Ах, не надо мне вслед этих пристальных взглядов.
Я решился расстаться с тобой навсегда.
И прощального мне поцелуя не надо.
Для решений таких он, как пламя для льда.
Я, конечно, не раз о тебе затоскую,
Всей душой и дыханьем тебя захочу,
Но не надо прощального мне поцелуя.
Мне расстаться с тобой без него по плечу.
Я в тебе находил и покой, и отраду,
И полет вдохновенья в тебе обретал,
Но, прощаясь с тобой, мне и чмока не надо,
Ведь он может разрушить решенья кристалл.
Без тебя я пройду через зимы и лета.
Через вечность пройду и даю в том зарок.
Так давай же прощаться, моя сигарета...
Впрочем, ладно, курну на прощанье разок.
Когда-то я был стройный и красивый,
таких уже не делают давно!
Гордился пробудившейся Россией,
водил девчонок вечером в кино,
катал на трёхкопеечном трамвае,
зачтётся мне - надеялся! - авось.
Теперь таких тарифов не бывает,
да и трамваев поубавилось.
Могу сказать сегодня только: «Да уж!».
Трамвай ушёл, подковами звеня.
Девчонки повыскакивали замуж,
не все, что характерно, за меня.
А что же я? Несу кефир в корзине,
ещё батон и к чаю творожок.
Со мною та, начальная Россия,
как памяти обтрёпанный флажок.
А я всё ожидаю процветанья
и всё ещё надежды берегу.
Но я иду от площади Восстания
до Лавры, что на невском берегу.
Там тишина, скамейки, обелиски,
а за оградой в дымке голубой
трамвай проходит тихо, по-английски,
и нас увозит бережно с собой.
А мне же снятся китаянки,
Им свойственный глазной разрез,
Раздетые , на белом танке,
Меня везут в дремучий лес.
А я сопротивляюсь очень,
Прибавилось ещё седин,
Как справлюсь, сильно заморочен,
Ведь их четыре, я один.
Кричу:" Пожалуюсь Цзиньпину,
На вас на всех не хватит сил",
На что девчонки из Пекина
Мне показали си си си.
Какие формы у девчонок
И вроде я не инвалид,
Не видно карих их глазёнок,
Не тронул цыпок целлюлит.
Кудахчут на своём чего-то,
Раздеть меня им невтерпёж,
В мои трусы суют банкноты,
Чего кудахчут хрен поймёшь.
Кто первой будет, кто последней,
Д.В. как будто буцефал,
Где начитались этих бредней,
Ещё б сыграли в цу-е-фа.
Я за союз держав великих,
Меня так просто не сломать
И обуздаю девок диких,
Лишь не сломалась бы кровать.
И отомстил им за Даманский,
С большущей буквы человек,
Я выполнил свой долг гражданский
Им отомстив за 30 сек.
______
P.S. Стычка между СССР и Китаем произошла на острове Даманский в марте 1969 года. Это был вооружённый конфликт, возникший из-за спорного пограничного участка на реке Уссури.
Вороне Бог послал…
Да разве в этом дело?
Не стоит замечать
язвительный оскал!
Быть может, на лету
Его крылом задело
Неважно, где и как,
ведь важно, что послал!
Господь – он вездесущ,
бессмертен и всеве́дущ,
Не добр он и не зол,
а бесконечно благ.
Коль вместо райских кущ
Вдруг в куст терновый въедешь,
Так это Бог послал,
А не лукавый враг.
Он благ, ни дать, ни взять!
Как объяснить словами,
Куда отправит он
Очередной прилёт?
Не стоит и гадать,
Но, люди, (между нами!) –
Вороне ж бог послал?
Ну, вот, и вам пошлёт!
Такие, брат, дела…
Сгоришь, или утонешь,
Осталось сыр склевать
И подвести итог:
В Воронеж Бог послал…
А может, не в Воронеж,
А может, не послал,
А может, и не Бог…
Чемодан гвоздей с отвёрткой
Я всегда ношу с собой.
С перекошенной походкой
Попадаю в общий строй
Тех, идущих вроде прямо:
Левой, правой, звонче шаг!
Кто с утра ещё ни грамма,
Тот общественности враг,
Потому что трезво мыслит,
Может в сторону вильнуть.
Мне б второй на коромысле
Чемодан. Неровный путь
Выпрямляю рюмкой водки,
Возвращаясь в общий строй.
Чемодан гвоздей с отвёрткой
Я всегда ношу с собой.
Догадается не глупый,
Понимает не тупой,
Что к отвёртке бы шурупы.
А гвоздям она на кой?
Но в строю идущих прямо,
Рассуждать запрещено.
Кто в обед ещё ни грамма -
Враг. Вот то-то и оно.
Выпрямляю курс свой водкой,
Чтоб не рушить общий строй.
Чемодан гвоздей с отвёрткой
Гордо я ношу с собой......
В вечор казалос - фсё! Прёть карта нужной масьти!
И антуражык тот... Темно ж, пацан! Прикинь -
Пустой паследний ряд... И на екране страсьти...
И рядышком со мной богиня из богинь!
Герой преклонных лет страдал по даме в теле...
ТриДэшная любофь! Пора б уже вздыхать!
А Вы дак и попкорн - стисьнялис, штоль? - не ели...
Веть плочено ж уже... Пришлос ф сибя пихать...
Пьсихолух из меня, знать, тот ишо... Дак хде ж нам!
Но ждя сваей сутьбы лиричьных перемен,
Дыханье затаив, так искрено и нежьно
Я гладил Вашых рук... Хатя алкал кален!
Ну хоть адин б намёк... Аблапил бы калено!
А Вы - ни тпру, ни ну... Лиш длани томной дрож...
Заздря, штоль, я косил весь день пад джынтыльмена?
Как прав старик Шыксьпир, што бабоф хрен паймёш...
Сидить - и ни гу-гу... А дело ж катить к ночи!
Ну нет штоп на миня хоть тенью бросить взглят...
Рукам как волю дать? Па морде, блин, схлопочеш -
Законьчитца любофь пипцом, как гаварят...
Вот и сидю, как пень... Уняв пазывы тела...
К концу трещить кино... Тваю идрёну вош!
За весь страсьтей сеанс лиш пару раз сопела...
И што в ей на уме - без литры хрен паймёш...
И вышел весь пустым я с Вами в ноч морозну...
Абоих порешыл б! Дак бох не дал кинжал...
Пад грусную молчань слезилис в небе зьвёзды,
Пака я Вас, Ма Шэр, под-ручьку провожал...
Поджатось Вашых губ, и странный высверк глаза...
Захлопнулси падъезд... И я пабрёл домой...
И мучяла ф пути загадочьная фраза -
Што Вы типерь ф кино со мной - ни боже мой!