Вихри враждебные, бросьте – не вейте!
Темные силы, плевать нам на вас!
Слушайте слово о Зигмунде Фрейде.
Слушайте, люди, о Фрейде рассказ.
Долго во мраке блуждали народы,
Мир их духовный был нищ и убог.
Но Ты пришел, Буревестник свободы, –
Истины солнце над миром зажег.
ПРИПЕВ: Но мы поднимем гордо и смело
Знамя борьбы за потребности тела,
Знамя борьбы человечьего вида
За лучший мир, за Святое Либидо!
Спали с глаз шоры, и пали оковы,
Радость бушует в груди, как прибой.
Вместе с Тобою мы славить готовы
Жизни основу, инстинкт половой.
К мрачному прошлому нету возврата.
Жить будем так, как завещано Им.
«Чаще, – учил Он нас, – трахаться надо –
И все проблемы растают, как дым».
ПРИПЕВ
Крепок наш дух, и бодры наши члены,
Вечер зовет нас на подвиг и труд.
Смерть не страшна, ибо в качестве смены
Новых борцов легионы придут.
Славься, великое Фрейда ученье!
Славься, фрейдической мысли полет!
Вечно живи, Половое влеченье,
Дружбы и мира надежный оплот!
Переделка песни «Где то на белом свете»
Слова: Дербенёв Л.
Музыка: Зацепин А.
Где-то на белом свете,
Там, где всегда дубак,
Сыто живут медведи,
Кормят икрой собак.
Газом земля богата!
Нефти вокруг - моря.
И не влияет дата
Резко на курс рубля.
Па, па, па, па, па, па, па,
Кормит всю страну труба.
Па, па, па, па, па, па, па,
Кормит всю страну труба.
Скважины бьют фонтаном!
Власти не знают бед,
Думают, что халявы
Хватит на много лет,
Будут из заграницы,
Всё что хотят иметь….
Надо же так случится -
Подешевела нефть!
Ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла,
Мало от трубы бабла.
Ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла,
Мало от трубы бабла.
Кризис стучится в двери.
Рубль меняет курс.
Люди несут потери,
К жизни теряют вкус.
Стали худеть бульдоги,
Жалко на них смотреть.
И под сосной в берлоге.
Лапу сосет медведь.
Та, та, та, та, та, та ,та.
Всем «труба», да вот не та….
Та, та, та, та, та, та, та.
Всем «труба», да вот не та….
Будучи искренними поклонниками "Песняров" и Владимира Мулявина, мы с ребятами исполнили эту вещь. Исполняет гр. Неразговолчары )) Все совпадения с текстом и нотами являются случайными, а всякие кажущиеся похожести непредумышленными и категорически отрицаются
В мокром саду осень забыла
Рваный платок мокрой листвы.
Лучше бы нам съесть цитовира
За полчаса до еды!
И простудою мы наказаны,
По щекам соплями измазаны.
Ведь совсем не то принимали мы
За полчаса до еды!
Слышатся мне звоны и свисты.
Видятся мне глюков плоды.
Надо бы нам асталависта
За полчаса до беды!
Ты мне сказочки не рассказывай
Про чехол, такой... одноразовый,
Ах, совсем не тем занимались мы
За полчаса до еды!
Если бы я слушал почаще
Тихий совет знаков судьбы,
Я бы надел латексный плащик
За полчаса до етьбы...
Бякой всякою я наказаный.
Секс мне противо- стал показанный.
Ну каким же я идиотом был
За полчаса до етьбы!
Музыка : Александр Андриянов (ЯR)
Слова: Анна Людвиг (Симония)
Исполнение: она же :)
Индевелой пыльцой серебрится лицо
ангела,
ветер в парке сыром с голубиным пером
кружится-
то ли, машет весне, то ли, пишет сонет
набело,
то ли, ставит балет на ажурном стекле
лужицы.
На поверхности льда проступает вода
талая,
разбивая хрусталь, прогоняют февраль
крокусы...
То ли, чувства острей, то ли, таять быстрей
стала я,
то ли, козырь из карт ловко вытянул март –
фокусник.
Холодам вопреки гомонят ручейки
вешние,
под плечом горячо и по венам течёт
патока –
то ли, ангел,смеясь, обнимает меня
грешную,
то ли, солнце уже пробудило в душе
радугу...
1
Хочешь стать миллионером
К понедельнику с нуля?
Значит, должен знать наверно
На субботу курс рубля.
2
Если б к виршам Джугашвили
Не утратил интерес,
Где бы мы сегодня были
С бомбой атомной иль без?
3
Поженился на москвичке
Чернобровый малоросс.
Как этнические стычки,
Половой у них вопрос.
4
Не пора ли помириться
И покончить, и начать?
Киев был Руси столицей,
Всем известно, Киев – мать.
5
Посмотрев анфас и в профиль,
Ясно – дьявол Мефистофель.
Сбить его – и дело в шляпе!
Оказался он Шаляпин.
6
Нам при всём честнóм народе
Говорят, толково вроде,
Впрок платить за капремонт.
Не платите – это понт!
7
Объявили США и НАТО
Список, кто туда не вхож.
Все отличные ребята,
Чем же я не так хорош?
8
Князь Владимир – наш герой,
Чтим его мы всей душой
Не за блуд, разбой и пьянки,
А за то, что он святой!
9
Поплелись учиться дети,
Льёт за шиворот струя,
Всё тускнеет, только рейтинг
Наливается, стоЯ.
Вот Моголь странно на меня глядит,
И так предупредителен Прохожий... Автор: Федуард Червивый
Жми сюда
Послушать можно тут Жми сюда
А почитать здесь:
Не ведись ты на троллинг, Прохожий,
Пожалеешь не раз ведь потом.
Пой со мной, я ведь тролля моложе,
И талантливей Феди притом.
Ничто жны стихи Федуарда и проза,
Поэт от сохи, юморист от колхоза.
А Кекс поэт от бога,
А Кекс шутник от бога,
Да, троллит всех немного,
Зато в нём нет соплей.
Не смотри так на Феденьку Моголь,
Как на Музу сейчас смотрит бард!
Плюсовал Федуард тебя много ль?
Мало ль троллил тебя Федуард?
Ничто жная личность тролль Фёдор Червивый,
Наружно и внутренне он некрасивый.
Зануда, и к тому же,
Зануда, и к тому же,
С годами только хуже
Становится, увы.
Нас друзья без усмешек встречали,
Без усмешек вели на причал.
Федуард никогда (замечали?)
Без усмешек друзей не встречал!
Первый раз, когда Фёдора встретил,
Был он лучше поэтов иных,
Стих его был как солнышко светел,
Был как клоун смешным Федин стих.
Ничто трансформации не предвещало,
Хорошим поэтом был Фёдор сначала.
Но что случилось после?!
Но что случилось после?!
Стоптался ли, подрос ли? –
Но резко стал плохим.
И в Кронштадте друзья, и в столице, –
К счастью, Федя живет далеко, –
Не забуду любимые лица,
Эту рожу Внешность тролля забуду легко.
Ничтоже сумняшеся, выпив поллитру,
Червивого напрочь из памяти вытру.
Знать не хочу я боле
Предмет душевной боли!
Я не замечу тролля
При встрече с ним – в упор.
Пережив этот стресс,
Не оправлюсь теперь от удара.
Не люблю тебя, Кекс!
Не люблю ни сегодня, ни завтра!
В звоне каждого дня
Ты брынчишь на гитаре, зараза,
Ты ж не любишь меня –
Любишь Линченко, Федю и Стаса!
Вот такое кино…
Но чему здесь, друзья, удивляться?
Мне известно давно
Бескорыстное Кексово ****ство!
Он творит напролом
В трубных звуках, в биении пульса,
У него ж под столом
Примостилась доверчиво муза!
Лыком, точно, не шит,
Но когда вдохновенье не катит,
Кекс в досаде грешит
На жену, порносайты и Катю.
Просчитав весь расклад,
Подорвётся, взнуздает Пегаса
И помчится в Кронштадт,
Чтоб увидеть любимого Стаса.
Ах, какой он пострел,
Но настанет пора для паяца,
Кекс поймёт: постаре-е-л... –
Почесав поседевшие яйца.
Теребя естество,
Может, даже поплачет малёхо,
Что разлюбят его
Федя, Стасик и Линченко Лёха!
Нам было двадцать, всего лишь двадцать,
А мы кричали: - Привет, старик!
Не понимали мы тогда, признаться,
Что нам до старости - короткий миг.
Нам жизнь казалась весёлой песней,
Экзамен сдали - и отдыхай.
А дальше было всё интересней,
Чем наш студенческий игривый май.
Жизнь разделила, жизнь раскромсала
Всё наше братство, таков итог...
Кому икорочку, кому-то сало,
Кому-то хлебушек, кому - пирог.
Когда нам было всего лишь двадцать,
Мы были слепы, как те щенки.
Часы пробили годочков ...надцать,
И вот теперь мы - уж старики.
На нас тряхнули мешочком пыльным:
Взахлёб работали мы за гроши.
Надежды лопнул пузырь тот мыльный,
Сиди - жуй хлебушек, считай гроши...
Нам было двадцать, всего лишь двадцать,
А мы кричали: - Привет, старик!
Не понимали мы тогда, признаться,
Что нам до старости - короткий миг.
Примечание: стихи эти были написаны в 90-х годах прошлого столетия.
Но музыку на стихи написал и спел буквально на днях мой хороший друг соавтор Сергей Стародубцев.
Чтобы послушать, кликните на ссылку.
Жизнь дряхленькой питерской бабушки
Уныло текла и безрадостно,
Пелёнки стирать, печь оладушки
Ей не довелось просто-напросто.
О внуках и правнуках в старости
Мечты безвозвратно утеряны,
Вела дневниковые записи
На трёх языках одновременно.
Муж – ублюдок, соседи – канальи,
Социальные службы – пираньи,
Утопиться в Обводном канале
Много раз появлялось желанье.
Для чего в этой жизни и кто мы?
Крепко сдавлены возраста клещи!
И над хижиною тёти Томы
Черный ворон кружится зловеще.
И выход нашла старушенция,
Придумала, как сделать ход конём,
Ведь Питер – вторая Венеция,
Концы в воду спрятать так просто в нём.
Раз люди поганцы и сволочи,
Сидеть нет резона без дела нам,
Травить негодяев, а по ночи
Выбрасывать в виде разделанном!
Напоив для начала супруга,
Алкаша, импотента, дебила,
Клофелином во время досуга,
Топором на куски разрубила.
Схоронила подальше от дома
Где-то за Пискарёвским кладбИщем,
Стала хижина тётушки Томы
Походить на людское жилище.
Потом квартирантов из Азии
Взяла на жилплощадь резервную,
Их выходки и безобразия
Систему коробили нервную.
К куренью наркотиков склонные
И к жестикуляции веерной…
И вот наконец расчленённые
В столице закопаны северной.
Ни в полиции и ни в психушке
Не могло это даже присниться,
В скромной, интеллигентной старушке
Вдруг проснулся серийный убийца.
И гестаповские костоломы
По сравнению с ней джентльмены.
Сколько в хижине тётушки Томы
Драматичного видели стены!
Является смесью кошмарною
Маразм и натура кипучая…
И вот в холодильник Тамарою
Подруга засунута лучшая.
Фрагменты в мешках целлофановых,
В кастрюле башка, в блюде задница,
Задача теперь Митрофановны
От этого хлама избавиться.
Догадалась соседка случайно
Где храниться пропавшее тело,
Так раскрылась бабусина тайна,
Завели уголовное дело.
Десять лет ей грозит по-любому,
А возможно и дом сумасшедших.
Кто же в хижину тётушки Томы
Завозить будет новые вещи?
По окраинам города Лиски
Шли с заданьем редактора строгого
Две молоденькие журналистки
В маньяка сексуального логово.
Нет сомнения, что журналистки
Обладали запасами мужества,
Потому что давно уже Лиски
Трепетали от тихого ужаса.
Стала жизнь населения адом,
Хуже, чем у индейцев в Америке,
Что ни день, то замучена гадом
Жертва новая где нибудь в скверике.
Виртуозность владенья кинжалом
Говорила о жуткой профессии,
Проработал на бойне недаром
Он со школы до самой до пенсии.
Вызывали расстройства желудка
И бессонницу дел обстоятельства,
Но, чтобы обезвредить ублюдка,
Не хватало ментам доказательства.
И послал составитель колонок,
Пачку «Мальборо» яростно тиская,
На расследование девчонок
Независимое журналистское.
Вот и дом обращённый к оврагу
Всеми окнами, с крышей покатою,
И какую же надо отвагу,
Чтоб войти в эту хату проклятую.
Отворил дверь созданиям юным
Старый дед, полный желчи и похоти…
- Не могли бы вы дать интервью нам,
Как старейший мясник нашей области?
- Коли так, то в избу проходите,
У меня есть винцо ананасное, -
Плотоядно изрёк потрошитель,
Замышляя чего-то ужасное.
Отказаться – замкнётся зараза,
Вдруг в вине клофелин иль снотворное,
А уснёшь – изнасилует сразу,
Расчленит на куски и – в уборную!
Ну да ладно! Риск штука святая!
Только б выйти из этого морга нам,
Что нибудь по-любому узнаем
И дадим информацию органам.
Заварил дед индийского чаю,
- Есть вареньице, если желаете.
Для чего вы явились – я знаю,
Маньяка во мне подозреваете!
Совершает какой-то мудило
Омерзительные преступления,
А общественность сделать решила
Вдруг козла из меня отпущения.
Если гробил скот крупнорогатый,
То и в жизни я, как на работе злой,
Участковый инспектор ушатый
Мне вот тут уже с этой гипотезой!
Но арест есть противозаконность,
Зависает их версия ложная,
А ведь рядом Ростовская область
Криминально неблагонадёжная.
Кровожаден народ и хитёр там,
Вечерами – полнейшая задница,
Душегуб дремлет в каждом четвёртом
Ну и в каждом восьмом просыпается.
Мозг имеют, как видно, бараний
Измышлений бредовых разносчики.
Нет людей добродушней, гуманней,
Чем советские скотозабойщики!
Не представить мне и после банки
Маньяка и бойца в одном веере,
Ни Романыч, ни тот же Муханкин
Не сработали бы на конвейере.
Мигом лопнули следствия нити,
Страх прошёл, вместе с ним напряжение:
- Вы уж, дедушка, нас извините
За нелепое предположение!
По вечерним окраинам Лиски,
Где и днём-то прогулка рискованна,
Восвояси пошли журналистки
Молчаливо и разочарованно.
Изгиб трубы горячей рванёт фонтаном в небо,
Обломками асфальта пронзит тугую высь.
И ты невольно скажешь: «Ну, ни х…, оху… и еба…!
Как здорово, что в этот миг мы здесь не собрались!»
И ты невольно скажешь: «ну, ни х…, оху… и еба…!
Как здорово, что в этот миг мы здесь не собрались!»
Широкая, как Волга, бурлящая, как Терек,
Река воды кипящей по городу течёт.
А телевизор скажет: «Спокойно, без истерик!
Мы трубы опрессовывать лишь начали ещё.»
А телевизор скажет: «Спокойно, без истерик!
Мы трубы опрессовывать лишь начали ещё.»
И ночью грозовою, под грохот громов-молний,
Кран пересохший грубо по матери кляня,
Водою дождевою мы каждый таз наполним,
Чтобы воды хватило нам ещё бы на два дня.
Водою дождевою мы каждый таз наполним,
Чтобы воды хватило нам ещё бы на два дня.
А через месяц в счёте, который на оплату,
За воду обнаружим трёхзначное число.
И пусть поставлен счётчик давным-давно когда-то,
Но сэкономить гульдены оно не помогло.
И пусть поставлен счётчик давным-давно когда-то,
Но сэкономить гульдены оно не помогло.
В гробу давно Регламент труб плановой замены,
Покой нам только снится, кругом аврал и страсть
С фонтаном и рекою (мутнейшей непременно!),
В которой так удобно всем бабосы наши красть.
С фонтаном и рекою (мутнейшей непременно!)
В которой так удобно всем бабосы наши красть.
В век нано-технологий, прогресса и подвижек
Гнилые наши сети всё рвутся, как рвались.
Держитесь-ка подальше от труб и от задвижек,
Чтоб через год живыми все мы снова собрались!
Держитесь-ка подальше от труб и от задвижек,
Чтоб через год живыми все мы снова собрались!
Пенсионерку с улицы Димитрова подозревают в совершении как минимум десяти жутких убийств, в том числе своего мужа и подруги.
Одуванчик прям на вид
Божий кто обычно,
Но готов, когда сердит,
Отравить привычно?
А потом пошинковать
В мелкую капусту,
По помойкам рассовать
И посыпать дустом.
По помойкам рассовать
И посыпать дустом.
Бабушки, бабушки, бабушки-старушки,
Бабушки, бабушки, это не игрушки.
Бабушки, бабушки, мы вас уважаем,
Только как вас понять — мы, увы, не знаем,
Только как вас понять — мы, увы не знаем!
Если, вредный ты типаж,
Кой-чего нарушил,
Попадёшь на карандаш
Бабушкам-старушкам.
Пробормочут: «Ай-я-яй!»
Строго и сурово -
И, считай, путёвка в рай
Для тебя готова.
И, считай, путёвка в рай
Для тебя готова.
Бабушки, бабушки, бабушки-старушки,
Бабушки, бабушки, мигом пустят юшку.
Бабушки, бабушки, мы вас уважаем,
Только как вас понять — мы, увы, не знаем,
Только как вас понять — мы, увы не знаем!
Но понять-то их как раз,
Очень даже можно -
Бедным бабушкам у нас
Нынче жить тревожно.
От детей и от властей
Никакой подмоги -
Лишь бы бабки поскорей
Протянули ноги.
Лишь бы бабки поскорей
Протянули ноги.
Бабушки, бабушки, бабушки-старушки,
Бабушки, бабушки, место им в психушке.
Бабушки, бабушки, мы вас уважаем,
Только как вас понять — мы, увы, не знаем,
Только как вас понять — мы, увы не знаем!
Потому не сметь пенять
Бедным старым клюшкам,
Надо ж как-то выживать
Бабушкам-старушкам.
До годков их доживёшь,
Коли жизнь не сгложет, -
Вот тогда ты их поймёшь
И простишь, быть может.
Вот тогда ты их поймёшь
И простишь, быть может.
Бабушки, бабушки, бабушки-старушки,
Бабушки, бабушки, бравые девчушки.
Бабушки, бабушки, мы вас уважаем,
Только как вас понять — мы, увы, не знаем,
Только как вас понять — мы, увы не знаем!
поётся на мотив:
"Оттого-то, знать, невесел,
дом, в котором мы живем.
Надо б лампочку повесить...
Денег всё не соберем" (с) Б.Окуджава
Жми сюда ******
Погудел под воскресенье,
Поутру, конечно, влом,
И такое впечатленье,
Будто вдарили колом!
А во рту как… кот накакал,
Голова бубнит: бу-бу,
И блохастая, собака,
Что-то чешется во лбу!
Тут жена грит, бабка-Ёжка,
Костяная, тьфу, нога:
"Глянь-ка в зеркало, Серёжка,
Отрастил опять рога!
Я вчера, со сковородкой
Как всегда, тебя ждала.
Через дверь разило водкой,
Вновь нажрался ты бухла!
Мне встречать тебя привычно,
Против ветра не пойду,
Я отметилась прилично
Приложив сковороду.
Не поверишь мне, Серёга,
Удивляюсь я теперь,
Снова выросли два рога,
Как ты в них пролез сквозь дверь?
Помнишь, что ли в прошлом годе,
Ты споткнулся о порог,
И тогда, в два пальца вроде,
Вырос сам, один лишь рог?
А я так тебя любила,
Где найдёшь подобных дур!
Я всю ночь его пилила,
Обломала маникюр!
Скрыть козлиную породу
Я старалась, что есть сил,
Чтоб концы все спрятать в воду,
А ты снова отрастил!
Как такому чуду-юду
Можно было доверять?
Я рога пилить не буду,
Их пойду полировать!»
«Нет, не будешь ты кокоткой,
Я еще не тридвараз!»
Бац! Всё той же сковородкой
Схлопотал промежду глаз!
И надолго отключился,
А включился – в туалет,
Первым делом облегчился,
Хвать! Дошло, рогов-то нет!
Ах, ты, думаю, плутовка,
Хоть и баба ты яга,
А проделала всё ловко,
Отпилила вновь рога!
Тут жену мне, просто леди,
Случай будто подарил:
«Серж, ты ночью сильно бредил,
Про рога всё говорил!
Ни к чему жену такую,
Что с тобою я строга,
Очень часто полирую
Эти самые рога.
Что за глупость без причины,
Ты объелся пирога,
Разве могут у мужчины
Быть козлиные рога?
Надо ж было так напиться,
Что несёшь какой-то бред,
Это только говорится,
А рогов-то вовсе нет»
Вот ведь чёрт, чего приснилось,
Зря я вздумал горевать,
Ждёт меня супруги милость,
И раскрытая кровать.
Я к жене прильнул, к коленке,
Вверх случайно бросил взгляд,
Глянь, рога мои, на стенке,
Как дамоклов меч висят.