Стаей розовых фламинго
По утру восток горит,
Серебристою кабинкой
Ива в инее стоит.
День скользнет лучем проворным,
И в бокал насыпав звёзд,
Метрдотель в костюме черном
Внутрь войдёт в свой полный рост!
Но довольствуюсь я малым
Сквозь замёрзшее стекло...
Прыг опять под одеяло!
Там прикольно и тепло!
В нужном месте, в нужном антураже
Простояв порой немало лет,
Памятники – знаки жизни нашей
На отдельный свозятся объект.
Вроде монумент и остаётся,
Только прежней ценности нет в нём.
Так в ломбарде свадебные кольца
Покупают как обычный лом.
Был поборник чистых троп дворник конопатый,
И нагрёб себе на гроб снеговой лопатой,
На клетушку в два окна, дочке на сапожки,
На пальтишко из сукна, на прививки кошке.
Нам пришелся ко двору конопатый дворник,
А скончался поутру с четверга на вторник.
Он гудел четыре дня – дочку выдал замуж.
Невеликая родня повздыхала: «Да уж!
Мало ел, немало пил, всё молчал, как рыба.
Но жильё освободил - и на том спасибо!»
Синь бездонна, даль пуста, ни хором, ни злата.
На могиле нет креста - торчит его лопата.
Возможно, теплом наслаждается Крит,
В Киото кайфуют японцы -
В России сейчас безраздельно царит
Холодное белое солнце.
Декабрьская стужа застыла, пьяна
Объёмом прозрачного света.
Холодное солнце - пародия на
Тепло убежавшего лета.
Светило степенно восходит в зенит
(Лениво всплывает, вернее).
Отчётливо слышу, как воздух звенит
И снизу земля цепенеет.
Термометр с утра показал тридцать пять:
Тут, дескать, вам точно не Ницца...
С грядущим теплом вас спешу поздравлять -
Ведь завтра всего минус тридцать!
Подкрашенный инеем медленный дым
Наверх поднимается, розов.
Прошедший ноябрь в нас добавил воды -
Отвыкли мы все от морозов.
Не греет совсем остывающий диск,
Нет топлива в солнечной печке...
Трмвай, издающий пронзительный визг,
Вошёл в поворот на "конечке".
На стеклах замёрзших - мороза печать.
Пока не наступит апрель сам,
Ему предстоит ещё долго стучать,
Скрипеть по мороженым рельсам.
В двухтысячный раз выползать на кольцо
Ему неохота, трамваю...
А я в капюшон снова прячу лицо
И варежкой нос закрываю.
РЕТА* слёзно взывает к народу:
- Предоставьте животным свободу!
Отпустите из клеток на волю,
Пусть гуляют по чистому полю,
Пусть ласкает их солнце и ветер,
Нет прекрасней свободы на свете!
Хороша ли свобода для кошки?
Хороша! Но кусаются блошки,
Донимают коты и собаки,
А еда – всё, что в мусорном баке.
Если кошка к такому готова –
Отпускайте без лишнего слова!
Жизнь бродячая – жизнь непростая,
Существует обычно вне стаи.
Трудно обезопасить потомство
От любого, извне, вероломства.
Правда, когти острее, чем пики.
Мало силушки у невеликих!
К сожалению, кошки не лисы –
Беспокоят их мыши и крысы,
Обижают жильцы у подъезда,
Лишь в подвалах холодных им место.
Благо, если душа не сурова
У сантехника Вовы Святова.
Есть изгои - стерильные кошки.
Им смотреть бы на мир из окошка,
По квартире, от дрёмы до дремы,
Ни потомства от них, ни проблемы.
А на улице нрав невменяем:
Гадят тихо под двери хозяев.
Почему домогается РЕТА -
У меня нет на это ответа.
Чем идейно носить воду в сите,
Вы сначала у кошек спросите.
Не гоните их днём и средь ночи,
Пожалейте пушистых и прочих!
РЕТА* - организация ведущая борьбу за права животных
Речка встала, течь устала,
Стала твердости кристалла.
Это значит, малость
Кристаллизовалась.
Текущие реки багровы и солоны,
Но гнев Господень прячущие воротца
Застегнуты крепко на пуговицу луны,
И не дай Бог пуговица оторвется!
Тут вопрос подняли смело:
Что первично – низ ли, верх?
Снег пошел - и потеплело.
Потеплело - выпал снег.
Невозможно слыть поэтом,
Не отметившись куплетом.
Если ты, дружок, поэт,
Хошь - не хошь, давай куплет!
У меня такое чувство,
Что Господь не очень добр -
Где с мангустами не густо,
Там засилье бодрых кобр.
Господь таких нелепиц налепил!
А всё же, согласитесь, это странно,
Что Пиросмани не был пироманом
И гоголь-моголь Гоголь не любил!
Мы с фараоном сухо попрощались.
Он вёл себя нахально и негибко.
Когда мы уходили из Египта,
Нас умоляли, чтоб не возвращались.
Актив амортизирован процентов до пяти.
Народ атомизирован, молекул не найти.
Рассеянный пипеточно - ни гласа, ни примет.
До первых одноклеточных еще три тыщи лет.
Брели мы долго к нашей цели
По темноте таежных троп.
А вот и свет в конце тоннеля -
Локомотив, летящий в лоб.
По снегу бегать босиком, летать отважно,
За горизонт швырнуть бы ком, холодный, влажный.
Со мною юноша-декабрь играет в прятки,
И как воистину дикарь, кусает пятки.
Но я, проделав антраша, о ножку ножкой…
Замри восторженно душа, мурлыкай кошкой…
Забыв проблемы – на корню, друзья и братья,
Навстречу завтрашнему дню – лечу в объятья…
"Настолько мал в России МРОТ,
что стало ведь в вещей порядке
класть хрен заместо мяса в рот –
тот хрен, что выращен на грядке.
Все в сад! В эпоху перемен –
Все в сад! Придётся ведь иначе
класть в рот заместо хрена – хрен,
тот хрен, что вырос не на даче." - Кекс
Все в ад
(навеяло на перепевчик)
"Случится если вдруг дефолт,
с нуля страну отстроим ныне.
Мы вкрутим гвоздь, забьём мы болт,
Тот болт, что куплен в магазине.
Все в ад! – коль крикнет людям чёрт,
А в рай дана не будет справка.
Тогда уже забьём мы болт,
Тот болт, что выдан не с прилавка." - Олег Индейкин
Жми сюда
Всё в рот
(навеяло на подражание)
Когда поэт откроет рот,
Напоминающий ротище:
Тот час туда влетают; МРОТ
И Продуктовая для нищих,
Простой, технический дефолт,
Блокады ленинградской пайка,
Бумага, гвоздь, хреновый болт,
Прилавок с продавцом, бабайка,
Метеориты, рой комет,
Строй внеземных цивилизаций...
У буфетчицы Лариски
Дочка всё просила киску,
Под конец рыдала даже…
Как дитя-то не уважить?
И, стараясь для ребёнка,
Раздобыла мать котёнка.
Дочь с тех пор с котом играет,
За собой везде таскает
То за хвост, а то за лапу,
Вдруг с размаху бросит на пол.
На него («Ты ж мой хороший!»)
Сверху сядет, как на лошадь.
Выйдя с киской на природу,
С головой опустит в воду…
От всего того, что было,
Кот похож стал на дебила.
Замирает то и дело
Да взирает очумело.
Без усов, облезлый, тощий,
Словно куст в осенней роще…
Мать же радости не прячет:
Дочь теперь совсем не плачет!
(картинка спровоцирована рассуждениями об осмартфонивании масс)
Гость, попавши в жильё алкоголика
в первый раз непременно пугается:
где он белок видал толще зайца?
А моя-то – с домашнего кролика!
***
«ВВП и ВВП» ...А где-то «валовый продукт» -
мерило мощи общества.
Но в Русском Мире – он же крут! –
сие есть ФИО Божества!
***
Так уж выходит Наши судьбы покоцаны с краю
и похожи на чью-то игру:
тишину предпочтившие раю,
запланированно вымираем…
Быть сему: безвозвратно умру!
***
Попытка оптимизации бытия Не поддавайтесь рутины заразе –
жизнь необычным богата!
Вешние воды шумят в унитазе,
скоро, ведь, лето, ребята…
***