Речка встала, течь устала,
Стала твердости кристалла.
Это значит, малость
Кристаллизовалась.
Текущие реки багровы и солоны,
Но гнев Господень прячущие воротца
Застегнуты крепко на пуговицу луны,
И не дай Бог пуговица оторвется!
Тут вопрос подняли смело:
Что первично – низ ли, верх?
Снег пошел - и потеплело.
Потеплело - выпал снег.
Невозможно слыть поэтом,
Не отметившись куплетом.
Если ты, дружок, поэт,
Хошь - не хошь, давай куплет!
У меня такое чувство,
Что Господь не очень добр -
Где с мангустами не густо,
Там засилье бодрых кобр.
Господь таких нелепиц налепил!
А всё же, согласитесь, это странно,
Что Пиросмани не был пироманом
И гоголь-моголь Гоголь не любил!
Мы с фараоном сухо попрощались.
Он вёл себя нахально и негибко.
Когда мы уходили из Египта,
Нас умоляли, чтоб не возвращались.
Актив амортизирован процентов до пяти.
Народ атомизирован, молекул не найти.
Рассеянный пипеточно - ни гласа, ни примет.
До первых одноклеточных еще три тыщи лет.
Брели мы долго к нашей цели
По темноте таежных троп.
А вот и свет в конце тоннеля -
Локомотив, летящий в лоб.
Был поборник чистых троп дворник конопатый,
И нагрёб себе на гроб снеговой лопатой,
На клетушку в два окна, дочке на сапожки,
На пальтишко из сукна, на прививки кошке.
Нам пришелся ко двору конопатый дворник,
А скончался поутру с четверга на вторник.
Он гудел четыре дня – дочку выдал замуж.
Невеликая родня повздыхала: «Да уж!
Мало ел, немало пил, всё молчал, как рыба.
Но жильё освободил - и на том спасибо!»
Синь бездонна, даль пуста, ни хором, ни злата.
На могиле нет креста - торчит его лопата.
У буфетчицы Лариски
Дочка всё просила киску,
Под конец рыдала даже…
Как дитя-то не уважить?
И, стараясь для ребёнка,
Раздобыла мать котёнка.
Дочь с тех пор с котом играет,
За собой везде таскает
То за хвост, а то за лапу,
Вдруг с размаху бросит на пол.
На него («Ты ж мой хороший!»)
Сверху сядет, как на лошадь.
Выйдя с киской на природу,
С головой опустит в воду…
От всего того, что было,
Кот похож стал на дебила.
Замирает то и дело
Да взирает очумело.
Без усов, облезлый, тощий,
Словно куст в осенней роще…
Мать же радости не прячет:
Дочь теперь совсем не плачет!
Нельзя должно не отреагировать на почитаемого САХа.
Вместо дух исцеляющей мантры -
Стих Донаты прочёл невзначай.
И теперь, кроме слова "Сисяндры",
Возбуждаюсь от слова "Трамвай".
Пресловутый трамвай полон женщин.
Я - бесстыж и горяч, аки печь,
Дамам делаю гадкие вещи
От коленей до мраморных плеч. Жми сюда
Ходят слухи, что в нашем поселке
Объявился трамвайный маньяк.
На руке он имеет наколки
Про сисяндры. Короче, пошляк!
Называет себя он "Властитель",
Наяву дарит страсть и во снах,
Он для женщин - как огнетушитель,
А в народе его кличут САХ.
Говорят, он - спасенье для женщин,
Разгоняет тоску и печаль.
Но он делает гадкие вещи,
Позабыв про закон и мораль!
Дамы шлют ему вслед оскорбленья,
При касании их невзначай,
А назавтра, чтоб снять напряженье,
Снова ждут тот маньячный трамвай.
Взвесив "против" и "за" на досуге,
Я решилась запрыгнуть в трамвай.
Что надеть сарафан или брюки
На маршрут, где конечная "рай"?..
А в детстве все до мелочей
полно значения и смысла:
и белый свет, и тьма ночей,
крыло, весло и коромысло.
И чешуя пятнистых щук,
цыпленок, коршуном убитый,
и крик совы, и майский жук,
и луг, литовкою побритый...
***
Дорога в рай проходит согрой,
идти по ней всего денек...
Дорога в рай - проселок мокрый,
разбитый тысячами ног.
Весь день - кусты, цветы и пчелы,
и журавля далекий стон...
Ты вновь беспечный и веселый,
и снова в детстве золотом...
(Аркадий Кутилов)
Без лишних нервов и накала,
Держа равненье на Восток,
На дне коньячного бокала
Увидев истины исток,
Давно поставив точку в споре,
Что классика всегда в фаворе -
С простыми мыслями о том,
Сейчас, сегодня, не потом,
В осенний день, в холодном мире,
Меж старым Томском и Уфой,
В дождливой Западной Сибири,
Изящной пушкинской строфой
Вам пишет, ямбами звеня,
Пиит, похожий на меня.
***
Послав к чертям проблем обузу
(За тот Большой Барьерный Риф),
Он раз в неделю ловит Музу
Петлёй коротких точных рифм.
Коль речь вести о самой сути,
То тут уж вы не обессудьте:
Поёт, Поэзою дыша,
Он то, к чему лежит душа.
Сегодня, под покровом ночи,
В ноябрьский хмурый выходной
Охвачен мыслью он одной.
Душа теперь иного хочет
(Какая странная напасть) -
На время снова в детство впасть.
***
Мы все из детства родом вышли.
Там - наши ссадины на лбах
И сладкий вкус соседской вишни
На перемазанных губах.
Там было всё полно значенья -
Луны таинственной свеченье,
Узор морозный на окне,
И тени ночью на стене.
Рисунок яркий на обоях,
Раскат внезапный громовой
Над лугом с сочною травой,
Чуть позже - книжки о ковбоях,
Ночное пение дроздов
И звук далёких поездов.
***
Тогда представить было сложно,
По беззаботным дням скользя,
Как тонет радостное "можно"
В преобладающем "нельзя".
Летели дни, часы, недели -
Мы стать свободными хотели,
И, в золоте найдя лишь медь,
Скорей мечтали повзрослеть.
Своих родителей желанье,
Чтоб дольше были мы детьми,
Считали вздором, черт возьми,
Мечтой за гранью пониманья.
Теперь иной на то ответ,
Но в детства дни возврата нет...
***
Как птицы, вдаль умчались годы.
На взрослой жизни стороне
Такой достигли мы свободы:
Свободны от себя. Вполне.
Тех, кто давно уже не дети,
Теперь другие держат сети -
Шаблоны, нормы, мнений круг.
И мы поймем однажды вдруг:
Признанье, деньги - всё пустое,
Сравнимо с блеском мишуры
Короткой "ёлочной" поры.
А что-то важное, простое,
С чем раньше было так легко,
Осталось в прошлом далеко.
***
Того же, кто не носит маски
С наивной детскостью лица,
Кто верит, что у каждой сказки -
Восторг счастливого конца,
Считаем мы того... Иными.
Поосторожней надо с ними.
Хотя имели тот же взгляд
Плюс-минус сорок лет назад…
А я, по сна пустыне зыбкой,
Где льётся солнце через край,
Пойду искать дорогу в рай,
С блаженной детскою улыбкой
Внимать доверчивой душой,
Каков он - этот мир большой.
"Настолько мал в России МРОТ,
что стало ведь в вещей порядке
класть хрен заместо мяса в рот –
тот хрен, что выращен на грядке.
Все в сад! В эпоху перемен –
Все в сад! Придётся ведь иначе
класть в рот заместо хрена – хрен,
тот хрен, что вырос не на даче." - Кекс
Все в ад
(навеяло на перепевчик)
"Случится если вдруг дефолт,
с нуля страну отстроим ныне.
Мы вкрутим гвоздь, забьём мы болт,
Тот болт, что куплен в магазине.
Все в ад! – коль крикнет людям чёрт,
А в рай дана не будет справка.
Тогда уже забьём мы болт,
Тот болт, что выдан не с прилавка." - Олег Индейкин
Жми сюда
Всё в рот
(навеяло на подражание)
Когда поэт откроет рот,
Напоминающий ротище:
Тот час туда влетают; МРОТ
И Продуктовая для нищих,
Простой, технический дефолт,
Блокады ленинградской пайка,
Бумага, гвоздь, хреновый болт,
Прилавок с продавцом, бабайка,
Метеориты, рой комет,
Строй внеземных цивилизаций...