Я тут недавно в отпуск в Боинге летал.
На высоте примерно десять тысяч футов,
И в облаках внезапно пятки увидал,
Ну а точней, ступни торчащие оттуда.
Смотрел в окошко я на эту благодать,
И мысль на ум мне приходила поневоле,
Что их не сильно приходилось утруждать,
Раз нет в них трещин и натоптанных мозолей.
К иллюминатору поближе я приник,
От умиления смахнув слезу украдкой,
Но почесавшись друг о друга, в тот же миг,
Исчезли в облаке божественные пятки.
Я лихорадочно зашарил на груди,
И зажимая в кулаке нательный крестик,
Шептать стал: «Господи, спаси и помоги!»
Добавив пару строк в трёхстопном анапесте*
Я так ни разу никому не рассказал,
Об этом странном удивительном видении,
Чтоб не дай бог меня никто не посчитал,
Треплом достойным самых худших осуждений.
В иллюминатор зря в полёте не смотри,
По облакам как я не шарь глазами зря.
Перед посадкой задержавшись в «дьюти фри»,
Я залпом выкушал бутылку вискаря.
В.В.П.16.07.2021
Анапест* - стихотворный размер из трех слогов, последний из которых является ударным.
Как хорошо уехать жить в поместье!
Лежать в шезлонге с веером в руке.
Смотреть на птиц, что реют в поднебесье,
На облака, на пчёлку на цветке.
А вечером нагрянет вдруг поручик,
Или помещик местный, из дворян.
Он целовать мне будет нежно ручки,
Под песни приглашённых им цыган.
Мы будем пить шампанское с икрою.
И он продекламирует сонет,
Что любит лишь меня, и всей душою...
Хочу друзья мои вам случай рассказать,
Хотя давно автомобиль я свой имею,
Мечтал всегда я прокатиться на «Харлее»*,
Не для того, чтоб байкером вдруг стать,
А чувство скорости, простора испытать,
По их словам оно намного помощнее.
И вот однажды мне ребята повезло,
Мне предложили посидеть на этом танке,
И сверху глядя на «консервные жестянки»
Автовладельцам проезжающим назло,
Я сел в надёжное удобное седло,
И ощутил себя ковбоем на мустанге.
Сцепленье выжав я, дал резко по газам,
А ветер в рот вбивал обратно мне дыхание,
И через уши выдувал моё сознание,
Пытался я ногою бить по тормозам,
Но ноги будто бы прилипли к рычагам,
И отчего-то стали словно деревянные.
Прижало рёбра ветром прямо к позвонкам,
Я пахом так давил на топливный бачок,
Что почему-то ниже пояса промок,
Метался в панике мой завтрак по кишкам,
Из носа сопли змейкой вились по щекам,
И на затылке заплетались в узелок.
Я мотоцикла руль до судорог сжимал,
Навстречу мне жуки, и мухи попадались,
Об лоб и щёки мои насмерть разбиваясь,
Я насекомых головой уничтожал,
Молился богу и зачем-то газовал,
Периодически сознание теряя.
Когда я изредка вдруг в чувство приходил,
То призывал к себе на помощь всех богов,
От православных до языческих волхвов,
А в перерывах от испуга матом крыл
«Хирурга»* их – его фамилию забыл,
Который главный байкер у «Ночных волков».
Когда в бачке «Харлея» кончился бензин,
С сиденья стёк я, словно лужа киселя.
Меня водой отлить пытались от руля,
Накапал в рюмку кто-то мне валокордин,
Тяжёлый запах исходил с моих штанин,
И не хотела с час держать меня земля.
С тех пор с огромным уважением гляжу,
Кого встречаю я в банданах и косухах,
И даже сам себе решил набить «татуху»,
«Харлеи», правда, стороною обхожу,
И если в транспорте каком-нибудь сижу,
Проверить тянется рука, везде ли сухо.
В.В.П.13.07.2021
«Байкер»* - субкультура любителей и поклонников мотоциклов
«Харлей»* - Харли-Дэвидсон, тяжёлые мотоциклы, предназначенные для езды по шоссе.
«Хирург»* - байкер, основатель и Президент Всероссийского мотоклуба «Ночные Волки» Залдостанов А.В.
У меня с судьбою споры –
Не она ли виновата,
Что крутейшие мажоры
Вдруг со мной запанибрата?
Не снимал я с ними тёлок
И не пил я с ними виски,
Не отплясывал «Семь–сорок»
(«Севен–форти» по-английски).
А они: «Ты что, не в теме?
Без тебя нам счастья нету,
Одного тебя над всеми
Превозносим как поэта!
За твои стихи и песни,
И за всё, что звал работой,
Порешили мы, хоть тресни,
Одарить тебя «Тойотой».
Ты поедешь с нами в Ниццу,
Купим там у моря хату,
Сможешь на Ижлен жениться,
Даже если ты женатый.
Умоляем, не смущайся,
Ты же всех умищем выше,
Соглашайся, соглашайся,
Дорогой наш дядя Миша!»
Тут мне каждый улыбнулся,
Мы сигары закурили...
Очень жаль, что я проснулся:
Ведь почти уговорили!
Рупор óжил: громко, строго
раздалось оповещенье:
мол, пожарная тревога,
всем покинуть помещенье!
Взвыла мощная сирена,
двери зданий отворились...
Рекс, спокойный совершенно,
так из будки и не вылез.