ОЖИДАНИЕ На унитазе, взгляд вонзая в пол,
Сижу всю ночь. Я сильно озабочен:
Сказали мне, что выйдет с меня толк...
Но толк чего-то выходить не хочет
ОЖИДАНИЕ И РЕАЛЬНОСТЬ Я расскажу вам, отчего так
Сантехник молодой не в духе:
Он думал, что нашел работу,
Такую, как смотрел в порнухе.
На деле же – другие страсти:
Всё время устраняет течи.
Притом, его имеет мастер,
А иногда ещё диспетчер
ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ Не избежать, увы, скандала:
Склоняют ЖЭК на все лады!
Вчера последней каплей стало
Их отключение воды.
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ В дверь звонок. Проснулся я.
Не могу поверить:
Там соседки. Мол, стояк
Мой хотят проверить.
И, поскольку не кастрат,
Пригласил их в спальню…
______
Ну, и в чем я виноват,
Гражданин начальник?
Похоронили Кока- Колу.
С России Коке шлём привет.
По мне- то, лучше нет рассолу.
Я с ним дружу уж много лет
И, я, как доктор, твёрдо знаю,
Кто Coca-Cola потребляет,
Заболеванием страдает,
С препубертатных юных лет,
Его все тёлки избегают,
"Ведь коко есть, а Кола нет".
Виктору Яковлевичу Бонету,
тренеру по спортивной гимнастике,
с которым мы не виделись 25 лет
В лицо он меня не узнал бы вовек,
однако увидел блужданье:
по лагерю ходит босой человек,
играя притом на баяне.
Вот так же тогда, четверть века назад,
я шастал босым баянистом
в другом детском лагере, в каждый отряд
входя ежедневно к хористам.
Крутилось дальнейшей судьбы колесо,
былое покрылось туманом...
И тренер припомнил отнюдь не лицо,
а ноги босые с баяном.
Седеть волосам, изменяться чертам...
Возможно, ещё кто-то вспомнит
однажды меня по ногам и рукам,
как вспомнил меня Виктор Бонет!
Не слухи это и не сплетни!
Груз беспризорности таща,
Я расскажу вам, как намедни
Два дядьки жарили леща.
…
Поднявши жопоньки с дивана,
В мечтах о бабах потоще́й,
Два озабоченных гурмана
Решили наловить лещей.
Сидели с удочками тихо,
И пивом накачавшись всласть,
Лещей-то взяли, но лещиха
С крючка маньяков сорвалась.
Она была, конечно, рада.
И вот – превратности судьбы –
Есть два леща – кило на брата,
А им ведь лучше БА-БУ-БЫ́!
Скорей домой! Скорей за дело!
Томясь и маясь от тоски.
Один их скрёб остервенело,
Другой их резал на куски…
Увы, без головы, без сисек,
Не устрицы, не фуа-гра…
В духовке – десять бритых писек
И луковые клитора́!
…
А я сижу, гляжу на фотки
И сочиняю этот стих…
Нет толстых баб. Есть мало водки
И тьма нежареных лещих.
Да будет радость в искреннем смешке!
Ему, родному, я слагаю оду!
Смешок, как шило, что в моём мешке
И всею сутью рвётся на свободу.
Смешок к смешку смешка не утаить,
Всегда при мне, ко времени и к месту.
Он мой талант, связующая нить
"На том конце замедленного жеста".
Виват, смешку во весь свободный глас!
Чихать ему на красный светофора,
Он лирикам покажет мастер-класс –
Ему не в лом "сквозь мрачные затворы".
Не спросит он оплаты за труды,
Роз миллионов, вздохов восхищенья –
Ему наградой глупые зады,
Их тучность и экстаз проникновенья!
Нет-нет, не псих он вовсе, не садист –
И мухи не обидит зря, ей-богу!
Он по природе скромный пародист,
Сонеты обожает, стансы, хокку.
____
Да будет острым праведный смешок!
Долой стихи, погрязшие в сиропе!
Я пью за шило, что пронзит мешок
И сделает карьеру «шила в попе»!
Кто говорит: «Сомнения отриньте!»,
Кто сам себе командует: «Вперёд!»,
Того судьба в бесшовном лабиринте —
Шутя или безжалостно — запрёт.
А сверху-то видней. «Вперёд» не значит
«Куда глядят глаза и смотрит грудь».
Турист без карты — сам себя дурачит
И всё идёт, идёт куда-нибудь.
И снова, не считая повороты,
Свернёт своей команде вопреки
И будет злиться и винить кого-то,
Кто подло расставляет тупики.
Как жалок современный человек стал —
Пусть хитрый, но не видящий контекста.
Знать Окуни из-за скуки
Родила театр Кабуки,
Все артисты были бабы,
У которых перед слабый,
Но теперь аристы дяди,
Надоели видно ****и.
И при данном одночлене,
Дрались звёзды прям на сцене!
Натуральный атрибут,
Вот ведь чем Кабуки крут!