Я был в Макдональдсе пять раз:
Три раза ел, два раза писил -
Там был бесплатный унитаз
И бургер прост, невкусен, кисел.
Рыдаю в голос по сети,
Что нас покинула отныне:
Блажен, кто посетил сортир
И Кокой рот не оскотинил.
Ушла легенда, мир угас,
Завяли где-то помидоры.
Сходил ещё б на память раз,
А то закроют дабл скоро.
***
Влетаю пулей в магазин цветочный.
Кричу с порога: - Только не горшочный!
Мне аленький цветочек, аль восточный -
Хочу мадам сразить при встрече очной. ***
В разрезе узком скважины замочной
Мелькает тело девы юной, сочной.
И сразу, тут же захотелось, срочно,
Лишить красотку связи непорочной.
Дверь заперта. Закрыта, как нарочно.
Плечом попробовал, ногою - прочно.
За дверью притаилась, дышит строчно.
И представляет рандеву заочно.
В окошке свет. И месяц полуночный.
Вверх по трубе ползу, по водосточной.
Есть цель. Её достигну. Это точно.
Поставлю точку в жизни одиночной.
Стучу в окно... Ах, как неправомочно!
Надели на меня горшок цветочный.
"Вхожу в пике" с трубою водосточной
И приземляюсь, ля, в канаве сточной.
В гортани спазмы и амбре чесночный,
Моргаю, как светильник потолочный.
Нелепо всё закончилось. Досрочно.
Любовь слепа! И с ней играть порочно.
***
13.05.22
Я сейчас возмущен до боли.
Обманули вчера, накололи!
Поманили водой горячей.
Я решил, станет все иначе.
Все проблемы решатся быстро,
Буду я всем на зависть чистым,
Что наступит не жизнь, а сказка,
Что судьба будет строить глазки,
Что наполнятся души светом,
Не весной, но хотя бы летом,
Обретут от хлопот свободу...
Но опять отключили воду.
В субботу начал дома, а закончил в баре,
И соответственно изрядно «перебрал».
А среди ночи, находясь в хмельном угаре,
Интеллигентную там даму очень «снял».
Я был при галстуке в вельветовом костюме,
И пусть не очень выделялся красотой,
Неотразим я был, галантен, остроумен,
И мы поехали к ней сразу же домой.
Как превосходно начиналось всё сначала,
А за «потом» мадам, прошу меня простить,
Меня в такси слегка в дороге укачало,
И там в квартире Вашей начало тошнить.
Я представлял, как будет это некрасиво
Сблевнуть в момент оргазма в Ваше декольте,
И я сдержать стараясь рвотные позывы
Снимал с Вас шубу в абсолютной немоте.
Пиджак и брюки скинул я в одно мгновенье,
Они легли с трусами кучкою у ног,
А со шнурками вышло просто невезенье,
И я нагнуться, чтоб ботинки снять, не мог.
Тогда чтоб выглядеть чуть более прилично,
На шее галстук я потуже затянул,
Живот втянул, чтобы смотреться эротично,
И так обутый прямо в спальню и шагнул.
Меня такая страсть мадам к Вам обуяла,
Что я пошёл к кровати сразу напрямик,
Но Вы к себе тянули в страхе одеяло,
И издавали приглушённый тонкий крик.
В одежде путаясь, трясясь, как в лихорадке,
Одевшись кое-как под заунывный вой,
Освободив нутро на лестничной площадке,
Я в оскорблённых чувствах двинулся домой.
Когда я утром сам представил ту картинку,
То понял, почему Вы испытали страх,
Меня увидев голым в стоптанных ботинках
На гнутых тощих волосатеньких ногах.
А чтоб исправить всё, позвольте утром ранним,
И в этот раз в других ботинках, без шнурков,
Мне заявиться к Вам с бутылкою «Шампани»,
С букетом алых роз и банкой леденцов.
В.В.П.12.05.2022
Листал странички я, но тут нечистая
сковала что-то мне сюжетным выстрелом.
Явились образы, толь правда, то ли чушь,
Татьяна Ларина строчит Хоттабычу,
письмо про милого (чтоб сдох) Евгения:
- Верни негодника, гнедым, хоть веником.
Ты ж помогал семье, меня потискивал,
когда бывал у нас, но это присказка,
а сказку как стелил - шелками с вышивкой.
Подлец, натешился, как джин - весь вышел ты.
Должок верни ка мне хотя б Онегиным,
сначала ты сбежал, теперь я "бегаю".
Я вся в соку ещё и не капризная,
но после вас, Хаттаб, теперь с сюрпризом я.
Подай Евгения в коробке, с лентами,
не то жди пристава, да - с алиментами.
Как обычно я слил. Проиграл окончательный раунд
Безусловно дебил, утонувший в пучине проблем
Мне до слез надоел бесконечно тупой андеграунд
В жизни этой пробел, оставляющий прочно ни с чем
В дырках. Пробито дно. А хотелось хоть капельку славы
Хоть какой, всё равно. Не бывает её чересчур
В благодарность хотел я внимание постичь от державы
Осознать, ощутить, ну и взвесить на шее гламур
А на крест мне плевать. Я еще не трухлявый, не старый
Пусть поплачет потом этот праведный поц - Вифлеем
В дорогом пиджаке и с помятой зубами сигарой.
Не святой. Ну и что? Не обязан я нравиться всем!
Ушел вчера в запой сосед-сантехник дядя Коля.
Желанье- накатить стакан, всегда у него есть.
Внутри его процентов девяносто алкоголя,
Как хирургический тампон, проспиртовался весь.
Запас словарный оскудел у этого мужчины.
Да и чего с него возьмешь, он не интеллигент.
Внутри его процентов девяносто матершины,
Он кроет матом, словно уголовный элемент.
Весь дом махоркой прокурил, безмозглая скотина.
И кашляет он по ночам, здоровья нет совсем.
Внутри его процентов девяносто никотина.
Пора соседям покупать от вони - гермошлем.
Еще к тому же старый хрыч-развратник и повеса.
Он много раз к себе водил сомнительных подруг.
Особы те, процентов девяносто, как из леса-
Кикиморы болотные, узришь их - бьет испуг.
Стыд, совесть потерял давно - ворюга и мошенник.
Любую вещь готов стащить, потом ее пропить.
Внутри он, на процентов девяносто, шизофреник.
Он дебошир и хулиган, такого лишь убить.
Вчера смотрел на разлившиеся в половодье реки и как-то вспомнился мне дед Мазай со своими зайцами. А заодно почему-то и Герасим со своей несчастной Му-Му. И вот что из этого вышло:
- Приходится всё делать самому! -
Вздохнул Мазай и вытащил Му-Му.
И сделал ей, чтоб оживить пейзаж,
С искусственным дыханием массаж.
Герасим же в отсутствие Му-Мы
Не стал смущать незрелые умы,
Бутылку взял (его я узнаю!)
И постучал под вечер к Мазаю.
Едва расположился на дому,
Глядит - собачка. Вроде, как Му-Му.
Разлили зелье белое (горчит).
Собачка неприязненно рычит.
Герасим же отнюдь не гамадрил,
От стресса на пруду - заговорил.
На долю безутешную свою
Пожаловался другу Мазаю:
«Куда я только в жизни не попал! -
В Корею, Штаты, Индию, Непал.
Мои непопадания пестры -
Еще локаций сотни полторы.
За невозможность выйти в путеше
Му-Му была дана мне в утеше.
Но нету у меня теперь Му-Мы.
Осталось путеше до Колымы!»
Му-Му не стала возражать ему:
«Хороший вариант - на Колыму.
А мы, пожалуй, как-нибудь вдвоем
Останемся на месте с Мазаём».
Мазай, поскольку тож не гамадрил,
То зайца горемыке подарил.
Вот так с участьем добрым Мазая
Закончилась история сия.