На острове в заливе,
Где чаек вечный ор,
Забытый, как в архиве,
Жил весело наш двор.
Кормили бабки кошек,
Сажал народ цветы,
Лучок и с ним горошек
Для пущей красоты.
Детей любили вместе
И знали всех собак:
Кому – сосиску в тесте,
Кому-то – доширак.
Одеждой, сапогами
Менялись каждый год.
Мотор чинили сами
У всяких разных «шкод».
На праздники кастрюли,
Как шлюхи по рукам:
Вареники от Юли
К маруськиным грибам.
Мужей, порой, теряли
Родные этажи:
Искали наши «крАли»
По жизни точку «джи».
…Но, если, вдруг, в июне -
Супруга на югА,
То «вытрут» быстро слюни,
Наставишь хрен рога.
Бабуля по площадке
На каждый вздох и скрип
Все «снимет отпечатки»
И тут, ты, братец, влип.
******
Вот, так безынтересно,
С тоскою и хандрой,
Живет поэт известный
С ревнивою женой.
Я сошью тебе платье из волчьих следов,
Что собрал прошлогодней весной.
Пусть расцветка не та, и фасончик не нов,
И размерчик немного не твой...
Только если, моей уступая мольбе,
Ты рискнёшь и наденешь его -
Убедишься сама, что удобней тебе
Не случалось носить ничего.
Покидая вверх дном перевёрнутый дом
С нескрываемым чувством вины,
Сколько ж можно на шабаш летать голышом -
Нынче ночи уже холодны!
Наблюдая, как яблонь касаясь ветвей,
Пробирается к н*** Луна,
Буду ждать реактивной посадки твоей
У открытого, настежь, окна...
На, вот, шаль из дождинок - прикрой ею грудь,
Бутербродов, в дорогу, возьми.
И вернуться, с рассветом, назад не забудь -
Нам с тобой на работу к восьми...
Два поэта и некая рожа,
Дегустируя питерский квас,
Становились к прохожим всё строже
И шпионов выискивал глаз.
- Эта рыжая, с третьим размером,
Явно ищет к реактору ключ.
Недостаточны здесь полумеры…
… И пропал он. Красив и могуч.
Провожая товарища взглядом,
Пан печально достал валидол:
Ведь брюнетка за столиком рядом,
Уронила бюстгальтер на пол.
- Она знак подала резиденту.
Надо срочно спасать Ленинград…
И конфеты купив с белой лентой,
Он ушёл с ней куда-то в закат.
Ну, а рожа, которая морда,
Отыскав в ириш-пабе кефир,
Сел шифровку писать «Я не гордый.
Принимайте отчеты в эфир…»
Известный телеведущий интеллектуал Александр Гордон расстался с женой, студенткой Никой Тригориной. Причиной стала существенная разница в возрасте: телеведущему – 49 лет, а его уже бывшей супруге – 19.
«Ну, кто же подобное выдержит?
Нормальный мужик глушит водку, на,
Вы ж глушите Тору на идише,
Запоем читая Кропоткина.
Нормальный мужик тянет пиво в рот,
Вы ж тянете Ницше и Ленина.
Мятежную душу навыворот
Блюете от книги Пелевина.
С утра, похмелившись Довлатовым,
(В который добавлен был Босх, поди)
Германикой с Кирой Муратовой
Затем полируетесь. Господи,
Как нудно, как скучно, как трудно мне,
Как невыносимо быть замужем
За тем, от кого ежеутренне
Разит Куросавой и Джармушем.
Своим ЛаоЦзы с Кастанедою
Доводите разум до судороги.
Пошли б лучше в бар, пообедали,
Сходили б с друзьями на «Сумерки»,
Вот парни из нашего Бутова
Прикольны, просты и уматовы.
Короче, тусуйтеся тута вы,
А я ж покентуюсь у матери».
Я бил головою о стенки, и
Пытался извилины выпрямить,
Избавиться от экзистенции,
Феллини из разума вытравить.
Руками растягивал рот, смотря
«Смешное домашнее видео».
Но все это, видимо, было зря.
Ее не достоин я, видимо ))
* * *
Среди коллег, друзей, товарищей
звучит рефреном, лейтмотивом,
призывно, жизнеутверждающе -
"А не сгонять ли нам за пивом?"
* * *
С утра пиит насупившись молчит,
вечор гуляли - нонче ль веселиться?
А Муза лирой о косяк стучит -
"Овидий! Байрон!!! - дай опохмелиться..."
* * *
Я тщился истину обресть,
и сердце правдой укрепить,
наивно веря - счастье есть...
А ныне понял, счастье - пить.
* * *
В тени отеческих берез
мы слиты единеньем редким,
и всяк, кто дерзостно тверез,
плюет в лицо великим предкам.
* * *
Ух, ненавижу сраных янки,
примечу где - в ***о заеду.
А не примечу, так по пьянке
расколочу ***о соседу.
* * *
Я не хожу с толпой к заутрене,
я сам алтарь, и Храм - во мне.
Веду беседу с Богом внутренне,
разгульно пьянствуя вовне...
* * *
- Нельзя же Зина - сразу так, взашей!
Они друзья, пускай и алкаши.
А что их превращает в алкашей?
А-а, Зина... Неустроенность души...
* * *
Чтоб разобрать, что свято, что грешно
Господь пример дает нам во спасение:
как символ смерти – водка на вино,
а пиво утром – жизнь и воскресение.
* * *
Предвосхищая звон капели,
и свист скворца опередив,
мы с корешами звонко пели,
и булькал в такт аперитив.
* * *
Я оттостуюсь коротенько:
тост, немудреный как "Агдам",
придумал древле Разин Стенька -
"За тех, кто в море"... Ну-с — за дам!
Мне осталось до подружки
Два ларька да три пивнушки,
И ещё глухой забор,
Да серьёзный разговор
С участковым Ивановым
О последствиях спиртного;
Он всегда напомнить склонен,
Что качусь я по наклонной.
По наклонной - вниз, и только,
А подружка - на пригорке.
Суд да дело, лес и дол...
Что ты думаешь - дошёл!
Званый гость! В сметане рыльце...
Стало быть, я вверх катился!
Что нам спуски да уклоны?
У любви свои законы!
Размягчение мозга - не лечится быстро.
Человека - не красит диагноз такой.
Вдруг становится дворник похож на министра,
забывая усердно работать метлой.
Но не вечно ему оставаться великим,
нервы скоро сдадут у законной жены.
Порезвится и станет он кротким и тихим.
Если грозный недуг, не достиг глубины.
Всех доводит болезнь до греха и порока.
Не спасут от неё ни посты, ни чины.
Если станет министр "Заместителем Бога",
можно ждать осложнений в масштабах страны.