные, и пошли. Начальник техотдела отнёсся к нам чудесно, грамоты почитал, но разъяснил, что всё-таки надо ещё сдать экзамен вместе с настоящими профессионалами. Назвал и председателя комиссии – Чертков, обещал его предупредить. «Главное, – говорит, – не забудьте грамоты ему показать».

В нужный день в сторону назначенного места почему-то трамваи вдруг встали, и я припоздал. С Сергеем договорились встретиться у входа, но его не было. Не дождался, думаю. У одной аудитории топчутся двое мужчин, по виду – преподаватели, и явно кого-то высматривают, а за открытой дверью галдёж, как на перемене в школе. Похоже, что здесь в механизаторы и посвящают. Сходу заявил, что прислан начальником техотдела и нужен мне Чертков. Едва фамилию заслышав, они преобразились сразу, как от волшебного пароля – в глазах радушная приветливость зажглась. Давно меня ждут, говорят. Что я за персона? Очень это странно! Так сильно чтут чиновника из сельхозуправления? Любого, присланного им, готовы чуть ли не обнять? Заходим вместе в класс, где молодых людей десятка два, и сразу – тишина, вполне академическая. «Билеты мы уже раздали. Вы не возражаете?» – опять удивляют меня. Я обалдело что-то пробурчал и, чтобы как-то для себя всё объяснить, решил, что так они на опоздание тактично намекают. «Трамваи, – говорю, – не ходят, как назло». «А мы же выслали машину! Вас что, не встретили?» Вот это уже чересчур! По лицам не видать, что издеваются, и ничего не оставалось, как всё принять за шутку остроумную и улыбнуться. Они заулыбались тоже и, вроде бы, дурацкая двусмысленность слегка рассеялась. Я уж хотел было пристроиться среди курсантов, но мои шефы, недоумённо переглянувшись, направляют в другую сторону, к столу со скатертью, с торжественным букетом, где восседать должны, конечно же, экзаменаторы. Я скромно с краешка присел, решив, что спросят меня первым и, судя по всему, весьма формально. Обнажил свои грамоты сразу.

Они, однако ж, всё стоят учтиво, показывая всем своим почтительнейшим видом, что надлежит расположиться мне не где-нибудь, а в самом центре, у огромного букета. Вот здесь совсем я перестал всё понимать, но пересел послушно. И только лишь когда они устроились по флангам и очень церемониально вопросили, можно ли экзамен начинать, когда я, вконец обалдевший, машинально промямлил, что никаких препятствий для этого не вижу, дошла-таки суть дела – меня каким-то образом приняли за самого Черткова!

Идиотская ситуация заехала так далеко, что объясниться уже было трудновато. От меня все явно ожидают вводного обращения к курсантам, но вместо этого выдавливаю тихо: «Произошло недоразумение. Я пришёл не принимать экзамен, а сдавать, Я никакой не Чертков!» Немая сцена длилась долго – ни резких слов и ни улыбки даже. Почтительность во взорах очень постепенно гасла, и вот, придя в себя, они молчком одновременно бросаются к посту в дверях, где я их поначалу и застал.

Курсанты ничего не поняли совсем и продолжали соблюдать торжественную тишину. Когда я к ним направился, немного посидев ещё на столь почётном месте, они пугливо стали прятать шпаргалки и учебники. Но тут я вспомнил про Сергея, и у дозорных, так круто оконфузившихся, попросился выйти. Они вовсю сосредоточились на бдении и на меня внимания почти не обратили, но ясно по их виду – могу идти куда угодно, желательно подальше и насовсем, обидел, вроде, их. Почти что сразу в длинном коридоре навстречу мне мужчина в пиджаке, точь-в-точь как у меня. Он торопился, но я успел заметить, что, вроде, он откуда-то знаком.

Сергей, как и условились, у входа терпеливо ждёт, не подозревая вовсе, что запросто всего лишь минут пять назад мог сдать экзамен прямо мне. Когда вернулись с ним, экзамен уже шёл, а тот мужчина в похожем пиджаке сидел на моём месте у букета. Представить очень даже интересно, что было бы, явись он чуть пораньше, когда я восседал здесь!

Откуда же я знаю этого Черткова? Преподаватели не смотрят на меня – обиделись серьёзно. Мы по всей форме председателю представились и протянули грамоты, надеясь, что на этом экзамен и закончится. Чертков, однако же, на грамоты почти не глянул, сказал, что про нас знает, и предложил тянуть билеты. Курсанты от меня на всякий случай отодвинулись подальше. Не столько готовлюсь, сколько ломаю голову, откуда же его я, в самом деле, знаю. Стопа почётных грамот, которые, увы, не возымели магического действия, лежит перед глазами. И тут на самой верхней вдруг я замечаю такую актуальную сейчас фамилию – Чертков! Мерещится? Волнуюсь? Нет! Это ведь он семь лет назад и выдал грамоту! Был он тогда колхозным парторгом, а теперь дослужился вот до главы райуправления сельского хозяйства. Быстро растут партийные кадры! Мужик он, в самом деле, неплохой – такой живописный текст сочинил, что прямо тронул моё начальство на работе. Там рядом с величавым профилем вождя всех пролетариев и за печатью ихнего колхоза сообщалось, что очень правильно понял я решения очередного съезда и, «умело маневрируя техникой в сложных погодных условиях», смог достичь высоких результатов. Здесь, на этом механизаторском экзамене, особенно уместным было именно указание на умелое маневрирование техникой, да ещё и за подписью самого председателя комиссии.

Возбуждённый таким чудесным совпадением, я сразу пошёл к председателю и прямо указал на его подпись семилетней выдержки. Он тоже расчувствовался. «Помню, помню! – говорит. – Вы же вместе с этим парнем, – на Сергея показал, – здорово на комбайне работали!» Я, правда, там на тракторе трудился да и совсем с другим напарником, но счёл неуместными все мелкие уточнения. Действительно, хороший мужик этот Чертков: сам нас спрашивал, правда, больше про комбайн, но сам же и отвечал, если мы затруднялись, – прямо отец родной. Так полноценные права мы заработали.

Только вскоре в колхоз посылать перестали – отлаженная, вроде бы, машина на глазах у всех забуксовала отчего-то и никто не кинулся подталкивать. Поэтому Союзу не оставалось ничего, как развалиться. А мне осталось применять свои агротехнические знания на огороде, полученном как раз тогда же, умело маневрируя лопатой с тяпкой в любых погодных условиях.

Молитва. (Боже, не выполняй наши ...

(Аннушка)

О желаниях

2011-03-23

5011

Многие люди мечтают похудеть, а многие – иметь много денег. Господи, не слушай их, не посылай нам голод и инфляцию!

Многие люди мечтают путешествовать. Господи, не слушай их - не пусти нас по миру!

Многие женщины мечтают остаться молодыми навсегда. Не слушай их, Господи – пусть поживут!

Многим людям надоело ходить на работу – не пожалей этих людей и не пошли нам безработицу!

Многие мечтают, чтобы в Москве исчезли пробки. Пожалуйста, не слушай их и не повышай цены на бензин!

И не жалей больше, Господи, тех, кто страдает от теплых зим и бесснежных новогодних праздников! Ну, ты же сам видишь, к чему это приводит!!!

И не обращай внимания на тех, кому слишком холодно летом, и слишком много дождей, и из-за этого у них каждый год пропадает отпуск, а лучше пришли их ко мне!

Я уже не говорю о тех, кому таки надоела эта дешевка – отдых в Египте!

Не выполняй, наших заветных желаний: не вводи на дорогах ограничения скорости 300 км/час и не снимай этот глупый запрет на езду по встречной полосе. И не продляй новогодние каникулы до 8 марта - в стране начнется голод и инфляция!

И не пожалей страдающих от того, что они получают маленькую зарплату. И тех, кто не хочет выплачивать кредиты. И тех, кому надоело жить в маленькой квартире и ездить в старой машине. Тех женщин, которым нечего одеть. И тех, кому надоело каждый день готовить и убирать. А также тех, кому надоело видеть дневник ребенка с плохими оценками. И тех людей, которые больше не могут мириться с несправедливостью вокруг них, с плохими дорогами, взятками, с хамством и бытовой неустроенностью, с отсутствием свобод и социальной защищенности!

Одним словом, Господи, отмени конец света в 2012 году!

ЛУЧШЕЕ ЗА 2011 ГОД

Есть у нас один знакомый

(Мелисса)

Экология

2011-06-02

2771

Есть у нас один знакомый – удивительный товарищ.
Он, когда приходит в гости, сразу в ванную бежит,
Два часа там моет руки (три куска изводит мыла!),
А потом с большой опаской приближается к столу.

Стул берет и вопрошает: «Это что за древесина?
Вероятно, из ИКЕЯ? Он устойчив или нет?»,
Просит влажную салфетку и приборы протирает -
Вдруг сидит на них нахальный, невоспитанный микроб?

На столе – всего и много: пироги, жаркое, рыба,
Целых пять мясных салатов и двенадцать овощных.
Но знакомый недоволен – «Все салаты с майонезом?!
Разве это допустимо? Все болезни от него!»

Выясняет он дотошно: «А откуда эти шпроты?
Что-то вид у них унылый и сомнительный окрас.
Может, в детстве чем хворали? Нет, пожалуй, есть не буду.
Я, наверное, листочек сельдерейный погрызу.

Сельдерей, надеюсь, свежий? Что за сорт? Откуда родом?
Неизвестно? Извините. Лучше съем я пирожок.
Вы пекли, конечно, сами? Гигиену соблюдали?
Очень странная начинка – извините, воздержусь».

Так он ныл довольно долго, в блюдах разных ковыряясь,
Всем гостям успел испортить и настрой, и аппетит.
И в конце концов хозяин подшутить решил немножко
И такую прибаутку чистоплюю рассказал:

«Значит, так. Рекомендую вам попробовать селедку –
Родословная у рыбки – сам такую бы желал!
А вот эти помидоры – из теплиц с самой Рублевки –
Мимо них однажды Путин на машине проезжал!

Вы не пробовали сало? Да вы что?! Как это можно?!
Эксклюзивный был кабанчик – по-французски понимал.
А грибочки? Да не бойтесь! Проверяли на соседе –
До сих пор живет прекрасно (жаль, давно не заходил).

Предложить осмелюсь тортик – ноль калорий, право слово!
Экология сплошная – сливки, ягодки, бисквит!
Покупали в спецотделе, по особому заказу –
Рецептуру разработал диетолог с Филиппин!

Так что кушайте, не бойтесь. Если что – аптека рядом,
Там работает знакомый преотличный фармацевт –
Он у нас большой поклонник модных нано-технологий –
Вам молекулу пропишет (принимать три раза в день)».

... После этого ни разу наш знакомый не являлся,
Не сказать, чтоб мы скучали, но узнали от друзей –
Он теперь повсюду носит счетчик Гейгера с собою,
Микроскоп и респиратор – и ему не до гостей!

ПОЛНЫЙ ... СЛОГАН

(КВАнт)

Смешные истории

2011-06-23

2457

Как-то в своём офисе однокашник намекнул, что,
в дополнение к разработанному мной логотипу,
его бизнесу теперь не хватает лишь яркого слогана.
Пока он говорил по телефону, я - в шутку - сварганил на компе плакатик.
Смотреть творенье сразу он не стал - бросил трубку и умчался.

Через пару дней я был ошеломлён, обнаружив
на двери офиса тот плакатик, да ещё в цвете.

Серьёзный логотип венчался свежим слоганом.

[b]Слоган Полного Общества
По Охране Материнства и Детства:[/
Читать дальше >>

ПРИКОЛЬНЫЕ СТИШКИ ПРО ИЗРАИЛЬ

Сидел рыбак на берегу...

(Мария Борисова-Ипокрена)

Рыбалка

2011-07-04

3698

Из авторской серии
«байки о рыбалке»

Сидел рыбак на берегу.
Ловил прилежно он плотву.
Глядь - в заводи русалка…
Вот это, блин, рыбалка!
Читать дальше >>

Добрый мальчик

(Tungus)

Про детей

2011-06-01

3043

Во двор дома въехала потрепанная иномарка с логотипом газеты «Городские новости». Взъерошенная девица порасспрашивала всезнающих мальчишек о чем-то и направила свои стоптанные кроссовки к белобрысому пацану, с грохотом катающемуся на скейте белобрысому пацану.
-Мальчик,   а мальчик! - улучив момент, поймала она его за рукав. – Это правду про тебя говорят, что ты нашел кошелек с тысячью долларов и вернул их хозяину?
-Да, так и было! – важно ответил подросток.
- Можно, я у тебя возьму интервью? И сфотографирую?
- Можно! – обрадованно сказал подросток. - Как мне лучше встать? Давайте в профиль сфоткайте, может, хотя бы мой профиль Юльке из шестого «б» понравится. Да, а вы из какой газеты?
- Вон же, написано на машине! – ответила девица, целясь в пацана фотоаппаратом.
- «Го-род-ские но-вос-ти», - прочитал тот старательно. – Жаль.   Юлька, кажется, эту газету не читает. А вы в Интернет не выкладываете свои номера?
- Выкладываем, мальчик, выкладываем., - меланхолично заметила корреспондентка, и в руках ее вместо фотоаппарата появился уже диктофон. - А ты давай выкладывай, что это за номер ты сам-то отколол?
- В смысле?
- Ну, тебе что, та тысяча долларов самому бы не пригодилась? – испытующе прищурилась девица. - Потратил бы их на себя, никто бы ничего не узнал.
- Не, я не так воспитан! – гордо сказал пацан. - И когда среди денег нашел еще и визитную карточку, сразу же решил вернуть хозяину кошелек.
- Молодец! – поощрительно сказала девица. - А кто хозяин-то кошелька? Кому так крупно повезло?
- Коробко   Петр Иванович, - ответил мальчик. - А можно, вы меня еще на скейте сфотографируете? Я разгонюсь и подпрыгну, и вы меня в полете щелкнете. Пусть Юлька увидит!
- Постой, постой! Ты же у нас тоже Коробко? А кем тогда тебе приходится этот самый Петр Иванович?
- Да дедушка же!
- Вот оно что! Ну, тогда все понятно! - разочарованно протянула девица. - Я бы тоже отдала дедушке кошелек. За бесплатно.
- Ну, почему за бесплатно? – хмыкнул парень. - Дед мне отвалил две тысячи долларов!
- Ух ты! - удивилась корреспондента. - А за что?
- А в кошельке были еще фотографии! – оглянувшись по сторонам, заговорщицки подмигнул меньшой Коробко.
- Что за фотографии?
- Не скажу! Но если бы их увидела бабушка, она бы уже стала вдовой!- хихикнул добрый мальчик. - Ну, давайте, фотографируйте меня. А я потом Юльке ссылку на ваш сайт вышлю. Пусть увидит, кому она, дура, отказывает!
- Что, что? – от неожиданности девица чуть не выронила фотоаппарат.
- Да не дает она мне контрольные списывать!

САМОЕ ЭФФЕКТИВНОЕ СРЕДСТВО ОТ БОЛИ В СПИНЕ

А ну выйди, сынок!

(Tungus)

О школе

2011-07-13

2626

Маргарита Викторовна дала третьеклассникам задание написать сочинение на вольную тему. Федюня Крахмалкин озаглавил свое творение «Как я правел выходные».
Он пыхтел над ним до самого звонка,   и тетрадка его легла поверх стопки остальных, ранее сданных. И потому Маргарита Викторовна в учительской начала проверку сочинений именно с Федюнинского творения. Буквально через минуту она начала вибрировать на стуле всем своим телом, а потом не выдержала и, призвав коллег к вниманию, начала зачитывать работу ученика вслух.
«Бабушка пазвонила в субботу с утра и сказала что она заболела. Мама паехала к бабушке и сказала что обратно вернется только завтра, - писал Федюня Крахмалкин. – Мне мама сказала чтобы я делал уроки а папе сказала чтобы он следил за мной…»
Маргарита Викторовна с выражением, четко так и читала, как было написано, в том числе без запятых, то есть без пауз перед ними.
-Он что, без запятых пишет? – на всякий случай все же спросила ботаничка Леда Аркадьевна.
- Да они почти все у меня без запятых пишут, как я ни бьюсь с ними, - оторвавшись от сочинения, пожаловалась Маргарита Викторовна. – А если и ставят, то где попало.
- Значит, пришло время отменять и запятые, - меланхолично заметил учитель английского Аггей Никифорович. – А что? Разрешили же отнести   кофе к среднему роду и говорить и писать «ложить» вместо «класть». Теперь чего уж, можно и без запятых… Ну, и   что там дальше излагает ваш гигант мысли?
«Кагда мама уехала папа каму-то пазвонил и сказал что его надзирательша уехала и надо срочно валить к нему с пивом а то у него после вчерашниго башка трещит, - стала снова разбирать Федюнины каракули Маргарита Викторовна. – Скора к нам пазванили и папа запустил в дом дядю Сашу из его работы и еще двух каких-то лахов. Мы все уселись на кухне папа стал разливать пиво я тоже пратянул свою чашку. Папа сказал а ну сынок выйди пока а если вдруг пазвонит мама ты ей ничего не гавари а дай трубку мне.
Я вышел из кухни и сел смотреть тилевизор. Тут пазвонила мама я ей ничего не сказал как и абещал папе а только что папа с мужиками выгнали меня из кухни. Тут прибежал папа и стал гаворить маме что он с двумя опытными кансультанами варит ужин…
- С кем, с кем он варит ужин? – вскинула тонкие брови ботаничка Леда Аркадьевна.
- Ну, надо понимать – с консультантами! – нервически хохотнула Маргарита Викторовна. – Да вы слушайте дальше. Так, где я остановилась… А вот: «..варит ужин   из макарон себе и мне а язык у него заплитается патому что он устал пробывать ужин сварился или нет. Они еще немного паругались па тилифону патом папа бросил трубку и снова ушел на кухню. Патом они там стали шуметь и кричать кагда я зашел на кухню те два мужика били моего папку тагда я взял швабру и стал бить бародатого мужика а папа взял памойное ведро и адел его на галову лысому и мы выгнали с папкой этих хулиганов из дому..»
- Ишь ты, как за папку-то он заступился! – покрутил головой Агей Никифорович. – Нет. в этом парне определенно что-то есть. Да вы читайте, читайте, Маргарита Викторовна.
- Читаю. – согласилась Маргарита Викторовна. – Только вы уж меня, пожалуйста, не прерывайте. Итак: «Папка сделался с падбитым глазом и пацорапаной щекой и он пазвонил какой-то Люсьен и сказал чтобы она пришла его спасать от тижелого ранения. Пришла Люсьен в каротком халатике и с длиными ногами и завела папку в спальню спасать. Я тоже зашел в спальню и спрасил у папы кто это такой пришел папа сказал что это медицинская систра Люсьен из его работы и сейчас только она может его спасти. Я сказал а бинты и зеленку надо Люсьен сказала что не надо что у нее все что надо есть и папа сказал а ну сынок выйди это не для слабых с нервами. А когда я вышел то скоро в спальне начала громко кричать и станать не папа а эта самая Люсьен   из папкиной работы как будто это не папке а ей делали пиривязку…»
- Черт те что! – фыркнула Леда Аркадьевна. – Полное разложение! Я думаю, не стоит дальше читать, тут и так все понятно.
- Нет уж, читайте, читайте! – скороговоркой сказал Аггей Никифирович. – Мы просто таки обязаны знать, что происходит в семьях наших учеников.
«…А патом я заснул на диване, - лишь на мгновение оторвавшись от тетради досадливо мотнув головой, продолжила вдохновенно читать опус своего ученика Маргарита Викторовна. - И праснулся уже в васкрисенье утром и то патому что в спальне апять кричали и станали. Я падумал это снова перевязывает папку та самая Люсьен с длиными ногами а это была мама она била папу адной рукой по галове тапком а в другой держала малинькие трусики и кричала сволачь это ково ты привадил в дом при живом ребенке. А я сказал мама успакойся это медицинская систра Люсьен из папиной работы перевязывала папку патаму что его ранили хулиганы один бародатый другой лысый. Ага закричала мама а ну сынок выйди нам надо еще паговарить. И когда я вышел папа стал станать и кричать еще сильнее чем при медицинской систре Люсьен. Вот так интересно прашли мои выходные может было бы еще интереснее но на самом интересном месте меня всегда заставляли выйти».
Вся учительская плакала от смеха и горя вместе с Маргаритой Викторовной над Федюнинским сочинением.
- Ну и что ты с будешь делать с этим Крахмалкиным? – отдуваясь, спросил Маргариту Викторовну Аггей Никифорович.
- Да что Крахмалкин, - сказала Маргарита Викторовна, закрыв тетрадку Федюни. – Поработаю с ним на дополнительных занятиях, может и будет толк. Это вот с его папашкой надо что-то делать. Чтобы не предоставлял больше сыну таких сюжетов для сочинений на вольную тему…

О Вадике бедном замолвите слово! ...

(Просто я )))

2011-07-21

1141

Скорая, изредка завывая сиреной, мчалась по улицам Города. Молодой врач-практикант, время от времени поглядывая на парочку, подозрительно похрюкивал…
_ _ _ _ _

- Приходи ко мне, я готовлю кулинарный эксперимент.
- Ну уж нет! Сперва кулинарные эксперименты, потом туалетные экспромты… Пойдём лучше в Ростик`с сходим, давно не были.
- Ладно.
_ _ _ _ _

- Макс! Со мной такая х/йня сегодня случилась! ……………! ……..! …………! ………………! …….! …………! ……………….!!!
- Вот ты дебилоид, Вадик ))) Да Ленкины «эксперименты» это максимум колбасу для салата порезать не кубиками, а соломкой )) Лучше б ты к ней пошёл, целее был бы! ))) Ладно, держись, братуха, щас я тебе сигареты и апельсины привезу )
_ _ _ _ _

- Катяяя! Ну я не могу так больше! Прикинь откуда я тебе звоню – из приёмного покоя Пироговки… Сегодня мой царь дивана вывел меня на такое цирковое шоу, что, по-ходу, программа культурных мероприятий выполнена на пять лет вперёд. Для начала он на абсолютно сухой улице нашёл лужу. Выбоина в асфальте размером с две ладони и глубиной как раз с его туфлю. На это место практически перед нами из рядом стоящего киоска выплеснули воду… По крайней мере я надеюсь, что это была просто вода. Он видел, но тут же повернулся ко мне, чтобы сказать, что всё-таки мне нужно было надеть юбку подлиннее, и тут же и наступил в эту лужу… Его промокшая туфля стала громко скрипеть при каждом шаге, а он начал шёпотом материться. Потом, когда дошли до ростикса, он, джытыльмен хренов, с таким энтузиазмом кинулся открывать передо мной дверь, что со всей дури заехал этой дверью по лбу мужику-попрошайке с загипсованной ногой, который вежливо перед всеми эту дверь распахивал в надежде получить мелочь… И стал перед этим мужиком извиняться, и дал ему сотню и руку пожал, а после побежал руки мыть и на свежепомытом полу поскользнулся, хоть там и стояла табличка «осторожно, скользко, мокрый пол». Но он не упал, не подвернул ногу, и не приложился лбом об стену, как случилось бы у нормального неудачника. Нет! Он потянул мышцу на мизинце, потому что в последний момент перед падением ему удалось зацепиться за висящий на стене стенд с объявлениями… К счастью стенд не свалился, покосился только, и Вадик чуть не сорвал ноготь, когда поправлял эту дурацкую доску. В туалете он решил, что было слишком неоправданной тратой времени идти туда только руки мыть, и пошёл писать. Но у него болели уже два пальца на правой руке, поэтому он, вопреки своей брезгливости, поставил барсетку на бачок унитаза, откуда она благополучно и свалилась! И о чудо! Упала не в унитаз, а просто на пол, но, поднимая её, он стукнулся головой о держатель туалетной бумаги… Я за это время успела помыть руки в раковине на входе в зал, сделать заказ и получить его. Пришёл не спеша. Славтехосподи, второй раз не поскользнулся. Или просто полы успели высохнуть. И поели мы почти спокойно, если не считать того, что, отнимая у меня картошку (игра у него такая), он эту картошку уронил в мороженое. Но ничего, всё равно же съедобно… А потом он хотел меня рассмешить и попытался вертикально удержать на носу трубочку, через которую колу до этого пил. И он эту трубочку не удержал. А рот у него был открыт, так как он им (внимание! фанфары!) балансировал!!! И он проглотил трубочку… Мама дорогая! Я такие глаза видела только один раз – на рынке, у живого кролика, которого мне предложили освежевать в моём присутствии! И тут ещё рядом с рыжим клоуном нарисовался белый! Очевидно, один из официантов, как тот пони в зоопарке, спал и видел, где бы ему совершить какой-нибудь подвиг. А тут моё ходячее недоразумение подвалило на его счастье… И этот спасатель малибу кинулся на выручку. Ну, ты наверняка в кино видела, что нужно делать, если человек подавился. Обхватывают его руками, встав сзади, и вроде как на диафрагму нажимают изо всех сил. Чтоб он выплюнул то, что в горле застряло… Вот и эта сопля в голубой рубашечке, видать, обладала ценным заочным опытом спасения… Ну, ты же помнишь моего Вадика – метр девяносто на центнер живого веса плюс кило свежесъеденного фастфуда и полтора литра колы… Ты не задумывалась – что будет, если нажать на живот человеку, который только что нажрался, да ещё отнял и слопал картошку у своей девушки? И этот спаситель очкастый не задумался! Итог – Вадик от неожиданного нападения сзади потерял равновесие, завалился на своего благодетеля и так припечатал его к полу, что отшиб тому желание становиться героем (во всяком случае, я на это надеюсь). При этом Вадика стошнило на сидевшее за соседним столом семейство, доминирующий самец которого оказался крупнее Вадика раза в полтора, чем и воспользовался, неблагородно дав по морде и так пострадавшему трубкоглотателю… Ну, зато чёртова трубочка выскочила, ага. Вадик даже не пикнул, только старательно взгляд сфокусировал и увидел наконец-то умывальник около двери. И пошёл к нему, как истощённый верблюд к оазису… Умылся, я его стала вытирать, он отмахивался, чуть в глаз мне не заехал. Я стала искать в сумочке расчёску, а он решил рот прополоскать… Там на столике рядом с раковиной стакан стоял, вроде чистый… Щас! Вадик в своём помутнённом состоянии не заметил, что когда он из-под крана воды набрал, она в стакане запенилась… И я увидела только тогда, когда он половину отхлебнул… Оказывается у них там потерялась крышечка от флакона с жидким мылом, и официантка почему-то остатки в тот стакан вылила. Почему нельзя было оставить просто флакон без крышечки? А вот не положено! Я Вадика потом спрашиваю – ты зачем эту воду-то проглотил, если хотел рот полоскать? А он говорит – не знаю… И пузырики пускает… Дааа… Ну чего потом… Скорая быстро приехала… Врач над нами ржал всю дорогу… Щас сказали – до завтра его подержат на всякий случай… А я вот думаю – может, уехать подальше, пока его держат? ))) И завтра - везти его домой или сразу в цирк сдать?

С РИФМОСКОПОМ ПИСАТЬ СТИХИ ЛЕГКО!

Память Палача

(Николай Зубец)

2011-07-11

1252

- Мама! Ты знаешь, где умер Наполеон?
- Где?
- На Святой Елене
- Каким гадостям вас учат в школе!

РАССКАЗ МОЖНО СЛУШАТЬ: Жми сюда

Все мужики сволочи! Долго-предолго работая в женском коллективе, я свыкся с этой глубокой мыслью как с тем, например, что Земля круглая. О чём бы мои милые коллеги ни начинали разговор, заканчивался он почти всегда этой фразой. Когда высокие разговаривающие стороны выложат всё, что их сейчас волнует, и когда бойкая вначале беседа станет потихоньку замирать, кто-нибудь непременно изречёт эту мудрость. И надолго в нашей лаборатории повиснет тишина, особенно надолго, если и начальница принимает участие. Подопрут женщины щёки кулачками и раскиснут в трансе. А там, глядишь, что-нибудь ещё наболевшее вспомнится – и опять журчание. Не всё рабочее время, конечно, но частенько, однако.

Попробовать включиться в эту беседу, даже просто из спортивного интереса – дохлый номер: подготовка не та. Это как если бы первоклассник пытался на равных беседовать с профессорами. Логика перехода от темы к теме непостижима, объём информации фантастичен, а выводы просто парадоксальны – только основной, про мужиков, и можно безошибочно предсказать. И ещё по нарастающим паузам можно угадать момент, когда, наконец, прозвучит этот крик женской души. В самом деле, что я могу сообщить о жизни вообще и об этих, только им насквозь понятных, мужиках, когда здесь беседуют истинные знатоки – некоторые уже развелись, некоторые только готовятся, другие, напротив, страшно этого опасаются, а кое-кто вообще в девицах ходит. Консилиум, одним словом. Экспертный совет.

Если же разговор повернётся вдруг на детишек, на их болезни, на мытарства бедных матерей, тут уж какое-нибудь дурацкое напоминание о том, что мы на работе или другая какая проза прозвучат таким кощунством, такой бестактностью, что и выразить невозможно. Такой беседе нужна особо возвышенная концовка, с глубоким трансом и полным расслаблением со слезой. И тут уж моральные критерии подчас таких ханжеских высот достигают, что, распаляя друг дружку, становятся женщины в этих разговорах чуть ли не монашками и уж, конечно, во сто крат святее самого Папы Римского – ведь тот, как ни крути, всё же мужик. А главный рефрен и в этих дебатах всё равно останется прежним.

Да, на всё, что хоть как-то относится к семье и браку, падки женщины, готовы про это слушать что угодно и сколько угодно. Не я подметил это – мыльные сериалы давно такую слабость уловили и всегда в них, точно настроенных на эту главную женскую волну, надеются и страдают бедные героини, а где-то в тени копошится фигура мужика, нередко именно сволочи. Но как раз от него, как от фатального циклона, зависит вся погода жизни. И именно от него женщины всегда чего-то ждут, как дети от Деда Мороза, ждут беззаветно и бесконечно. Собственно о мужчинах разговоры редко ведутся, эти персонажи как-то за кадром маячат, да и злобы на них почти не чувствуется. Скорее это сострадание к сёстрам, женская солидарность. Ведь кто-то должен быть виновен, если что-нибудь не так. И мужчинам в разговорах достаётся по принципу: не вини коня – вини дорогу.

Именно о конях и зашёл тогда большой разговор. Съездили женщины на экскурсию в Хреновое, на конезавод и делились впечатлениями. Я там не бывал и вполуха прислушивался, но рассказать прямо про знаменитый конезавод, без спецвступлений, мои коллеги не могли. Долго шло скорпулёзное перечисление, кто во что был одет и какие магазины, с какими товарами им повстречались. Давалась и графическая иллюстрация фасонов кофточек и каблучков. Если бы я только мог ничего этого не слушать! Но мне просто некуда деться.

Вместе с научными дамами сидит за столом и наш снабженец, пенсионер – Александр Васильевич. Он недавно у нас работает. Не столько, наверно, из-за денег, сколько бежит от домашней скуки. По профессии он ветеринар и кем только не успел побывать! И зоотехником, и председателем колхоза. В войну артиллеристом был и, думаю, очень бравым. Вершиной его карьеры стало короткое директорство на воронежском ипподроме. Увы, именно при нём ипподром и закрыли. С трогательной гордостью Александр Васильевич любит уточнить, что он же был и председателем ликвидационной комиссии своего заведения.

Так вот, слушает он про конезавод как знаток – бывал там не единожды и совсем не экскурсантом. Вижу, очень хочется ему, если уж не главным экспертом, то хотя бы на равных в этот разговор вступить, показать хоть немного, кто он такой, да куда там – беседа хреновская вращается пока вокруг покроя увиденных там плащей и фасонов сумочек. Дамы его присутствия вроде как и не видят. Но вот, кажется, и к лошадкам переходят. Тут и я повнимательней стал слушать. Но дамы и здесь напали на свою любимую тему женского страдания. В хреновском варианте. Есть, оказывается, там памятник лошади и не просто какой-то, а кобыле-матери. Александр Васильевич закивал, подтверждая, и хотел добавить что-то, но увлечённое женское общество просто не заметило этого. Ведь тема-то какая! Ведь та запечатлённая в памятнике кобылица, мать очаровательных жеребёночков, совершила настоящий материнский подвиг: всё время, пока детишек вскармливала, ни разу не прилегла. Бедняжка была хромая и, если бы хоть раз легла, то уж встать бы ни за что не смогла, а лёжа покормить лапочек почему-то совсем невозможно. Вот и стояла она на хромых ногах пока не выполнила свой кобылиный долг. А как только жеребят выкормила, сразу упала замертво оттого, что не спала всё это долгое время. За это ей и памятник.

Трогательно, конечно. И у всех женщин – кто ездил туда и кто всё впервые слышит – глаза уже заметно увлажнились. Ещё несколько слов срывающимся голосом и вот он, высокий транс наступает. Слава Богу, на этот раз без обычной концовки о мужиках – здесь-то их уж никак не притянешь. Подперли дамы щёчки и переживают. Хорошая такая тишина, наконец, в лаборатории настала, высокая тишина. Их дух воспаряет всё выше и выше, даже кажется, вот-вот ангелы протяжно запоют. Но Александр Васильевич, похоже, что-то важное вспомнил и собирается разговор продолжить. Я-то ясно понимаю, что их сейчас нельзя тревожить, что они себя специально в этот транс вводили ритуальный, что без такой медитации у них, может, весь организм хуже работает, и делаю ему знаки – дескать, не трогайте вы их. А он – вот ведь упрямый ветеринар-артиллерист! – делает вид, что моих предостережений не замечает, так и подмывает его лошадиную эрудицию показать.

И начинает бравый Александр Васильевич свой рассказ, начинает, чёрт возьми, очень удачно, именно в тот момент, когда дамы стали понемногу в чувство приходить, но ещё сладкая расслабленность не позволяет его ловко оборвать. Не вступи он сейчас, как раз кто-то из них чего-нибудь вспомнил бы. И стали они по инерции слушать, тем более, что начал он вещать, вроде, на той же волне.

Был в Хреновом, говорит Александр Васильевич, добрый рысак по кличке Память Палача. Так его назвали в честь папаши – тоже рысака известного, победителя очень многих престижных бегов, которого звали, как вы понимаете, Палач. Упоминание родственных связей совсем настроило женщин на доверительный лад, и они слушали Александра Васильевича почти как равного себе. Я искренне позавидовал ловкому пенсионеру – меня наши дамы такой чести не удостаивали; всегда, если речь не шла прямо о работе, чувствовалось, что они лишь вежливо снисходят до полного профана в тонких житейских делах. А тут именно внимают ему. Ход ветеринарской мысли был простым и ясным – они рассказали о материнской доблести, а он симметричным ответом поведает об отцовской. Так вот, этот Палач был очень породист и знаменит, но по возрасту в бегах уже не участвовал. Однако, его ещё использовали как элитного производителя. Потомство всегда получалось отменное. Женщины внимательно слушают, ещё почти что в трансе, щёчки ещё на кулачках покоятся, а глазки мечтательные. И вот опять повели ветерана Палача выполнять важные генетические обязанности. И не выдержал всегда такой бравый Палач этой последней, уже непосильной нагрузки – скоропостижно скончался прямо во время акта покрытия кобылы. Последний акт…

Опять тишина разлилась. Я даже представил, как, неожиданно захрипев, неуклюже повалился набок красавец рысак и сразу замер на соломенной подстилке с неестественно вскинутой передней ногой, с широко открытыми, ещё полными сочного блеска глазами и с пеной на чёрных губах. Удивлённая молодая подруга его игриво и ласково склонилась и лизнула страшную, ещё горячую пену и, вдруг поняв недоброе, со стоном отпрянула, ужаснувшись. А что виделось дамам – не знаю. Потом у этой роковой кобылы – торжественно продолжил рассказчик – всё же родился симпатичный такой жеребёночек – точь-в-точь как знаменитый Палач. И назвали его Память Палача, и стал он тоже великолепным рысаком.

Женщины ещё сохраняли благостное выражение лиц и сидели в тех же позах, а вдохновлённый вроде бы несомненным успехом Александр Васильевич гордо всех оглядел и с глубоким чувством повторил ключевую фразу: «Скончался во время акта покрытия кобылы!» Всё очень логично рассказал, по-моему на диво уместно и складно – не ожидал я от него. Но какая-то непонятная тень побежала по лицам слушательниц. Что-то несовместимое с лязгом столкнулось в непостижимых женских мозгах. Что-то ужасное прозвучало, совсем неприемлемое для их только что поднявшегося к небесам духа. Наверно, им показалось, что угодили они в какую-то моральную ловушку. «Фу, какая гадость!» – вырвалось у самой впечатлительной. Она резко встала, смерила старого пошляка уничтожающим взглядом и вышла из лаборатории. Остальные с выражением крайней брезгливости последовали за ней. «Всё же мужики сволочи», – бросил я вслед.

– Что с ними? – ошарашено спросил экс-директор ипподрома.
– Ничего особенного. Не надо было лезть! Вы, кстати, не слыхали анекдоты о поручике Ржевском, который всё опошлял?
– Что-то не помню. Тоже про лошадей?
– Нет, как раз про таких мужиков.

И заржали мы с ним.

инстинкт

(Ирина Мороз)

Про собак

2011-06-26

1750

Танцуя лапками в пуантах, пуделИца
Упорно тянет трёхметровый поводок.
Кому-то может показаться небылицей
Рассказ мой. Он правдив. Тому свидетель Бог.
Бульдог мордатый из соседнего района
Почуял запах вожделения и нег.
Собрался в пику весь запас тестостерона.
Прыжок через ограду, зов любви и бег.
Летит, играя мышцами кобель-повеса,
Справляет пуделица малую нужду,
Старик-дворняга приютился под навесом
И я, воюя с поводком, на них гляжу.
Бульдог слюну теряет. Началась атака.
Рывок вперёд и рык звериный .Вразнобой
Завыли жалобно и сбились три собаки
В клубок мохнатый, пылкий и крутой.
Рванула поводок, тянула что есть силы,
С трудом загнав, распутную красотку в дом,
А псы, друг другу, в клочья, разрывая жилы,
На дверь стеклянную бросались напролом.
А то, что приключилось после этой схватки,
Развешивает на инстинкты ярлыки,
Когда прорвались содомистские повадки
У кобелей, самой природе вопреки..
Бульдог скрутил самца несчастного в баранку,
А тот скулил, взъерошенный и беззащитный.
Использовал насильник бедного, как самку,
В пылу отчаянья простого, очевидно…

И на самом Мертвом море мы закон ...

(Зиночка Скромневич)

Про женщин

2011-05-20

2111

или
Невероятные приключения блудниц на святой земле

1.

   Фира – давняя любимая подруга, когда-то вместе начинали. Вопрос о ее проф(не)пригодности уперся в пятую точку, которая на самом деле стала жирным бесформенным пятном на ее производственной характеристике. Даже клиент, помешанный на пышных формах, испуганно спрашивал: «Она что, в кринолине?»

   Рано и позорно уйдя из секс-индустрии, Фира подрабатывала дизайнершей. Обычно она с надменным лицом выслушивала пожелания клиента, наметанным глазом оценивая его платежеспособность и степень интерьерного дебилизма. Затем делала многозначительную паузу, поглощала две-три шоколадки и долго рылась в бюстгальтере, будто искала там дизайнерское решение, а на самом деле чесала прыщ, и, наконец, вопрошала медовым голосом: «Ну, так что, будем этот бред городить или все сделаем, как я скажу?» Потом она садилась за комп и малевала в кислотных тонах невообразимые плоды своей больной фантазии. «У вас будет квартирка в стиле хай-тек, смешанном с провансальским модерном и с легким флером индонезийского кантри. Такого в Москве еще ни у кого нет», - понижая голос, уверенно говорила она всем клиентам. Случаев отказа нуворишей история не зафиксировала.

   Муж Фиру давно бросил, а дети выросли и разбежались. Единственной родней, с которой она поддерживала ленивую переписку, была сестра Роза в Израиле. Фира ненавидела это государство, потому что, по слухам, «там все дорого и нет свиных отбивных». Она любила повторять слова классиков, что якобы лучше умереть стоя, чем жить без свинины.

   Но, прослышав об отмене виз и сезонных скидках на авиабилеты, Фира засуетилась и предложила мне составить компанию для отдыха на исторической родине. Я прикинула и согласилась позагорать в марте и окунуть свою кормилицу в целебные воды Мертвецкого моря.

2.

   За границей Фира никогда не была, если не считать вояж на Украину за салом и виртуальными женихами. Объевшись соловьиного помета, она сделала вывод, что женихи там пьянеют быстро и легкосъемные, как протезы ее бабушки. Надо ж было идиотке назначить свидание всем троим в колбасном отделе в одно и то же время! Увидав, как невеста жрет сало, едва отойдя от прилавка, они переглянулись, перезнакомились и убежали пить горилку.

   Ссоры с подругой начались уже в Домодедово. Фира прочла «Дути Фрее» и кинулась в парфюмерный отдел. Ассортимент захватил небедную еврейскую девушку буржуазным шиком и развращающей халявой пробников. Подруга лила на себя все, что попадалось под руку. Если не находила открытого флакона, то нагло вскрывала упаковку, искала на себе сухое место и брызгала от души. Продавщицы столпились вокруг в ступоре. Уже и посадку объявили, но девушка только вошла в раж. Тогда я крикнула: «Фирка, там напротив в отделе алкоголя тоже пробники есть, айда!» Парфюмерное облако машинально рвануло было к алкоголю – сработал безусловный рефлекс, - но вдруг резко развернулось и пошло на меня с упертыми в бок руками. «Зина, предупреждаю, если ты еще хоть раз испортишь мне культурный отдых, высажу из самолета на полдороги! Ты изверг, Зина, не мешай мне веселиться!»

   Самолетом Фира летела впервые. Едва втиснувшись в кресло, она внимательно выслушала инструктаж о спасательных жилетах, перебивая бортпроводника возгласами «о, ужас!» и «они нас угробют!», после чего попросила принести десять пакетов для рвоты. Наивный вопрос стюардессы, зачем так много, не застал подругу врасплох. Она стала перечислять все, что сожрала на завтрак и ответила вопросом: «И куда вы все это денете?» Лишь когда ей принесли огромный джутовый мешок, с какими челноки мотаются на московские оптовки за китайским барахлом, она сказала «Поехали!» и по-гагарински махнула рукой, но локтем попала по морде соседу.

3.

   В аэропорту Тель-Авива встречала Роза, с позавчерашней халой на голове и пятью сегодняшними в животе. На руках ее сидело собачко неопределенных пола и породы (в силу мелкости разглядеть было невозможно). А на фоне Розиной груди оно вообще казалось мышью, если б не заливалось постоянно писклявым голосом и не скалило зубья.

   Донна Роза фигурой и лицом походила на сестрицу, но превосходила размерами раза в полтора. Когда счастливые сестры картинно бросились лобызаться, Роза затарахтела со скорострельностью автомата «узи», а собачко захрипело в приветственной злобе, изнемогая слюною, и гостеприимно пустило желтую струйку на парфюмерно избыточную кофточку Фиры. Роза представила свое сокровище: не то Пейсах, не то Цахес. Наконец мы отправились на такси в поселок на оккупированных территориях.

- А ты, Роза, не писала, что оккупантка! – заметила Фира.
- Скажи еще «аннексантка». Не боись, арабы у нас там по струнке ходят, - ответила сестра. – Да и автомат у меня под кроватью всегда заряжен, и гранаты в бочке с огурцами….

   Поселок располагался на горе. С трех окрестных холмов нависали вражеские позиции, которые бдительная Роза ежедневно мониторила в бинокль.

- Ну, что ты там видишь? – спросила я хозяйку, застав на любимой лежанке в саду. – Скоро ли очередная интифада?
- Да вот смотрю, как один арабский жеребчик загоняет хворостиной козу в сарай, а у него стоит…
- Неужели на козу?
- Да коза больно тоща. Вот если б я… моя… - Роза смущенно запнулась, выдав тайное желание, и проникновенно погладила сыродойную грудь.

   «Достали эти грязные арабы», - затянула Роза за завтраком израильскую народную песнь. При этом на кухне стены и плита были покрыты годовым слоем жира, а пыльный стол ломился от грязной посуды. На полу, как шелуха от семечек, валялись раздавленные тараканы.

4.

   Вот обожаю восточный обычай ездить в гости, везя сундуки подарков. Фира все-таки дура. Когда она доставала и раскладывала бижутерию и тряпки для Розы, та сидела с каменным лицом и только вежливо повторяла: «такое у меня уже есть» или «ты потратила деньги на такую херню?». Когда же я положила на стол палку салями, а потом окорок, и поставила пятизвездочного армяшку, Роза расцвела не по сезону. Я приобрела лучшую подругу и кусочек привезенной колбасы на бутерброд к чаю.

   К нашему приезду ее профсоюз объявил забастовку, требуя повышения зарплаты. Роза не готовила, а бастовала и митинговала. Поэтому обедать нам приходилось в местечковом общепите. Забудьте в Израиле про гефихте фиш, форшмак и прочие цимесы из советского детства. Ешьте уличную шаурму, безвкусное кошерное мясо и овощи, пропитанные уксусом. В кулинарном смысле государство Израиль не состоялось, доложу я вам!

   На историческую родину Роза ехала с мужем, которому послужила ковром-самолетом для бегства из совка, и который сразу по приезде ее бросил. Жила Роза в квартирке из двух крошечных комнат, зато с выходом в садик, в котором росла одна лужайка («или вы знаете, сколько стоит вода для полива?»). Работала она тренершей по плаванию в каком-то лягушатнике, представив диплом института физкультуры, купленный в московском подземном переходе еще в смутные годы. Сама еле держалась на воде, но учить любила и детей почти не била.

   Назавтра Роза отправилась на корпоративном автобусе на пикет министерства. В полдень она позвонила и взволнованно заорала в трубку: «Сичажже включайте девятый канал, нас сымают!» На экране телевизора светилась праведным негодованием Роза, заслоняя грудью остальной профсоюз. Она орала, свистела, приплясывала и страстно обнимала какую-то худосочную бабенку с глазами навыкате (Роза Люксембург и Клара Цеткин воскресли? - Воистину воскресли). Зрелище походило на гей-парад или по крайней мере на марш суфражисток. На лбу Розы желтой краской был набросан ивритской вермишелью некий страшный антиправительственный лозунг. Она вырвала у журналиста микрофон и так гневно затараторила на иврите, что даже мы поняли, что продажное сионистское правительство проводит политику геноцида тренеров по плаванию. Что-что, а бороться за свои права Роза умела.

5.

   Под вечер мы с Фиркой пошли осваивать окрестности и любоваться закатом. На окраине поселка наткнулись на лежащего на тротуаре спящего черного мужчину со спущенными портками.

- Эфиоп, его мать! – воскликнула Фира.
- Не-а, суданский гастарбайтер, смотри на толстые губы и приплюснутый нос, - показала я этнографическую стать. – Сильно пьяный…

   Огляделись, вокруг никого.

- Давай затащим в кусты и изнасилуем! – одновременно выкрикнули мы с подругой, схватили и дернули было полутруп за ноги.

   Но откуда ни возьмись подскочила полицейская машина, в которую люди в униформе затолкали вожделенный объект, а потом стали донимать нас разными вопросами. Мы притихли как мышки перед приходом санэпидстанции. Лишь Фирка с виноватыми глазками нацистского преступника на Нюрнбергском процессе, такого располневшего от испуга Гесса во вьетнамках, в ответ мычала несуразное на пиджин-инглише в свое оправдание, типа «в прошлом году я перевела через дорогу 33 старушки, из них 29 благополучно…».

   На счастье вскоре послышался писклявый лай Пейсаха-Цахеса, а за ним приковыляла Роза. Она объяснила полицейским, что мы девушки сердобольные и только хотели помочь несчастному переночевать с удобствами на траве под кустом, а не мучиться на голом асфальте. Мы ничего не понимали, но синхронно кивали.

Дома уста Розы разверзлись не на шутку, и она объявила тоном, не терпящим даже поднятия глаз, что мы похотливые сучки и подзаборные шлюхи и что она выдаст нас в Израиле замуж за приличных человеков. До полуночи она, запершись в спальне, делала какие-то звонки. Сводничество – любимое занятие и многовековое хобби еврейских мамочек.

6.

   Наутро явился первый жених - Зяма. Он был из «датишников», - так называют ортодоксальных евреев. Роза нашептала нам, что «датишники» живут в Израиле припеваючи: не работают, в армию ходят редко, только изучают тору в своих иешивах, молятся и плодятся; за это государство платит им приличное пособие, а женам – хорошие шекели за каждого отпрыска. У них только один маленький недостаток: по субботам, когда в шабат им запрещено заниматься сексом с женами, они стоят в очередях к украинским проституткам.

- Ну, зачем стоять в очереди, когда мы здесь?! – вырвалось у нас с Фирой одновременно.

   Зяма был в кипе и лапсердаке с веревочками, пейсы отливали бриолином, а из шнобеля и ушей валил дымчатый мох. Наглядное пособие по климаксу то и дело промокало пот, сморкалось в тот же платок и лепило слова из смеси иврита с нижегородским.

- Давайте поговорим о музыке, - робко начал Зяма, глазами охаживая мои бедра. - Вы не находите, что фольклор безбожных одесских евреев дурно повлиял на израильскую эстраду?
- Дорогой Зямчик, я плохо разбираюсь в музыке, моя любимая группа – могучая кучка, - отбрехнулась я.
- Зяма, а почему вы до сих пор не женаты? – поинтересовалась Фира.
- Видите ли, отношения с девушками не складываются потому, что все они похожи на манерных педиков…
- Ага, все г****ны, а я один воздушный шарик! – вырвалось у меня.

   Роза закашлялась и затруднилась с переводом. Пузыри пены в уголках пунцовых уст обещали сильно сгустившиеся сумерки и очень добрый вечер. Пока она поспешно выпроваживала претендента на наши холеные ручки, я шепнула Фирке:

- Тикать отседова надо, подруга!

Фирка решительно ответила:

- А то!

   Если Роза с утра принципиальная, тут уж хоть кол на жопе теши. Она пилила сестру весь день. Грозилась привезти ей семидесятилетнего вдовца из хосписа. За мной же ходила по пятам, выключала свет и десять раз напоминала, как дорого у них электричество. А после моего двадцатиминутного душа приключилась форменная истерика: «Зина, ты мотовка, ты не экономишь воду! Зина, ты меня разоришь!»

- Да не переживай так за Зямку, - утешала я несчастную сваху, - пришлю я ему Лерку - недомерку, метр писят на каблуках, на лицо отвратную, паскуду по жизни, или это будет неравный брак?

   Назавтра же мы купили экскурсию в Иерусалим и недельный пансион на Мертвое море.

7.

   В экскурсионном автобусе свободных мест не было. Публика – наивные православные, купившиеся на еврейскую хитрость с отменой визы. Фира громко разгадывала кроссворд: «Если в слове Снегурочка поменять местами пару букв, то может получиться эпическая Огнесручка и неполиткорректная Негросучка...»

   Перед Иерусалимом нас завезли в какое-то арабское местечко туалета ради, чтоб мы не засирали святой город трех религий. После скверного кофе со вчерашними круассанами в забегаловке мы кинулись в сортир, по выходе из которого нужно было дать арабу два шекеля.

   Фира недолго поколебалась между мочеизъявлением и волеиспусканием и стремглав бросилась в туалет, прижимая к груди ридикюль. Вышла же с умеренно удовлетворенной физиономией, будто испытала анальный эротизм, но не достигла оргазма, а на протянутую руку араба рявкнула так, что все обернулись:

- За что?! Я сама все сделала!

    Ошарашенный туалетный работник, громко ругаясь, вприпрыжку проводил ее до автобуса, мнения в котором разделились. Одни осуждали Фиру за скаредность, другие возмущались туалетной мелочностью хозяев. Не на шутку развернулась фрикционная борьба. Напрасно Фира искала у меня поддержки, ибо я надела черные очки и тем сохраняла вооруженный нейтралитет. Тема так взволновала публику, что никто уже не слушал гидессу, и даже не заметили, как въехали в Иерусалим.

   Впрочем, катю и без того слушать было тошно (катями на профжаргоне турагенств называют всех гидесс), несла она полную околесицу, путая даты, имена, события, и компенсируя это бородатыми анекдотами из унылого советского прошлого. Половину выступлений катя посвятила угрозам не ждать опаздывающих и рекламе «случайно» прихваченных буклетов и дисков по тройной цене.

   По дороге к Храму Гроба Господня я ухитрилась отстать и потеряться. На арабской торговой улочке один продавец (пупсик в моем вкусе) завлек на кофе. Не будь дурой, я потянула его за ширму и отымела на тюках с черно-белыми палестинскими платками. Когда кончила, группа уже плутала с катей по святым подземельям, а Фира волновалась и часто нервно оглядывалась. Соорудив из палестинского платка бандану, я настигла охристианевших за время экскурсии попутчиков уже на выходе из храма. Фира бросилась мне на шею с пафосными воплями и слезами радости:

- Я думала, что потеряла тебя навсегда! Почем платок брала?
- Фира, экономь ресурсы, стена плача еще впереди, - сказала я подруге и не ошиблась.

8.

   У входа на Стена Плача-пляц нас долго обыскивали две бдительные еврейки-солдатки со злыми глазками. Они потребовали развязать бандану, напрасно полагая, что под ней колтуны, в которых я прячу осколочную бомбу, затем по очереди понюхали пудру, не пахнет ли та тротилом. Но после моего вкрадчивого «трусы снимать?» немедленно переключились на Фирку. Ее заставили вывернуть на стол ридикюль, в котором среди помад и пуховок оказались пачка пупырчатых презервативов с запахом корицы и анальный вибратор.

- Фира, это мелко, - сказала я строго. – Вибратор перед шмоном могла бы спрятать в более укромном месте, а презики – взять в рот вместо жвачки. Но если будешь хорошо себя вести в очаге трех цивилизаций, то на ужин куплю тебе булочку с корицей.

   На подходе к Стене Плача катя научила, как в расщелины стены совать записки с просьбами к Богу. Еще она наказала ни в коем случае не фотографировать стену и молящихся. Фира тут же нарыла в безразмерном ридикюле косметическую салфетку, на которой написала обращение к Богу. Я сделала ту же глупость, и мы со скорбными лицами приблизились к стене.

- А яврейский Бог поймет по-русски?
- Конечно, Фира, он полиглот.
- Тоже инъяз закончил?
- Задай этот животрепещущий вопрос нашей кате.
- Ой, Зин, а что ты в записке написала, ну скажи…
- Ну, на, смотри, от лучшей подруги у меня нет секретов.

   Фира развернула мою записку и скорчилась от смеха. Там было написано: «Выйти замуж за олигарха».

- Че ты ржешь, несчастная? Сейчас же сделай трагическое лицо, будто ты на похоронах Иисуса Иосифовича или, по крайней мере, твоей сестры-сводницы.

   Тогда подруга развернула перед моим носом свою записку. Читаю: «Выйти замуж за олигарха». Вдруг Фира посерьезнела:

- А как же яврейский Бог нас различит? Надо бы подписаться.
- Ага, и домашний адрес укажи, и телефон, e-mail не забудь.

   Но Фира уже включила запретную камеру, сунула мне в руки, а сама начала позировать. Она то обнимала стену, задирая ножку, то кокетливо улыбалась, высовывая язык и прижимаясь к святыне, будто фотки предназначались для музея истории порнографии. Тотчас выскочил из ниоткуда какой-то пейсатый и заорал на нас грубо. Подруга руки в боки и пошла на него тараном. Красноречивым жестом она пригрозила ему насильственным гомосексуальным актом и прочими народными забавами. Надо было видеть, как несчастный ортодокс бежал, оглядываясь.

- Фира, он позовет подмогу, - сказала я мудро, - тикать отседова надо.

9.

   Перед вояжем на Мертвое море Фира заявила, что ей нужно купить купальник. Предвидя разборчивость сестры, Роза повезла нас в Гран Каньон в Тель-Авиве, где почти все продавцы говорили по-русски. Плевать подруге, что купальники нельзя мерить. Набрав дюжину, она заперлась в примерочной. Как ни стучались продавщицы в кабинку, натренированным коммунальным голосом Фира орала «Занято!»

   Роза в это время тонула в контейнерах с уцененкой, откуда летели с руганью в разные стороны экземпляры маленьких размеров. «У вас что, магазин для дистрофиков и лилипутов?» - Донимала она притихших продавщиц. Наконец с грохотом распахнулась кабинка, и выплыла потная и счастливая Фира, на босу ногу с малиновыми ногтями и в оранжевом купальнике с зубастой акулой на первопричинном месте. Она прошествовала к большому зеркалу, оглашая зал криками:

- Роза, Зина! Ну, как я в нем?!
- Не жмет? – участливо-издевательски спросила Роза. – Девочки, - обратилась она к пожилой продавщице, - поищите эту модель на три размера больше.

   Принесли, но белый с черной акулой.

- Вы в своем уме? – возмутилась Фира. – Белое же полнит!
- А уж как стройнит тебя оранжевое…

   После трех десятков бутиков Фира катила перед собой тележку, до краев наполненную розовыми кофточками и трусами с начесом для Розы, поверх которых лежал ее вожделенный купальник кроваво-красного цвета с разинувшим пасть крокодилом на трусах. Да, матч по экстремальному шопингу я проиграла вчистую.

10.

   В пансионат на Мертвом море мы прибыли к обеду и попали сразу на шведский стол. После великого поста в доме Розы откровенно хотелось жрать. Фира не мелочилась. Вместо того чтобы положить в тарелку ложку кушанья с общего стола, она тащила приглянувшееся блюдо к нам за столик. Конкурентов успешно отпихивала задом, а пирожные аккуратно сложила в припасенный пакет для авиарвоты.

   После обеда мы пошли в косметическую лавку «Дары Мертвого моря». У входа стояли поджарый бедуин и сгорбленый верблюд. Первый подсаживал и брал шекели за фотографии верхом на втором. В магазине все надписи для лохов были по-русски. При появлении Фиры с джутовым мешком лица продавцов просияли - это был их день. Самый наивный помог потом дотащить покупки до номера, за что был изнасилован на месте, с контрольным поцелуем Фиры в висок.

   Наконец мы собрались на пляж. Фира подготовилась к премьере красного купальника с крокодилом, обмазавшись с головы до ног целебной грязью. Главной интригой было, пойдет ли Фира сразу ко дну или знаменитый насыщенный раствор соли вынесет и эту экологическую нагрузку.

   Но Фира не захотела как простая смертная тихо войти в воду. Она прошествовала на мостик и стала готовиться к прыжку, как я ни отговаривала. Привлеченные ожидаемым зрелищем, на берег высыпали гастарбайтствующие суданцы и тунеядствующие эфиопы. Они издавали подбадривающие крики и поглаживали под плавками набухшие гениталии. Даже вездесущие бундес-фрау в панамках привстали, раскрыв рты. И очень зря! Когда Фира наконец зажмурила глаза и бултыхнулась, волной не только накрыло озабоченных африканцев, а немецкие старушки хлебнули соленой воды, но и, как сообщил телеканал «Аль-Джазира», на иорданском берегу были затоплены несколько отелей.

   Нахлебавшуюся Фиру доставали багром, буксировали к берегу и откачивали всем миром. Отплевавшись от соли и придя в себя, она стала жрать резервные пирожные, чем снова собрала вокруг себя зрительный зал. Провожали в номер два десятка африканцев и примкнувший к ним маленький волосатый старичок-грузин. До ночи, с перерывом на ужин, новоявленная Мессалина утоляла накопившуюся женскую тоску, оглашая отель громовыми оргазмами. Время от времени я подходила к тихой шепелявой старушке, выдававшей напрокат полотенца в коридоре, и та без запинки докладывала: «шишнаццатый пошел…»

11.

   Будучи убежденной противницей разнузданной групповщины и принципиальной врагиней промискуитета, я в это время бурно выходила замуж.

   С Джузеппе мы познакомились на пляже. Он прошествовал через пекло в черном плаще, черных кожаных штанах и ботинках от Zilli. Тряхнув вороной гривой, бросил черный дипломат на соседний шезлонг и разделся. Лицо и тело его словно ваял сам Микеланджело, который будь натуралом, Сикстинская капелла была бы до сих пор оклеена обоями.

   Опустив солнцезащитные очки от Prada, я наметанным взглядом выхватила его Patek Philippe и платиновый перстень с турмалином. Олигархам в четырехзвездочном отеле не место, значит элитный эскорт. Работает или отдыхе? Метросексуал или гей? Интрига, однако. Я обронила любимую "revolette" от Dunhill. Он поднял зажигалку и бархатным басом с улыбкой протянул:

- Prego.
- Tante gracie… Molto gentile da parte Sua, - убивала я вежливостью светской дамы.

   После взаимного изучения опознавательных знаков и нескольких необязательных фраз я уловила знакомый акцент. А из-под перстня выглянул кусочек татуировки – очень по-русски.

- Джузеппе, - представился пижон.
- Шарман, землячок, я Зиночка. А ты из московских, питерских или зажопинских? Может, прошвырнемся?
- Из Питера. Я Изя Пинхасик. Номера у меня пока нет, не подумал заказать заранее. Может, к тебе маханем?
- Не так сразу, касатик, - вспомнила я, что сегодня Фиркин день. – Для начала осмотрим окрестности.

   Мы взяли такси и отправились к соляному столбу, в который, как фантазируют в одном бестселлере, превратилась жена Лота. Появилась возможность рассказать Изе сказку на ночь и преподнести урок всем воображаемым катям.

12.

   - Здесь неподалеку, на дне Мертвого моря, - плавно повела я рукой, - стоял град Содом, в котором было много ночных клубов, саун, массажных салонов и публичных домов, а на центральной площади, у памятника богу Фаллосу перед Дворцом Содомского Греха, располагалась плешка. Куртизанки и куртизаны заседали в парламенте, который ежегодно принимал законы о снижении возраста полового созревания. Парламентская комиссия по садо-мазо регулировала вес наручников, длину плетей и толщину страпонов. Процветание достигло своей высшей, критической точки джи. Со всей Палестины шли сюда караваны сексуально озабоченных сынов Израиля, бывали специальные секс-туры из Египта и Месопотамии, и даже чартеры на джонках из Китая. Греки и римляне приезжали на стажировку, а индийцы – на педпрактику по Камасутре. Благодаря мощной секс-индустрии Содом расцвел и превратился в Мекку древнего мира…

   Касатик был зачарован, он прижался спиной к соляному столбу и мечтательно закатил глаза.

   - Но Господь, который наделил всех тварей гениталиями, дабы размножались, себе таковых не оставил, дабы не плодить божков, которые бы потом подвели Его под монастырь. Поэтому он ненавидел Фаллоса и страшно завидовал тому, которого любили, почитали и целовали больше, чем Создателя. И решил ревнивый Господь уесть Фаллоса, погубив его любимое творение. «Пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих». То есть, сыпанул серой из ушей своих и дыхнул пару раз перегаром, как Змей Горыныч. Добрый потому что был и, наверно, нетрезвый. Судьбы погибших в огне и страшных муках граждан, включая женщин, стариков и детей, еще предстоит выяснить Комиссии по правам человека ООН, а Экологической комиссии – расследовать катастрофу, в результате которой цветущая долина превратилась в Мертвое море.

   Изя был восхищен, он смотрел влюбленными глазами, а меня несло дальше.

   - Но среди мутного моря развратников Содома Господь нашел и прозрачную каплю высокой морали – пожилого импотента Лота с женой и двумя дочками. Перед катастрофой он шепнул Лоту: мол, тикать отседова надо! А кто оглянется, того превращу, мол, в соляной столб. Это он чтоб свидетелей геноцида не осталось. Папаша с дочками и барахлишком руки в ноги и бегом, а у женушки в Содоме полюбовник остался, которого предупредить не успела. Как полыхнуло, она и оглянулась. Вот тут наш добрый Господь и превратил ее в соляной столб, у которого мы стоим.

- А что стало с Лотом и его дочерьми? – спросил неискушенный касатик.
- Девки были распутными малолетками. По сравнению с ними Ленинградка – это Зачатьевский ставропигиальный женский монастырь! В первую же ночь они накачали родного отца алкоголем и вступили с ним в половую связь, как учили в гимназиях Содома. Представь, на дочерей у старого импотента встал таки. Им так понравился инцест (все свои и деньги в доме), что наплодили пол-Израиля. Вот откуда пошел слух о деградации евреев!

13.

   На закате мы вернулись в отель. Фира храпела, разбросав натруженные ноги. Под белой простыней колыхался живот и западал рот при вдохе. Мы расположились на соседней койке. В сексе «Джузеппе» оказался слабее, чем в итальянском. Впрочем, храп из-под простыни мало способствовал возбуждению и нирване.

   Мы выпили по коньячку «с почином и свиданьицем». Напарнику я не забыла подсыпать слабительного, после чего прикинулась удовлетворенной женщиной и якобы заснула, предчувствуя дальнейшее. Спустя полчаса Изя встал, аккуратно уложил в дипломат всю мою наличность и ювелирку, но тут-то и приспичило. Пока ненаглядный файл моей памяти исследовал качество туалетной бумаги в сортире, промелькнула подлая мыслишка в зипованном виде, и я прикинула, что тикать отседова надо, обернулась в палестинский платок, похватала свои манатки, его колечко и часики, и выскочила, заперев дверь снаружи.

14.

   У парадного возлежали в дреме бедуин и верблюд, нежно сложив головы на груди друг у друга. Уворачиваясь от плевков, я растолкала обоих, показала на карте аэропорт Тель-Авива и, кивнув на верблюда, сунула бедуину Patek Philippe и перстень с турмалином, которые, конечно же, оказались китайскими подделками. Верблюд промычал, а бедуин перевел, водя пальцем по карте: нет, мол, только до Арада. Ок, прикинула я, к утру доберемся, а оттуда автобусом в аэропорт.

   Насрулла уложил вещи на спине животного, потом подсадил меня и, наконец, запрыгнул сам на «переднее сидение». Я вцепилась в него, как Отелло в шею Дездемоны, а застоявшийся верблюд рванул как восьмицилиндровый бумер.

   Мы помчались по пескам Иудейской пустыни под желтыми звездами в вечном небе. Раздавленные скорпионы скрипели под верблюжьими копытами. Легкий ветерок развевал на мне платок, обнажая грудь, которой я прижималась к спине Насруллы, а руки судорожно сжимали вздыбленный член бедуина, потому что я смертельно боялась упасть.

   На пустынной автостанции Арада, в ожидании автобуса, я вознаградила долготерпение Насруллы три раза на лавочке в зале ожидания. Достойный представитель бедуинского племени оказался на высоте, недоступной фальшивым итальянцам. Садясь в автобус, я позвонила Фире. Подруга сняла трубку, не прекращая храпа.

- Фирка, проснись! Я Зина, прием, прием…
- А зачем ты мне, подлая, звонишь из-под одеяла на соседней кровати, да еще по дорогому роумингу? – Пробурчала спросонья подруга.
- Фира, ветром судьбы меня понесло в аэропорт. Меняю билет и сегодня же вылетаю на родину. Подробности письмом.
- Ой, а кто ж тогда на твоей кровати?
- Это тебе мой подарок, пользуйся и ни в чем себе не отказывай.

   По прилету домой я еще неделю получала СМС-репортажи с красочным описанием насильственных действий сексуального характера. На прощанье Фира подарила питерскому жиголо мою фотку неглиже в качестве компенсации за часы и перстенек, и свой купальник - на память о страстной любви.

   Ходят слухи, что после отъезда госпожи Изю, привязанного к унитазу, истощенного и в синяках, нашла горничная. Но в смерти его Фира не виновата, повесился он уже в полицейском участке, на красном купальнике («он сам все сделал»). Однако ж гад успел написать на туалетной бумаге предсмертную записку: «Зина, ты сука!». Вот сволочь неблагодарная…
------
Тем, кто не поверил невероятным приключениям Зиночки+1, охотно высылаю фото верхом на верблюде наложенным платежом за 250 шекелей /можно в рублях по курсу/.

Весёлый автобус

(Мелисса)

Лето и отпуск

2011-06-10

6077

Воскресенье. Вечер. Жарко. Едут дачники с участков,
А автобус, как обычно, опоздал на полчаса –
Взгромоздились, запихнулись, обложив друг друга матом,
И поехали – кто сидя, кто вповалку, на вещах.

А стоячие граждАне на сидячих смотрят хмуро –
Ишь, буржуи, развалились, спят и ухом не ведут!
И багаж свой размещают на коленях у сидящих –
Рюкзаки, корзины, сумки, псов и кошек всех пород.

Вот субъект с велосипедом. Он сидит на нём, довольный,
На багажнике - корзина, в ней клубника первый сорт.
Но субъект не замечает, что попутчики любезно
Прокололи шины шильцем и клубникою хрустят.

Рядом – три гиппопотама: мама, папа и сынулька,
Не успели пообедать и теперь имеют ланч:
Разложили бутерброды на плечах у близстоящих
И клубникой у соседа угощаются тайком.

А в углу зажали бабку, та носочки вяжет внуку
Сорок пятого размера, пряжа цвета «апельсин»,
По всему салону скачут, словно мячики, клубочки
И ближайшие соседи все в оранжевой шерстИ.

У окошка едут двое – муж с женой. Идёт сраженье –
Выясняют очень бурно, кто калитку не закрыл.
Муж с жены парик срывает и кидает прям в окошко,
А она швыряет следом спиннинг, пиво и сканворд.

А напротив едет дама с рыжей маленькой собачкой,
Вся в оборках, в белой шляпке, в ручках держит ридикюль.
Но субтильную собачку напугал мужик в наколках
И случился у собачки чрезвычайный энурез.

Дама сразу подскочила, чтоб спасти в оборках юбку,
Сшибла два ведра с грибами, три тележки, чемодан,
А собачка потеряла от испуга всё сознанье
И случилась диарея у пугливого зверька.

Тут водитель, слыша визги, тормознул довольно резко –
Вдруг кому-то нужно выйти – пусть попробует, авось…
Приоткрыл немножко двери, сплющив бабушку с черникой,
И в автобус просочился щуплый лысенький дедок.

«В тесноте, да не в обиде!» – пошутил дедок с лопатой,
Продираясь через граждан, сам не ведая, куда -
И навоз с большой лопаты осыпАлся на сидящих,
Атмосферу насыщая ароматом «Скотный двор».

Возмущаются народы – что ж ты делаешь, колхозник?
А дедуля незлобиво их лопатою стучит.
Старушонка, что с вязаньем, спицей в зад дедульку тычет –
И теперь у супостата не штаны, а решето.

Тут очухалась собачка, что валялась без сознанья -
Видит сизую старушку, всю в чернике… Боже мой!
Закатила томно глазки и свалилась на котейку,
Что дремал в ногах у тётки, к сетке с яйцами припав.

Кот вскочил с ужасным воплем, раздавив по ходу яйца,
Завалил с носками бабку, уронил велосипед,
И к водителю в кабину он ворвался рыжим смерчем…
Тут подъехали к платформе. Час прошёл, как пять минут.

Все рванули на свободу, электричка будет скоро -
Дама с дедовой лопатой, кот в яичной скорлупе,
Дед с собачкою подмышкой, муж с женой в грибах и нитках
И сожравший всю клубнику толстый мальчик налегке.

И мужик с велосипедом, и черничная старушка
Побежали резвой рысью электричку штурмовать…
А водитель очумевший долго ползал по салону,
Понимая, что за месяц он его не ототрёт.

Яйца битые, носочек сорок пятого размера,
Кучка давленой черники, от собачки кучек пять…
Но зато водитель знает, что ему теперь не страшен
Апокалипсис дурацкий и последствия его.

Кто-то из нас - увы...

(Лена Пчёлкина)

О школе

2011-06-28

2800

Посмотрела сегодня по ТВ очередной сюжет о скандале с ЕГЭ.
С ума сойти... Уважаемые "руками разводящие" господа - чиновники от образования радостно рапортуют: "В следующем году на экзаменах поставим в школах "глушилки".
Точно, подглядели у неистощимого на выдумки Леонида Гайдая. Вот, что значит,- классик юмора.
      А бедные физтеховские профессора горько сожалеют об уходе "по собственному..." лучших студентов, в очередной раз доказавших, что в "Физтехе" учиться - это не семечками торговать. И что любой труд почётен, даже решение задач для тупых выпускников школ с толстыми папиными кошельками.
      Правда, телезрителей, явно симпатизировавшим умным, но вынужденным как-то выживать, студентам элитного вуза, утешили тем, что ребята позже восстановятся в вузе (имеют на это право). Но от себя добавлю, если бдительные военкомы не успеют забрить парней в солдаты.
      Вот тебе, бабушка, и "утечка мозгов"...
      И тут мне опять-таки припомнились подходящие по теме истории...

    Первая история - ну не так, чтобы давняя. Девяностый год. Мой младший сынуля заканчивает   "инженерный класс" школы с углублённым изучением математики, физики, химии (предтече лицея). Школярам, да и нам родителям,
в общем-то, нравилось, что подготовка велась с прицелом на поступление в Рязанскую радиотехническую академию. Оговорюсь, что дорога и в другие
вузы выпускникам была не заказана.
      Экзамены на аттестат зрелости проходили при участии представителей академии. И они совместно со школьными учителями оценивали знания выпускников по профильным предметам. Короче, наши ребята без лишних эмоциональных и материальных затрат стали студентами.
    Поскольку сынуля, как и его товарищи, - ярко выраженный "технарь" и
учился очень и очень прилично, мы с мужем были за него спокойны.
    Единственная проблема - снабжение... И когда он приезжал из Рязани домой в Брянск на первом, да и на втором курсе, нагружали ему продуктами неподъёмный рюкзак. Если кто помнит, в начале девяностых, как и   приснопамятные шестидесятые - продукты опять - "давали" по талонам.
    А дальше - студенты наши перешли на самообеспечение.
Как-то сынуля привёз домой небольшой переносной телевизор.
- Господи, откуда?
- Сам собрал.
   ???
- Покупаем (мам, не воруем!) на телевизорном заводе детали, собираем и сдаём в комиссионки.
- Берут?
- Всё берут...
Как-то бдительная мамаша (то есть - я) попросила показать зачётку.
- Тройки-то откуда появились?
Сынуля малость покраснел.
- Зубрить, в общем - то некогда.
- А стипендия? (Для меня в студенческие годы возможность получить диплом
и наличие стипухи были неразделимы).
- Мам, а зачем?... Я подавилась гневной фразой.
- Ну, мам, ты не права. Знаешь, сейчас все зарабатывают. И самое хлебное место - это морг...
- Как морг???
- Ну, так. Пацаны из нашей группы устроились (очень блатное местечко), мы сейчас им все завидуем. Обряжать покойников по ночам - это не телевизоры
собирать. Официальная зарплата небольшая, зато родственники благодарят очень прилично. Правда на лекциях ребята отсыпаются. Но мы прикрываем...
      Могу добавить, что наши мальчишки с хорошими мозгами и "очумелыми"
руками и в этой жизни не пропали, но и долларовыми   миллиардерами не стали, это точно. Сын питерской губернаторши с ними не учился.

    И ещё о давнем студенческом времени. Нет, не совсем о себе, любимой. Просто - "Физтех" - для нас был совершенно недосягаемой высотой.
"А вы- умы, а мы - увы..." Была в наше время такая КВН-овская присказка.
    1965-1968 годы. Учусь в Орловском пединституте, на физмате.
Интернета, смогу уверить, ещё не было. Экзамены сдавали либо самостоятельно, либо по "шпорам". Деньги за приём экзаменов и зачётов у нас (точно) не брали, а популярные нынче сексуальные формы заполнения зачётки положительными отметками, кажется, не практиковались.
      Если не верите, можно выяснить у моего однокурсника Геннадия Андреевича Зюганова. Уж ему-то как секретарю комитета комсомола ОГПИ всё было доподлинно известно.
   Ещё Генка ( так его тогда звали) был бессменным капитаном и факультетской, и институтской КВН -овских команд. Ребята в командах -
и весёлые, и находчивые, и главное - умные.
    Но вот прошёл слух - уходит из команды   Герка Пруссаков. Парень - загляденье! Во-первых, мозги, во-вторых - абсолютный слух, ироничен, обаятелен, что ещё сказать?
    И вдруг - кандидат на отчисление...
Поскольку я писала обычно черновые сценарии для КВН-их встреч, мне, естественно, было очень жалко терять такого сильного участника. И исподволь стала выяснять, в чём же дело.
    Оказывается, что Гера поступал изначально в "крутой" московский
вуз (кажется, именно в "Физтех"). Сдал блестяще, что и немудрено при его-то
интеллекте. Но не приняли. По пресловутому пятому пункту.
    Родители, чтобы не терялся год, уговорили пойти в родной пед.   Учиться по такой элементарной программе ему было скучно.
   И он, скорей всего, "сломался".
   Спасибо Зюганову, он Геру просто "вытащил", как говорят пионеры, взял над ним шефство.
   Короче, наши Г и .Г. выпускные дипломные экзамены сдавали только на отлично. А через какое-то время мы встретились в Орле. Гера Пруссаков преподавал в Орловском машиностроительном институте, защитился.
    В 1996 году Зюганов рассказал, что Гера работает в Америке, он профессор известного университета.
    Честное слово, мне очень жаль тех студентов, которых "крутые" менеджеры,
которые, скорей всего не понесут никакого наказания, уговорили подработать. И дай Бог ребятам закончить свой престижный вуз, не потеряться и не попасть в казарму. Ещё жаль, что страна до сих пор рубит те же самые сучья, и летят те же самые щепки...


.

Муссолини отдыхаит...

(Вася Уткин)

День России

2011-06-19

1586

Устал от собственного величия...

Медвежья Услуга

(Novichok)

Кулинарные приколы

2011-06-06

1602

В одну грузинскую деревню приехала делегация из Японии.
Председатель колхоза принимающей стороны был мужик весьма представительный — весом в 150 кг и 2 метра ростом, ну и, как положено, заросший от головы до пят — ни дать, ни взять великан из сказки про японских самураев.
   В вечер расставания грузинская сторона, как положено, выкатила бочку вина и поросенка. Председатель сидел во главе стола, вместо бокала он использовал вазу для фруктов литра на 2, а поросенка ел (очень важный момент!) следующим образом — посыпал солью и отламывал большой ломоть мяса (как в старину на больших пирах).
   В один прекрасный момент маленький японец, что восседал в непосредственной близости, пролил себе на брюки вино, а председатель, не долго думая, посыпал солью, дабы пятно было легко отстирать...
   ...На брюках японца тотчас расплылось дополнительное пятно...

История с некоторыми поправками из недр инета - автор мне не известен...

Предисловие к роману.

(Владимир W2)

2011-06-05

1278

Предисловие к роману.
(к какому – без разницы)
Меня часто спрашивают:
— Макснет Тампоныч, долбанный папуас, как ты так замечательно пишешь? Как у тебя так гладко получается, что ни слово — штык разящий, что ни слог — пуля разрывная?
(Макснет Тампоныч – это мой литературный матроним. Я раньше представлялся Мотей Тапочкиным, но одна дама сказала, что это не комильфо. Мол, Тапочкин – это паскудство и лучьше быть Макснет Тампонычем, чем какой-то Мотей.)
— Всё дело в чернилах, — авторитетно отвечаю я. — Чернила это первое дело. Нет чернил — нет писателя. Можно конечно взять шариковую авторучку или карандашик, но это халтура. Ну, посудите сами, что стоящего можно накарябать карандашом? Разве Федя Достоевсий писал карандашом? А Эрзац Мерлушкин писал? А Дедушкин-Морозов? (Может быть, только один Миклухо-Маклай и писал. Помнит кто сейчас про него?)
Только натуральное гусиное перо! Пятьдесят процентов успеха романа — в гусином пере. Для этой цели специально завёл знакомство с зоопарком. Они мне — перо, я им — картофельные ошурки. Ну и, конечно, нужно создать обстановку. Чтобы всё, так сказать, располагало к творчеству. Соответствовало... Слева - чернильница в виде писателя Гоголя. Бронзовая! Четырнадцать кило! Справа - стопочка свежей бумаги с запахом. Свежая бумага всегда так бодрит, через ноздри… Спереди самовар. И не какой-нибудь «электрошок», а самый, что ни на есть меднопузый, с сапогом — гармошкой.
Когда возьмёшь пёрышко, пощекочешь им так и эдак у себя в ноздре, отвернёшь Гоголю башку, а там, у него в башке, плавают чернила из настоящей печной сажи. Захочешь написать плохо — ни за что не получится! Пробовал — знаю. Дай, думаю, намеренно намараю гадость, матерка подпущу, пошлятинки... Глядь — жемчужина эклопеции, (или алопеции?)! Дюма - отец и рядом не валялся. Про сына я уже и не говорю.
А за спиной уже редакторы выстроились, как голодные дворняжки. В глазках сплошной подхалимаж. Ждут-с... Иной раз, брызнешь в них чернилами или чихнёшь нарочно, для смеху, а они только скалятся. Написанное прямо из рук рвут. Прямо до скандалов доходит. Намедни, главный редактор Мудейкин сцепился с редактором Свистуновым из - за клочка, об который я перо чистил. Пришлось сорвать с самовара сапог и поучить как следует обоих бузотеров.
Но, до чего же захватывает сам процесс работы над рукописью!
Выдёрнешь, бывало, из середины стопочки чистый лист и каждый раз еле сдерживаешься, чтобы немедленно не искалякать его. Мыслей — целый эскадрон, как в песне одного эстрадного певуна с петушиным голосом, так и скачут в башке. Но от меня особо не ускачешь. Я эти мысли — хвать за ноги и головой об пол. Затем я эти мысли препарирую на лабораторном стекле и уже не торопясь ковыряюсь в них.
У иного борзописца прямо-таки творческий запор случается при виде белоснежной бумаги. Он прямо-таки весь теряется в тягостных сомнениях. Знает, что писать нужно — не знает про что. Ужо бедняга и чай вёдрами дует, пока не обсыкается, и по комнате из угла в угол нарезает, до кровяных мозолей на тапочках, а оно всё не пишется, хоть ты тресни! Не осеняет его Муза и всё!
Дряхлая арматура ушла к другому.
У другого сегодня на ужин варёная курица.
И от этого у нашего пачкуна делается творческая импотенция. Производственный кризис. Каждым словом он беременеет, рожает его в муках и всё равно - уроды получаются. Я думаю, это всё от чая и потому всегда держу в самоваре хороший коньяк.
Вообще-то я не пью. Спиртное держу для друзей. Приятно, знаете ли, когда к вам без приглашения припрётся малознакомый друг, усядется напротив и будет нюхать носом у самовара. Коньяк ведь имеет такой специфический запах, ни чем его чёрта не перешибёшь. Нальёшь… из приличия, сам за компанию дёрнешь чашку другую. Какое там писательство? Так, бывало, нарежешься, что этим же самым самоваром и проводишь незваного гостя восвояси. Посему, я всех своих друзей ликвидировал.
И я решительно отвергаю всякие пишущие машинки и уж тем более компьютеры. Я против них про-тес-ту-ю! Бездушные, глупые железяки запрограммированные на оцифровку человеческой мысли. Разве можно оцифровать Дар Божий? Я против механизации таланта. У меня и без того, как у Хлестакова, лёгкость в мыслях необыкновенная.
Одна беда, сюжетов много, как описать знаю — чувства меры нет. Нет этого чувства и всё, хоть удавись. Увлекаюсь очень. Так записываюсь, что забываю, про что хотел рассказать изначально. Новые герои выскакивают как прыщи в самых неожиданных местах. Начинаешь перечитывать — хоп, а этот фрукт, откуда взялся? Зачем он тут? А вычеркнуть уже рука не поднимается.
И ещё беда — буквы путаю...
Очень трудно с такими талантами поймать начало повествования.
Да и читатель уже не тот пошёл. Книги листает преимущественно в туалете, реже в метро, в поездах дальнего следования.
В этих поездах читатель по большей части лакает водку. Натрескается, как Зюзя, и начинает о политике рассуждать. Хотя, по чести сказать, рассуждать на такие темы он не имеет права. Потому, что — болван! За подобные рассуждения я бы приговаривал таких мыслителей к сожжению в паровозной топке с конфискацией всего багажа в пользу МПС.
Совсем недавно я просматривал досье на политических обозревателей, и что же вы думаете? Все, без исключения, бывшие вагонные проводники. В это трудно поверить, но я подтверждаю — все без исключения! Наслушались пьяных бредней и вот — результат. Работёнка не пыльная, там они водкой спекулировали, здесь общественным мнением.
Намедни приходит ко мне один такой. Звезда телевизионного экрана. Очень знаменитый, но не очень популярный. Если до конца быть откровенным, то даже не звезда, а так — метеорит. Даже искра от электросварки ярче. Словом сказать — пшик, воздушная пука. Сплошная галлюцинация. Никакой степенности ни в лице, ни в осанке. Рожа глупая, как у пьяной бабы. Бывший коммунист. Хамило номенклатурное. Австралопитек. Интеллекта столько же. Была бы под рукой грязная подтирка, прямо в моську бы ему, во всякие места...
— Олитературь меня, — говорит, хайло косоротое, — Выведи мой солнечный образ на страницах своего романа. Я тебе за это — чего хочешь! Ведь у меня такие связи, (намекает) с такими людьми...
— Отчего же, — говорю, — не олитературить? Извольте. Как желаете предстать перед широкой читательской аудиторией? Есть замечательный образ несгибаемого борца за права человека. Или, может быть, желаете заделаться нигилистом — индивидуалистом?
— Как Валерия Стародубская? — спрашивает.
— Берите ширьше, уважаемый! Вы мыслите штампами, а нужно мыслить выпукло. Нужно брать не человека, а конкретный мотив. Какой из Стародубской мотив? Одно только воспаление слизистой оболочки и ничего больше. Она же Городская Дурочка. Раньше мечтала отдать всю себя людям, только не знала за что? А теперь мечтает пострадать. Вот Жанна Д` Арк, другое дело. За идею нужно сгореть на костре! Мы вас сожжем, разумеется, в переносном смысле. Хочите?
— Это как?
— Ну это, как будто бы вас, ну, там, изнасилуют по всячески, несильно, сломают пару рёбер. Вас распнут на кресте, польют соляркой, и подожгут костёр из книг Аркадия Гайдара. Шикарное зрелище! Молодчики от оппозиции будут требовать от вас - отречься от своих убеждений. А вы тут такой, как будто бы слёзы душат, скажете, типа: «Звездочёты, плясуны, поэты, дети синеокой ностальгии, не для нас фонтаны и кареты, мы не продаёмся, как другие! И идите вы - все в ****у!»
Волосья на ваших ногах будут трещать и плавиться, кровь из открытых ран заструиться на обугленные страницы, я повторяю — в переносном смысле. И вот тогда все наконец-то поймут, что вы за муфлон такой на самом деле! Каково?! Хочите?
— Я с вами плохо согласен, — говорит обозреватель, — Я с вами хорошо думаю, но консенсунс в результате дискуссии и сближения позиций переговоров, политических и иных форумов...
И понёс, и понёс, и понёс...
В общем, не захотел, таракан! На «муфлона» обиделся. Даже в переносном смысле не захотел. Буркалы свои выкатил, наверное с утра кокаину нанюхался, и ушёл не извинившись, дрянь. Я ему на прощание, исподтишка на спину плюнул. Уж будьте покойны, господин обозреватель, я выведу ваш солнечный образ на чистую воду. Пускай люди посмотрят, какие у нас обозреватели политические.
О чём это я?..
Ах, да! Предисловие к роману. Несколько мудрых мыслей.
От модельера Славика Мандабляшкина сбежал любовник… и эта-а-а… интересно… чем он щёки красит? На небритую щетину - какую-то пудру с блёстками?
Но тут зазвонил телефон. И слышалась мне в этом унылом перезвоне губительная песня Сирены, с всякими нехорошими последствиями.
— Ал-ле-э-э?! — сказал я с несколько хамоватой интонацией и снял трубку.
Я всегда сначала говорю: «Ал-ле-э-э?!» с хамоватой интонацией и только потом снимаю трубку.
На том конце прерывисто дышали.
«Неужели Испанский Мститель Чёрных морей?» — Подумал я.
Так мы и стояли, некоторое время, прерывисто дыша, разделённые мегаполисом, как на дуэли. Моцарт и Сальери. Моська и Слон.
Я первым не вынес напряжения.
— Ну, что надо?
— Это кто? — проквакала трубка.
— А вам кто нужен?
— А кто это?
— Вы, гражданин, куда телефонируете?
— Бузя, это ты?
— Вам кого?
— Это Бузя?
— Да, это Бузя! — солгал я злонамеренно и хотел было небрежно повесить трубку, да так, чтобы оппонент почувствовал эту мою небрежность.
— Это Бузя Пинкензон? — уточнил телефонный маньяк.
— Он самый! С кем имею честь…
— Бузя! Пошёл ты на хер!!! — сказал маньяк и моментально бросил трубку.
—?!
Дыхание у меня перехватило, взор помутился. Минуту я находился в шоке... может быть две… почти, как Сергун Зверев. Вот так! За что? Стало обидно. Ответить тем же я, разумеется, не успел.
Ну и ладно. Главное – предисловие написал.

Карась на крючке

(Марина Шамсутдинова)

Рыбалка

2011-06-04

3649

КАРАСЬ НА КРЮЧКЕ

Жил был старик и любил он ловить
рыбу, но больше всего любил он выпить. Пил да ловил, пока от него все
родственники не разбежались. Вот однажды купил он себе в сельпо бутылку
водки и пошёл рыбачить на самое дальнее и глухое озеро. Насадил червя,
закинул удочку и налил себе стакан водки. Выпил, крякнул от
удовольствия и умер…
А на крючок в это время попался маленький
карасик, но некому было карасика из воды достать.
И стал карась
жить на крючке прямо с леской и поплавком. Неудобно сначала было, но он
привык. Со временем Карась вырос, женился и даже стал участвовать в
выборах. В предвыборной речи он особенно подчеркивал свою
исключительность и превосходство над простыми карасями. У них-то не
было на губе такого славного украшения в виде крючка. Многие его
зауважали. Стал он губернатором озера, появилась у него команда
сторонников. Разжирел Карась и все речи толкал.
Однажды забрел на
это озеро заблудившийся маленьких мальчик. Смотрит, а у воды лежит
бесхозная удочка. Дай , думает, посмотрю , есть ли на ней крючок.
Дёрнул и вытащил из воды огромного карася.
Так неожиданно это все
произошло. Карась как раз толкал очередную официальную речь, он уже
давно забыл, что сидит на крючке. Правда, его последователи, такое
молниеносное исчезновения своего губернатора восприняли как
божественный знак. Стали говорить, что Карасю озеро стало мало, и что
он вознёсся в высшие эшелоны власти, возможно, руководит целой рекой
или даже морем.
А голодный мальчик кушал жаренного карася и
нахваливал.

Фата Морганы

(Стэн ГОЛЕМ)

2011-05-26

1060

* * *
Поговорим… нет, лучше поразмыслим о женщинах.
Женщины капризны, они создают любимчиков и ранят их булавочными уколами.
Женщины суетны, они закрашивают седину, но продолжают жить с сединой во взгляде.
Женщины красивы, как бабочки, но красота их мимолётна, это красота настроения.
Женщины ревнивы, ибо, не умея распорядиться собственностью, завистливо поглядывают на всё чужое. Женщины необходимы обществу, как всё, что не обязательно.
Каждая женщина – обещание достоинств и отражение недостатков.
Без них скучновато, а с ними просто невыносимо…
Один из неплохих экземпляров данного вида как раз барабанит в окна.
Открываю глаза, а затем дверцу чёрного служебного «логана», терпеливо набухающего в веренице дождя:
– Таксиста заказывали? Или, может, вас подвезти?
– Почему так долго? – бурчит дама, устремляясь к переднему сиденью.
Стало быть, вполне готова к общению.

Усаживается красиво.
Влетает в дверцу левой ногой на шпильке, обтянутой белыми джинсами. Я не оговорился: у хорошо носящих шпильки женщин каблучки, должно быть, растут прямо из пяток. Эта вроде бы из таких. Вильнув узкими бёдрами, пассажирка опускает полушария на сиденье.
– Так мы едем или что-то ещё? – уточняю я, потому что дама торопливо расстаётся с прежним лицом.
– Вы что-то можете предложить?
– Разумеется! Например, увлекательную игру «Догони водителя». Могу предложить себя. Но предупреждаю: товар скоропортящийся! Брать надо, практически не раздумывая.
– А вы не стухнете на глазах? – хохочет дама. – Трогайте уже!
– Куда вас тронуть?
– На Пискарёвку, само собой. Не волнуйтесь, я покажу…
Она покажет. Я себе представляю!
Тыча пальцами перед носом: сюда, потом сюда… ой нет, тут барьер, а вон там помойка. В итоге пол-двора едешь задом мимо припаркованных расфуфырочек.

Что ж, первая попытка отбита.
Звучит гонг, а может, бубен, и я вновь в центре ринга.
– Да не надо на набережную! – вскрикивает дама. – Напрямую поедем, через дворы.
– Что ж, можно и напрямую. Для начала откройтесь, вы замужем?
– М-м… Не совсем, но я спешу и очень занята!
Немудрено. Все приличные девушки кем-нибудь или чем-нибудь оприходованы.
Неприличные стоят на обочине, в ожидании свежей занятости.
Придётся отбить: вот она, судьбинушка горемычная…
– Не отвлекайтесь, водитель! Красный джип так и норовит нас подрезать…
– Я что-то не заметил, багажа у вас нет?
– Да какой багаж! Я с работы еду.
– Стало быть, номер мобильника донесёте? Сейчас запишу, вот только красного джипа подрежу…
– Надо говорить, красный джип!
Провокация удалась.
Дама хмыкает и демонстративно отворачивается к окну.

Но удовольствия от поездки на такси по-прежнему не скрывает.
Дедушка Фройд определённо решил бы, что пристрастие дам к езде в автомобиле обусловлено реализацией давней и несбыточной мечты – побывать внутри мужского полового органа. Поменяться, так сказать, с мужчиной ролями.
Мужчине-то без разницы, снаружи или внутри – он к своему члену и так привязан…
– О чём вы думаете?
– О дороге, конечно!
– Здесь надо направо, за третьим светофором в карман.
Исподтишка оглядываю соседку. Первое впечатление – на ура.
Строго говоря, профиль так себе: носик вздёрнут, подбородок размыт – заносчива и ленива?
Стрижка средняя. Волосы небрежно раскиданы по плечам. Локоны пышные, рыжие с каштановым отливом: то ли плохо окрашены, то ли крепко постираны…
Цвет правильный, если женщина-кошка. И неверный, если ворона.
Но глаза медовые – ах, какие глаза!
– Курить можно?
– У нас всё можно: пить, курить, танцевать… играть с народными инструментами. Короче, ни в чём себе не отказывайте!
– Танцевать вроде бы не с кем…
– Я вас чуточку поддержу. Правой ногой.
– Вы лучше вовремя тормозите! Чуть в самосвал не въехали…
– Не волнуйтесь. С тех пор, как вы сели в эту машину, худшее позади.
– А что, случалось и худшее?!
Улыбается.

Рассказать ей, как поздней ночью две девочки-малолетки пробовали задушить меня рыболовной леской? Или как заросший щетиной, громадный бомж на Белорусской, тоже ночью, ухватил сзади за горло и приставил к уху заточку, оказавшуюся позднее обыкновенным гвоздём-соткой?
Или… да зачем это?!
– В дороге хватает всякого. Везу я вчера четверых хорошеньких и в дупель пьяненьких негритяночек. Орут, песни поют. Матерятся практически без акцента… У нас, говорят, день рождения! Водитель, хочете пить коньяк? Хочете, разумеется, но где я вам возьму другого водителя? А далее по-английски чешут: можем и не только коньячку предложить, если у водителя биг-дик!
– Что ещё за биг-дик?
– Э-ээ… Ну-у… Да чёрт его знает! Спрашиваю, вы студентки? Они орут: мы артистки! Ну-ну, думаю, тот ещё кордебалет. Хотя поют здорово, я даже вспомнил своих грузин.
– Быстро темнеет.
– Это потому, что внутри квартала обходятся без фонарей. Не дом у вас, а замок Фата-Морганы!
– Сто сорок и ещё сто семьдесят… Какая фата, у какой Морганы?! Ой, не морочьте мне голову!
Я внутренне негодую: последняя фраза скрадена из моего лексикона!
Фата Морганы? Это что у нас, ай-кью отрицательный? Везунчик вы, драйвер, хоть и без бик-дика.
А может, всё же ржёт надо мной невежливая пассажирка?

– Только представьте: вы в фате, я в Моргане… то есть в смокинге. Чем не пара для алтаря?
– Другие есть предложения?
– Есть! Дополнительная услуга: выгрузка пассажиров на руках. У вас какой этаж?
– Четвёртый! И лифт не работает. Так что – велкам! С тысячи сдача будет?
– А сколько сдачи?
– Семьсот. Но лучше, конечно, тысячу… Остальное можете оставить на чай.
– Лучше на колбасу. Так что у нас с адресами и телефончиком? Может, я угадаю, как вас зовут?
– Не угадаете! И с телефончиками – полный облом!! Пока, неудачник... После смены не засиживайся, надо будет Риту отвезти к стоматологу. Я тебе говядину потушила, на рёбрышках… ну-ну, не лезь. И не приставай к пассажирам! Учти, у меня всё под контролем.
– Слушаю и повинуюсь, любовь моя…
© Стэн ГОЛЕМ

Философическое.

(Владимир W2)

Работа

2011-06-02

1628

Каждый умный человек, или считающий себя таковым, обязан задуматься, чем раньше, тем лучше: "Вот, ведь я умру, и меня больше не будет… целую вечность. Но, если меня угнетает мысль о небытие, то почему я не испытываю такой же испуг при мысли о времени, когда меня ещё не было? Ибо небытие после смерти не может отличаться от небытия до рождения. Бесконечность прошла, прежде чем я родился, чем же я был всё это время?"
      Так он (человек) должен подумать и на работу больше не ходить. На***. Пусть верблюды работают. Какой теперь смысл? Во имя чего должен работать умный, симпатичный (как он про себя думает) человек на Жирных Паразитов, когда встают такие проблемы. Что он может заработать в этой жизни? Экзему на руках, радикулит и рак желудка он может заработать. Мало? Некоторые умудряются к Сроку Дожития заработать ещё; смещение позвонков, геморрой, грыжу и язву, если, конечно, очень повезёт. Таких пассажиров фотографируют на стенд: «Лучшие люди», тонко намекая остальным - вы, мол, говно. Копии фотографий отправляют в Секретный Архив для секретных героев.
      Ну, надо же хоть чему-то учиться в этой жизни… пока ещё живой.
      Пусть всякую работу работают обыватели без фантазии, кои посредством просмотра сериалов по TV утеряли способность отделять реальность от своих мыслей о ней. Они (обыватели) устраиваются какими-то инженерами в гостиницу или трамвайное депо, сидят по подвалам и наблюдают за вентилем, чтобы тот вентиль никто не крутанул. А то были уже случаи.
      За это Жирные Паразиты платят им по 25 тысяч рублей каждый месяц. Да. Они учились шесть лет – получали высшие образование (ходили в пивную «Ветерок», вместо лекций), чтобы сутками сидеть в подвале, и тупо следить за вентилем. Читать всякую Мудистику с картинками и смотреть телевизор категорически запрещено! На работу пришли или развлекаться? А на улице птички и солнышко, а может быть, и дождичек моросит, и пахнет мокрым асфальтом.
      Каждый день в подвал спускается один из племени Жирных Паразитов (алкаш обдолбанный) со своей свитой (дауны и проститутки) и всенепременно кого-нибудь увольняет… для пущего порядка. Ему же нужно показать – кто тут Хозяин жизни!
      После таких визитов обыватель думает: «Работаешь-работаешь, падла, как проклятый, а потом любовницу в Прагу вези! А она от мужа не хочет уходить, потому что у неё, видите ли - собака! А в Прагу на халяву она хочет… хер с ней, значит, с собакой. А, из Праги, через неделю, опять – в подвал! И ещё целый год сиди до отпуска! Да ёп-переёп!
      И обыватель люто ненавидит этот подвал, этот вентиль, эти дежурства, любовницу с её собакой дристливой, Жирного Паразита, его свиту, кретинизм весь этот… но страшно боится, что уволят.
      Человек с фантазией обязан быть выше сего. Он должен созерцать сие свысока, кокетливо оттопырив мизинчик. Его внимание всецело должна занимать козюля на конце мизинчика, каковую он задумчиво выковырял только что из собственного носа, а не поездки в Прагу с толстой дурой. Ужо он-то знает, что на Землю скоро вернутся инопланетяне и строго спросят:
      - Вас зачем матери понаражали? Что б вы тут сидели по подвалам и за вентилем следили? За 25 тысяч рублей, ****ь, в месяц! Повесить! Моментально. Прямо в подвале – на вентиле. Без суда и следствия. Водить туда студентов из Сельскохозяйственной Академии им. Тимирязева и говорить: «Смотрите внимательно! Будете так работать – вас тоже повесят!»
      И ещё они (инопланетяне) обязательно спросят:
      - Кто накрутил в планете дырок? Кто озоновый слой изничтожил? Вы что же, твари, совсем страх потеряли? Кто у Михалкова посмел мигалку отобрать? Облить карасином!
      И, вот, когда уже чиркнут спичкой, умный человек с фантазией должен подойти к главному инопланетянину, покраснеть, шаркнуть ножкой и спросить застенчиво:
      - Ваше благородие… позвольте-с к ручке приложиться? Бесконечность прошла, пока я родился, чем же я был всё это время?

Скайп

(Julien Stebo)

Компьютеры и Интернет

2011-04-16

2007

ОН
Привет! 19.09

ОНА
Ой...привееет))) 19.10

ОН
Как дела? 19.10

ОНА
Да нормально...вот,сижу в
интернете... 19.12

ОН
Я тож...прикольно))) 19.13

ОНА
Я тааак по тебе соскучилась!!! 19.14

ОН
Я тож...Может вечером встретим-
ся...поужинаем? 19.16

ОНА
Давай!!!!!! 19.16

ОНА
Я так тебя люблю!!!!!! 19.20

ОНА
А ты??? 19.27

ОН
Извини,отвлекли..Я тож!!! 19.30

ОНА
Поцелуй меня... 19.30

ОН
Чмок 19.31

ОНА
Нееет...крепче 19.31

ОН
ЧмоГ 19.32

ОНА
Ой...так приятно...
ты так классно целуешься.... 19.33

ОН
Ну что,встречаемся в девять?
Как обычно? 19.34

ОНА
В турецком ресторане?Помнишь
как мы с тобой там впервые по-
знакомились?У тебя такой ник
был прикольный...и аватар))))) 19.36

ОН
Зато у тебя-Незабудка...Я ещё
подумал,чё за чмошница? 19.38

ОНА
))))))Ну ладно,я пошла
собираться.Я сегодня новое
платье одену))) 19.40

ОН
Прикольно.Скинь-позыкаю... 19.41

ОНА
щас сброшу...лови!!! 19.41

ОН
Класс!!!Ваще...Ну давай,до
встречи!!! 19.47

ОНА
Цемки тебя!!! 19.48
......
......
......
ОНА
Подай соль,пожалуйста... 21.47

Синяя лампа Аладьина

(Стэн ГОЛЕМ)

Про лампы

2011-05-26

4291

* * *
– Слышь, Аладьин! – прохрипела трубка пиратским басом Сильвера в исполнении Бориса Андреева. – Какого чёрта ты с утра не на смене?! У нас и так три мастера на четыре бригады!
– Насборк у бедя! – проскрипел я в ответ. – Температура. Горло... Кхы-хх!! Лежу, в общем.
– Лечись, уродец... – вздохнул невидимый предводитель пиратов, он же начальник пищевого производства Семён-Яклич. – Если в понедельник не выйдешь, готовься в бессрочный отпуск!
– Вам бы только приморить человека, – вздохнул я, с ненавистью глядя на замолкший телефон. – Тебя-то, верзилу, никакой холерой не проймёшь.
Чем бы таким ещё подлечиться?
Водки с перцем принял уже достаточно: голову от подушки не оторвать.
Придётся всё-таки слезть с кровати…

Я принялся копаться в ящиках древнего бабкиного комода: может, таблетки какие отыщутся?
Самому тратиться на лекарства представлялось мне верхом идиотизма.
В самом низу комода отыскалась потускневшая синяя лампа с отражающим свет металлическим полушарием. Последний раз я такую видел в старом советском фильме.
Упразднили наши медики синюю лампу, вместе с валокордином и рыбьим жиром.
Чёрт-те чем теперь лечат! Ладно. Попробуем...
Я воткнул круглый штепсель в розетку, и лампа озарилась ярким синим огнём. Снова улёгшись, я приблизил световой отблеск к заложенной переносице.
Ничего, приятный такой мини-солярий.
И аромат какой-то: пыль, небось, загорелась?
Не уснуть бы, морду спалю! Должен же быть выход из положения...
Благодаря длинной ручке лампу удалось пристроить в завитках прикроватной спинки. Облегчённо вздохнув, я лёг и расслабился под исцеляющим теплом.
Дышать стало легче, подступила дремота.

Проснувшись, я первым делом ткнул пультом в сторону непрерывно бубнившего телевизора. На экране появился рекламный ролик. Рослый мужик, согнув голову, прорывался сквозь длиннющую очередь возле кассы. Голос за кадром задумчиво произнёс:
– Его зовут Михаил Синцов. Он не готовится к чемпионату по регби. И не осваивает бег с препятствиями. Михаил Синцов – алкоголик. Ему просто необходимо выпить! Служба доставки «Продукты на дом». Телефон...

Бляха-муха цокотуха! Алкашей уже рекламируют.
Я поднял трубку и набрал номер Семён-Яклича:
– Яклич!! – захрипел я голосом боцмана Израэля Хендса. – В третьем холодильнике сейчас вентилятор со стенда сорвёт! А в плюсовом складе два ящика сервелата только что спи…дили!
– Ты что, допился до ясновидения? – удивлённо спросил пиратский бас.
Не ответив, я бросил трубку. В дверь длинно позвонили. Разумеется, я тотчас же угадал, что за дверью Надька, соседка снизу, и деверь её, участковый из соседнего района. Угадав, я поздравил себя с невиданной прозорливостью и обнаружил, что разговариваю не гундося: насморк уже закончился! А угадайки, интересно, откуда взялись?!
Открыв дверь, я с ходу втащил гостей в прихожую и сказал, не давая им рта раскрыть:
– Бельё с балкона попятили соседи справа! Наблевали на него соседи сверху. А заливать Надькину фатеру я вовсе не собирался! В межэтажном перекрытии стояк ночью лопнул.
– Дак, а... – заикнулся Надькин деверь и вытер фуражкой мгновенно вспотевшее лицо.
– И в невесты Надька мне тоже не подойдёт! – отрезал я, спрашивая про себя: а дверной ручкой тебе, чёртов деверь, утереться слабо? Каково-то было рыцарям кольчугой подтираться!
– Дык, а... – пролепетала Надька, густо заливаясь бурым румянцем, словно переспелая свёкла.
– Всё, соседи! – сказал я и вытолкал их обратно на площадку. – У меня курс! Синим светом горю... То есть лечусь!

Телефон звякнул, но как-то нерешительно.
Я рявкнул в трубку:
– Администрация президента эРэФ? Соедините с главой!
– Глава у телефона, – прошелестела трубка ровно через минуту.
– Три банка слейте в один: ФиБыМы, ГаБэСе и ЙоМаЁ! Называться будет: Объединённый банк НиФиГаСе! – сказал я, с ужасом вслушиваясь в то, что произношу.
Язык ворочался во рту, как чужой.
Однако речь текла складно, словно кто-то шпарил её по бумажке.
– Кредитовать кого-нибудь будем? – прошелестела трубка.
– Ни в коем разе! – отрубил я, чувствуя, как по спине катятся крупные капли пота. – Пусть акционеры срочно реализуют все непрофильные активы!
– Понимаю... – тихо ответили на другом конце, и в трубке явственно щёлкнуло.
Что ж это такое? Может, самому себе Кащенко вызвать?
– Кащенко на проводе! – приветливо откликнулась трубка, которую я по забывчивости продолжал держать в руке. – Прослушайте прогноз погоды! В Костроме ветрено, плюс один-три. В Саратове дождь. В Петропавловске-Камчатском – полночь…
Всё, теперь и Кащенко не поможет, уныло подумал я и бросил трубку на рычаг. Бесцельно блуждая по комнате, я наткнулся взглядом на всё ещё горящий синий кружок над кроватью.
Неужели это бабкина лампа меня так вылечила?
И чего теперь ожидать?

В раскрытую дверь сунулась вихрастая голова Ромки, моего племянника, сына двоюродной сестры:
– Дядь-Лёш! Здрасьте. Я на секундочку. Ой-ёй, ибёнать...
Ромка подскочил к кровати, где продолжала гореть моя волшебная лампа.
Моментально выхватил штепсель из розетки. Шипя, обжигаясь и дуя на пальцы, Ромка принялся что-то выцарапывать из-под синей стеклянной груши. В руках его оказался полуобожжённый мешочек, по виду из какой-то серой холстины.
– Это ж мне Ананд, дружок мой школьный, от отца привёз! Из Индии!! – горестно завопил Ромка. – Говорил, будто шмаль прикольная, я её у бабушки и припрятал. Лучше бы сам скурил!
– А-а, так вот чем я вылечился! – вслух сообразил я.
Голова отчётливо гудела.
Но прозорливые мысли в ней проносились теперь, не задерживаясь.
Чувствовалось, что извилины остывают, позванивая холодком.
Словно неведомый повар подсыпает в распаренные мозги мяту со льдом.
Я попрощался с Ромкой и извинился за нечаянную потраву.
А про себя подумал: разузнаю-ка всё, да спишусь с Анандовым батей!
Столько дел в государстве не кончено.
© Стэн ГОЛЕМ

<< Новее

71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111

Старее >> | Скрыть тексты

Добавить